Джо Аберкромби - Полмира
– Да. И ты изнываешь от скуки в Торлбю, пока праматерь Вексен закрывает берега моря Осколков для наших кораблей, а ванстерцы терзают наши границы. Славная воительница сидит без дела, пока юнцы и старики идут в бой. Мой царственный супруг наверняка показался тебе не слишком умным. Он подобен человеку, что пытается срезать траву на лугу ложкой, а наточенный серп оставляет ржаветь на полке.
И королева посмотрела на младенца у себя на руках.
– Мир меняется. Так суждено. Но Атиль – не из тех, кто легко принимает перемены. У него хребет из стали, а сталь плохо гнется.
– Он не похож на себя прежнего, – тихо сказала Колючка.
Служитель с королевой обменялись взглядами, значение которых она не поняла.
– Он болен, – сказал Ярви.
– И он должен успокоить чувства тех, кто старше и еще менее расположен к переменам, – сказала Лайтлин.
Колючка облизала губы:
– Я совершила много глупостей, так что не мне обвинять в глупости другого человека. Особенно короля.
– Но ты хотела бы выйти на бой?
Колючка вздернула подбородок и выдержала взгляд королевы:
– Таково мое предназначение.
– Должно быть, твоя воинская гордость уязвлена – ведь тебя не взяли в поход.
– Отец говорил: не возгордись.
– Хороший совет.
Принц уснул, и Лайтлин осторожно отняла его от груди и передала Сафрит. И запахнула платье.
– Твой отец некогда был Избранным Щитом королевы. Так ли это?
– Да. При матери короля Атиля, – тихо сказал отец Ярви.
– И что с ним сталось? – спросила королева.
Сафрит укачивала принца, что-то нежно напевая.
Колючка почувствовала, что мешочек с костями враз потяжелел. И кошки на душе заскребли.
– Его убил Гром-гиль-Горм. В поединке.
– Крушитель Мечей. Опасный противник. Злейший враг Гетланда. И вот теперь мы снова воюем с ним. Некогда и у меня был Избранный Щит.
– Хурик, – сказала Колючка. – Я видела его на тренировочной площадке, видела, как он дерется. Это был поистине великий воин.
– Он предал меня, – сказала королева, не отрывая холодного взгляда от Колючки. – Мне пришлось убить его.
Колючка сглотнула:
– Вот оно как…
– И я искала и не находила ему достойной замены.
Повисло тяжелое молчание.
– А теперь – нашла.
Колючка изумленно распахнула глаза. Поглядела на Ярви. Потом снова на королеву.
– Это меня, что ли?
Ярви поднял увечную руку:
– Ну не меня же.
Сердце Колючки бешено забилось:
– Но… я же не прошла испытание. Не принесла присяги…
– Ты прошла куда более суровые испытания, – сказала королева. – К тому же Избранный Щит обязан клятвой только мне, и никому больше.
Колючка соскользнула со стула и встала на колени у ног Лайтлин. В этот раз у нее получилось это сделать, не сшибив ни единого предмета.
– Скажите мне нужные слова, моя королева, и я поклянусь.
– А ты храбрая.
И Лайтлин подалась вперед и нежно дотронулась до шрама на щеке Колючки:
– Но не спеши. Сначала выслушай нас.
– Не приноси поспешных клятв, – проговорил отец Ярви.
– Это не только великая честь, но и тяжелое бремя. По моему слову ты должна будешь выйти на бой. И может так статься, что ты погибнешь в бою.
– Смерть ждет всех нас, моя королева.
Да о чем тут раздумывать? Все же понятно!
– Я мечтала об этом всю жизнь, с тех самых пор, как взяла в руки меч. Я готова. Скажите, что говорить.
– Отец Ярви?
Колл влетел в комнату, запыхавшийся и весь красный от возбуждения.
– Не сейчас, Колл…
– Ворон прилетел!
И он подал служителю крохотную полоску бумаги, испещренную крохотными буквами.
– Весть от матери Скейр. Наконец-то.
И Ярви развернул грамотку у себя на коленях. Быстро пробежал глазами. Колючка восхищенно следила за ним: надо же, он читает! Читает слова, написанные буквами на бумаге! Это ж волшебство, не хуже того, что Скифр в степи показывала!
– И что там сказано? – спросила Лайтлин.
– Гром-гиль-Горм принимает вызов короля Атиля. Он прекратит набеги – до дня летнего солнцестояния. В этот день воины Ванстерланда и Гетланда встретятся в битве у Амонова Зуба.
И Ярви свернул записку и прищурился.
– Что еще?
– Крушитель Мечей тоже шлет нам вызов. Он вызывает короля Атиля биться с ним один на один.
– Поединок, – проговорила Лайтлин.
– Поединок.
– Король не сможет выйти на бой.
И Лайтлин посмотрела на своего сына. На служителя.
– Он не успеет выздороветь к сроку.
– Мы будем уповать на Отца Мира – возможно, до этого не дойдет.
– Твои круги движутся, отец Ярви.
И он смял бумажку и бросил ее в огонь.
– Да, движутся.
– В таком случае, мы должны быть готовы выступить на север через неделю.
Королева Лайтлин встала. И выпрямилась. И Колючка, все еще стоявшая перед ней на коленях, подумала, что за такой женщиной можно и на смерть пойти. Ибо она сурова, мудра и прекрасна.
– Хорошо. Пусть она выучит слова клятвы.
Халлебю
Прошел дождь, и пламя пожара угасло. Все сгорело. Или почти все. Из земли торчала пара обожженных остовов. Несколько почерневших печных труб. От деревни Халлебю остался втоптанный в грязь пепел и щепки. По пожарищу бродили какие-то люди, пытались отыскать что-нибудь полезное. Ничего не находили. Еще несколько человек стояли, свесив головы, вокруг только что вывороченной земли.
– Здесь и в лучшие-то времена посмотреть было не на что, – пробормотал Бранд.
– А сейчас и времена-то не лучшие… – отозвался Раук.
На развалинах сгоревшего дома стоял на коленях старик – весь в саже, тонкие волосы развевались на ветру. И хрипло повторял, глядя в небо:
– Они увели моих сыновей. Увели моих сыновей. Увели моих сыновей…
– Бедный дядька…
И Раук утер ладонью текущий нос и поморщился, взвешивая на руке щит. Они как из Торлбю отплыли, он все морщился.
– С рукой что-то? – спросил Бранд.
– Стрелой попали пару недель назад. Ничо страшного.
Выглядел Раук не очень. Какой-то весь исхудавший, изможденный, даже глаза какими-то бесцветными стали – ни следа не осталось от прежнего боевого задора и наглости. Бранд и в жизни не думал, что будет скучать по прежнему Рауку – и на тебе.
– Щит понести?
Раук сначала было вскинулся – мол, как так? А потом враз сник и тихо ответил:
– Спасибо.
И уронил щит, застонал сквозь стиснутые зубы и пару раз крутанул рукой:
– Рана-то плевая, а как болит, зараза…
– Наверняка уж скоро затянется, – подбодрил Бранд, закидывая второй щит за спину.
Похоже, сегодня они им все равно не понадобятся – ванстерцы уже давно ушли. Ну и к лучшему – Хуннан собрал весьма жалкое ополчение. Пара десятков мальчишек в доспехе не по росту, чуть старше Колла, но совсем зеленых. Они стояли и испуганно таращились на пожарище. Несколько седобродых стариков, один и вовсе беззубый, другой лысый, а третий с мечом, заросшим ржавчиной от рукояти до затупившегося кончика. И раненые. Раук, парень, которому выбили глаз, до сих пор кровивший из-под повязок, и еще один, с раненой ногой, от которого толку никакого – он только всех задерживал. Ну и Сордаф, целый и невредимый, насколько мог судить Бранд. Просто Сордаф – он же идиот, это всем известно.
Бранд разочарованно вздохнул. И ради этого он оставил Колючку? Голую. В своей кровати. Вообще без одежды. Да уж, боги свидетели, много дурацких решений он принял в своей жизни, но это – худшее. Пребывать в свете ему захотелось, ага. Лучше б он в тепле сейчас лежал.
Раук растирал руку бледными пальцами.
– Надеюсь, скоро заживет… Как в щитовой стене стоять-то, ежли рука ранена? Ты стоял когда-нибудь?
Раньше он бы с подначкой спросил. А сейчас в голосе звучал лишь страх.
– Да, на Запретной.
Раньше он бы с гордостью ответил. А сейчас ему в голову лезло, как он кинжал всадил в чье-то тело. И ему тоже стало страшно.
– В бою с коневодами. Не знаю, чего они на нас полезли, но… в общем, бой был. А ты?
– Я тоже стоял, да. Стычка была, с ванстерцами, пару месяцев назад.
Раук с шумом втянул в себя сопли, и оба замолчали, вспоминая то, что совсем не хотелось вспоминать.
– Убил кого-нить?
– Угу.
Перед глазами всплыло лицо того коневода.
– А ты?
– Угу, – отозвался Раук, глядя в землю.
– А Колючка шестерых, представляешь? – он произнес это слишком громким и слишком веселым голосом – но боги, как же не хотелось поговорить о том, как он стоял и убивал.
– Ты б видел, как она дралась! Жизнь мне спасла.
– Некоторым нравится, да.
Раук все так же тупо таращился своими бесцветными глазами в землю.
– А остальным, я так понял, нет. Лишь бы это все быстрей кончилось, вот как все думают.
Бранд хмуро оглядел пепелище на месте деревни. А ведь здесь люди жили, надеялись на что-то…
– А помнишь, как раньше все думали? Пойдем в поход, братство, все такое…
– Да, вон оно как все вышло. Не как в песнях.
– Нет, совсем не как в песнях, – и Бранд поддернул оба щита повыше.
