Дом Грома - Кунц Дин Рей
— Ты действительно «провалил» многих агентов?
— Я «провалил» всех.
Они уже подъехали к посту. Макги опустил стекло и протянул проверяющему документы. Часовой бросил на них беглый взгляд и тут же вернул.
Макги сказал часовому «спасибо». Тот уже отвернулся и ждал, когда подъедет следующая машина.
Они въехали в Батуми.
— Ну точно, вылавливают контрабанду, как я и думал, — облегченно вздохнул Макги.
Они мчались теперь по улочкам портового города.
Сюзанна спросила:
— Если ты закончил свое обучение здесь в восемнадцать лет, то почему же тебя не отправили в США?
— Меня туда и отправили. В Штатах я закончил медицинский колледж, у меня была специализация по поведенческой психологии. Но к тому времени, как я получил серьезную работу, связанную с доступом в систему министерства обороны США, я уже не был фанатиком коммунистической доктрины. Меня ведь начали «обрабатывать» поздно, в подростковом возрасте. Это совсем не то, что начинать в три-четыре года. Двенадцать лет до моего приезда в Уиллауок я жил обычной жизнью и имел возможность позднее сравнить американскую и советскую системы. Свой выбор я сделал без колебаний. Я понял, что свобода для меня дороже всего. Я пошел в ФБР и рассказал им все о себе и об Уиллауоке. На первых порах меня использовали для передачи Советам дезинформации. Американцам нужно было разобраться в намерениях русских. Примерно пять лет тому назад было решено, что я отправлюсь обратно в СССР в качестве двойного агента. ФБР инсценировало мой «арест». Был громкий процесс, но я на нем больше молчал. В газетах меня обозвали «молчаливым агентом».
— Боже, я что-то припоминаю! Этот процесс наделал много шума.
— Особенно много крика было по поводу того, что я не признавался, на какую страну работаю. Хотя меня схватили за руку при передаче секретных документов и всем было ясно, что я советский агент, я разыгрывал роль великого молчальника. Мои начальники из КГБ были в восторге.
— Именно на это и был рассчитан спектакль.
— Конечно. После суда меня приговорили к длительному сроку заключения, но не прошло и месяца, как я был обменен на американского агента, пойманного в Москве с поличным. Я вновь оказался в СССР и был встречен как герой. Еще бы! Я ведь не выдал секрет Уиллауока и сети агентов глубокого прикрытия. Я был знаменитым «молчаливым агентом». Меня направили в мою «альма-матер». Таким образом, была достигнута цель, поставленная ЦРУ.
— Значит, после этого ты уже передавал информацию с обратной стороны, отсюда?
— Да, у меня были два связника в Батуми — рыбаки. Маленький бизнес, разрешенный властями. У каждого из них свое небольшое судно. Они — грузины. Мы же находимся на территории Грузинской ССР. Так вот, многие местные жители отнюдь не симпатизируют правительству, которое сидит в Москве. Я передавал мои сообщения этим рыбакам, а те, в свою очередь, — турецким рыбакам, которые выходят на ловлю в этот район Черного моря. Затем эта информация каким-то образом попадает в ЦРУ. Один из этих рыбаков и переправит нас к туркам, так же, как он до этого переправлял секретные документы. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и будет.
В Батумский порт мог попасть далеко не каждый смертный. Даже те, кто ежедневно отправлялся на лов рыбы должны были пройти проверку. На одном из постов проверяли грузовые машины, следующие в порт, через другой проходил военный транспорт; рабочие, рыбаки и служащие порта шли через проходную. Сюзанна и Макги, оставив машину, отправились пешком.
Территория порта была освещена очень скудно, но у проходной горел яркий фонарь. Документы проверяли двое солдат с «Калашниковым» за плечами. Они сидели в своей будке и о чем-то оживленно спорили. Никто из них, видимо, не собирался покидать теплое помещение и выходить к турникету. Макги протянул документы в окошко будки. Старший по званию проверил их и тут же вернул, ни на секунду не прерывая разговор со своим помощником.
Солдат нажал кнопку, турникет открылся, и Макги с Сюзанной как ни в чем не бывало прошли на территорию порта.
Сюзанна крепко вцепилась в руку Макги, и они не спеша пошли в темноте к рядам мрачных зданий, загораживающих вид на бухту.
— Куда теперь? — прошептала она.
— Теперь к рыбацкому причалу. Нам нужно судно под названием «Золотая сеть».
— Как просто!
— Да, пожалуй, даже слишком, — произнес он с беспокойством в голосе.
Макги обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на проходную, и было видно, что он все еще опасается погони.
Леонид Голодкин, хозяин «Золотой сети», рыболовецкого судна, на котором, кроме всего прочего, было установлено и мощное холодильное оборудование, был коренастым мужчиной с обветренным лицом и сильными натруженными руками.
Один из матросов вызвал его на причал, и они начали о чем-то оживленно беседовать с Макги.
Сюзанна не могла понять ни одного слова из их разговора, но сомнений в том, в каком настроении находится капитан Голодкин, у нее не возникало. Капитан был явно раздражен и чем-то напуган.
Обычно Макги передавал свои сообщения через спекулянта водкой, который жил неподалеку от порта. Макги и Голодкин встречались чрезвычайно редко, а на судно к Голодкину Макги вообще никогда не приходил. Вплоть до сегодняшнего вечера.
Голодкин время от времени нервно оглядывался по сторонам, вероятно, подозревая, что за ними могут следить. В какой-то момент Сюзанна даже подумала, что он может не пустить их на борт. Но, еще немного поговорив, Голодкин открыл дверку, и они по трапу перешли на корабль. Он поторапливал их, явно опасаясь, что его гостей заметят с берега.
Спустившись по винтовой лестнице вниз, они пошли по мрачному, тускло освещенному коридору. Этот корабль явно не нравился Сюзанне. Каюта капитана находилась в самом конце коридора и была очень неуютной. В ней стоял простой стол с недопитой бутылкой бренди, книжный шкаф и четыре стакана. Кровать, очевидно, находилась за занавеской, которая была в этот момент задернута. Голодкин предложил им сесть. Показав рукой на бутылку, Макги спросил:
— Не хочешь выпить немного?
Сюзанну не оставляла нервная дрожь. Она просто не знала, что с ней делать.
— Да, пожалуй, — согласилась она. — Может, полегчает.
Макги, обратившись по-русски к Голодкину, попросил дать ему стаканы, но, прежде чем тот успел ответить, занавеска отъехала в сторону... и перед ними возник доктор Леон Витецкий. В руке у него был пистолет с глушителем, он улыбался.
Сюзанну словно ударило током. Она почувствовала, что ее снова предали, и это привело ее в бешенство. Она посмотрела на Макги. Как она могла поверить этому человеку?!
Однако Макги, казалось, был также ошарашен неожиданным появлением Витецкого. Он начал подыматься со стула, пытаясь нащупать рукоятку пистолета в кармане своего плаща.
Капитан Голодкин перехватил его руку и забрал у него оружие.
— Леонид, — обратился Макги к капитану, в голосе его чувствовалось возмущение. Он добавил еще несколько слов по-русски, которых Сюзанна не поняла.
— Не стоит накидываться на капитана, — вмешался Витецкий. — У него не было выбора. А теперь — сядьте на место.
Макги неохотно сел. Он виновато взглянул на Сюзанну и произнес:
— Я не знал, что все кончится этим.
Ей страшно хотелось верить ему. Лицо у Макги было пепельно-серым, он выглядел так, словно только что столкнулся лицом к лицу со смертью. «Но он — великолепный актер, — напомнила она себе. — Он много дней водил тебя за нос. Возможно, он и сейчас разыгрывает из себя жертву».
Витецкий обошел вокруг стола и уселся в капитанское кресло.
Голодкин стоял у двери, сохраняя на лице невозмутимое выражение.
— Мы следим за вами уже два с половиной года, — сказал Витецкий, обращаясь к Макги.
Макги покраснел. Он был явно не готов к такому повороту событий, и его замешательство казалось совершенно искренним.
— За вашими контактами с Леонидом мы также наблюдаем уже давно, — продолжал Витецкий. — Капитан согласился работать с нами сразу же с того момента, как мы обнаружили, что он выполняет функции одного из ваших связников.
