Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Буканьеров подгонял безотчетный, животный страх, и они заставляли свои измученные тела надрываться в последних усилиях; они не знали, что именно вызывает у них ужас, но понимали, что эта блестящая и гладкая зеленая лента грозит поглотить не только их тела, но и души. Конан тоже сознавал это. Глядя, как широкий зеленый поток нырнул в воды океана и устремился прямо на них, никуда не сворачивая, он собрал последние остатки сил и так яростно налег на весло, что оно с жалобным треском переломилось у него в руках.
Но носы их лодок уже ткнулись в борт «Расточителя», и матросы принялись карабкаться наверх по якорным цепям, бросив суденышки на произвол судьбы. Санча безвольно лежала на плече Конана, и он бесцеремонно свалил ее на палубу и прыгнул к штурвалу, выкрикивая команды жалким остаткам своего экипажа. Он взял на себя роль вожака самым естественным образом, и остальные беспрекословно повиновались ему. Покачиваясь как пьяные, они принялись разбирать концы и тросы. Расклепанная якорная цепь с грохотом поднялась из воды, и с шумом распустились паруса, ловя попутный ветер. «Расточитель» встряхнулся и величаво направился в открытое море. Конан оглянулся на берег: на расстоянии вытянутой руки от киля судна безуспешно лизал волны широкий зеленый язык. Но его продвижение вперед застопорилось. Киммериец скользнул взглядом по зеленой ленте, сверкавшей в океанских волнах, и дальше, где та выбиралась на берег, пересекала рощу и терялась в голубоватой дымке, окутавшей склоны вдалеке.
Пират положил руль под ветер и ухмыльнулся, глядя на свой потрепанный экипаж. Рядом с ним стояла Санча, и по щекам ее текли слезы. Короткие матросские штаны Конана покрывали пятна крови; он потерял где-то свой пояс и ножны; меч его, воткнутый острием прямо в доски палубы, был иззубрен и сочился красным. Кровь запеклась в его густых черных волосах, а одно ухо было наполовину оторвано. Руки, ноги, грудь и плечи варвара покрывали рваные раны, оставленные словно бы зубами и когтями взбесившейся пантеры. Но он довольно улыбнулся, упираясь ногами в палубу, и крутанул штурвал, давая выход накопившейся свирепой радости.
– И что теперь? – едва слышно пролепетала девушка.
– Нас ждет море и богатая добыча! – расхохотался он. – Жалкий экипаж, изувеченный и немногочисленный, но вполне способный управиться с кораблем, а команду можно набрать в ближайшем порту. Иди сюда, девочка, и поцелуй меня.
– Поцеловать? – на грани истерики вскричала она. – И в такое время ты можешь думать о поцелуях?
Его громовой хохот заглушил скрип снастей и хлопанье парусов, когда он подхватил ее своей могучей рукой и запечатлел на губах звонкий поцелуй.
– Я думаю о жизни! – проревел он. – Пусть мертвые остаются мертвыми, и что было, то сплыло! Теперь у меня корабль, команда и девушка с губами сладкими, как вино, а больше мне ничего и не надо. Зализывайте раны, негодяи, и волоките наверх бочонок с элем. Угощайтесь на здоровье, танцуйте и пойте, черт вас подери! К дьяволу неизведанные моря! Мы поплывем туда, где лежат жирные порты, а торговые суда нагружены богатой добычей!
Сплошь негодяи в доме
…Один сбежал, другой умер, третий почивает на золотом ложе.
Старинная присказка1
Во время придворного празднества Набонидий, Красный Жрец, бывший подлинным правителем города, вежливо коснулся руки Мурило, молодого аристократа. Тот повернулся, встретил загадочный взгляд жреца и понял, что все обстоит очень скверно. Они не обменялись ни словом, но Набонидий с поклоном вручил Мурило небольшую золотую шкатулку. Молодой вельможа, зная, что Набонидий ничего не делает без причины, при первой же возможности откланялся и поспешно вернулся в свою комнату. Там он открыл шкатулку и обнаружил внутри человеческое ухо, которое узнал по характерному шраму на нем. Мурило покрылся холодным потом: он более не сомневался в том, что хотел ему сказать взглядом Красный Жрец.
Но Мурило, несмотря на свои надушенные черные кудри и щегольскую внешность, отнюдь не был слабаком, готовым безропотно подставить шею под нож мясника и сдаться без борьбы. Он не знал, то ли Набонидий играет с ним, то ли дает ему шанс отправиться в добровольное изгнание, но тот факт, что он до сих пор оставался жив и на свободе, означал, что ему предоставили по меньшей мере несколько часов на раздумья. Ему не нужно было ломать голову, чтобы принять решение; ему нужно было лишь орудие. И Судьба дала ему такое орудие, промышлявшее в дешевых забегаловках и борделях трущоб в то самое время, когда молодой вельможа трясся в ознобе и взвешивал свои шансы в той части города, что отдана дворцам аристократии из мрамора и слоновой кости с пурпурными башнями.
Там жил один из жрецов бога Ану, храм которого стоял на самой границе района трущоб и служил не просто местом поклонения. Жрец был толстым и откормленным; он одновременно скупал краденое и служил полицейским осведомителем. Его предприятие процветало, потому что район, по соседству с которым он обитал, назывался Болото. Там, в переплетении грязных немощеных улочек, скрывались омерзительные притоны, куда частенько наведывались самые отчаянные воры королевства. Но первыми среди равных у них считались гундерландец, дезертировавший из роты наемников, и киммерийский варвар. Не без посредства жреца Ану гундерландец был схвачен и повешен на рыночной площади. А вот киммерийцу удалось сбежать, и, узнав окольными путями о предательстве жреца, он ночью прокрался в храм Ану и отрезал жрецу голову. После этого в городе начались волнения и облавы, но поиски убийцы были напрасными до тех пор, пока какой-то юнец, только-только ступивший на неправедную стезю правонарушений, не выдал его властям при посредстве уличной девки, – он привел капитана гвардии и его солдат в ее тайное убежище, где варвар забылся пьяным сном.
Пробудившись от забытья, ошеломленный, но моментально впавший в буйство, киммериец прикончил капитана, расшвырял стражников и наверняка бы сбежал, если бы не спиртное, пары которого до сих пор дурманили ему голову. Не успев до конца стряхнуть с себя сонную одурь, он прыгнул к двери, но промахнулся и врезался головой в каменную стену, причем с такой силой, что потерял сознание. Придя в себя, он обнаружил, что сидит в самой надежной темнице города, прикованный к стене цепями, которые не могли разорвать даже его мышцы дикаря.
В эту-то камеру и пришел Мурило, надев маску и закутавшись в широкий черный плащ. Киммериец с интересом взглянул на него, решив, что к нему пожаловал палач, дабы казнить его. Мурило успокоил заключенного и, в свою очередь, принялся разглядывать его с не меньшим интересом. Даже в полумраке подземелья он безошибочно ощутил дикую силу варвара, пусть даже руки и ноги того были скованы кандалами. В его мощной фигуре и мускулистых конечностях чувствовалась силища медведя гризли и ловкость пантеры. Из-под спутанной черной гривы пленника синим пламенем неукротимой ярости пылали его глаза.
– Чего ты хочешь? – поинтересовался Мурило.
Варвар проворчал что-то неразборчивое, и в глазах его зажегся огонек любопытства.
– Если я устрою тебе побег, ты поможешь мне? – продолжал допытываться аристократ.
Киммериец промолчал, но пламя в его взгляде говорило само за себя.
– Я хочу, чтобы ты убил для меня одного человека.
– Кого?
Мурило понизил голос до шепота:
– Набонидия, жреца короля!
На лице киммерийца не отразилось ни малейших признаков волнения или возбуждения. Он не испытывал страха или почтения к властям, которые цивилизованные общества стараются привить своим гражданам. Король или нищий – ему было все равно. Не стал он и спрашивать, почему Мурило обратился именно к нему, когда найти подходящего головореза на свободе, а не в тюрьме, не составляло особого труда.
– Когда я должен буду сбежать отсюда? – пожелал узнать он.
– Через час. Сегодня ночью в этой части темницы дежурит всего один стражник. Его можно подкупить, так уже делали раньше. Смотри, вот ключи от твоих кандалов. Я отомкну их, а примерно через час после моего ухода Атикий, стражник, отопрет дверь твоей камеры. Ты свяжешь его полосками ткани, которые оторвешь от своей туники. Когда его найдут, власти решат, что тебе помогли сбежать посторонние, а его не заподозрят. Немедленно ступай к дому Красного Жреца и убей его. Потом отправляйся в «Крысиную нору», там тебя будет ждать человек, который передаст тебе кошель с золотом и коня. С ними ты сможешь уехать из города и из страны.
– Сними эти проклятые кандалы прямо сейчас, – потребовал киммериец. – И пусть стражник принесет мне поесть. Клянусь Кромом, за целый день мне дали только ломоть черствого хлеба и кружку воды, так что я умираю с голоду.
– Хорошо, но помни – ты должен сбежать отсюда не раньше, чем я доберусь до своего дома.
Освободившись от цепей, варвар встал и потянулся, разминая мышцы. Даже в полумраке темницы он выглядел настоящим гигантом. Мурило сказал себе, что если кто-нибудь в целом мире и способен выполнить поставленную им задачу, то только киммериец. Еще раз повторив свои указания, он покинул темницу, но сначала приказал Атикию отнести пленнику баранину и эль. Он знал, что может доверять тюремщику, не только потому, что заплатил ему деньги, но и потому, что располагал кое-какими порочащими сведениями на его счет.
