Элизабет Джордж - Грани воды
Это ни к чему. Все и без того достаточно сложно.
Она зашла в прихожую, чтобы быстро поздороваться, – и увидела, что Диана сидит в парикмахерском кресле. Волосы у нее были намочены, а плечи укрыты пластиковой накидкой. Шарла стояла позади нее. Обе смотрели в зеркало и, видимо, решали, какую именно стрижку нужно сделать Диане. Когда Бекка вошла, Диана пристально посмотрела на нее и протянула руку. Бекка вложила в нее свою ладонь: прикосновение натруженной руки Дианы было теплым. Ее пальцы быстро переместились Бекке на запястье, и ощущения были такими же, как обычно: мягкий жар и ощущение упавшего с плеч груза. Диана попросила Бекку:
– Оставайся здесь и следи за тем, что со мной будет вытворять Шарла. Похоже, мне понадобится твоя поддержка. Шарла, ты не против?
– Конечно, – согласилась Шарла. – Все равно она следующая. И я не желаю слышать никаких отговорок, мисс Бекка: я же вижу, что ты их уже готовишь. Ты уже слишком обросла, а я не допущу, чтобы сделанная Шарлой Манн стрижка начала напоминать нечесаную псину.
Шарла положила руки Диане на плечи и отрегулировала высоту кресла. Однако в этот момент в прихожей все резко изменилось. Бекка ощутила слабый разряд от пальцев Дианы, которые так и не выпустили ее руку, а в глазах у нее все стало серым и черным. На секунду ей показалось, что она теряет сознание.
Не успела она возгласом выдать свой испуг, как у нее в голове возникло четкое изображение. Оно было ясным, словно фотография, – а затем изменилось и превратилось в киноролик. Однако он был дерганым – таким, какой делает оператор для того, чтобы у зрителя создалось впечатление, будто он видит все глазами персонажа.
Занавески в цветочек закрывают окно, за которым стоит день. Диван с продавленными подушками. Кухня, где на стуле лежит высокая стопка одеял, поверх которых брошен шарф. Потом, словно на любительской съемке, малыш, который неуверенно ковыляет вперед. А затем вниз опускается рука с вытянутым пальцем, чтобы ребенку было за что ухватиться.
Бекка хрипло втянула в себя воздух. Диана отпустила ее руку и спросила:
– Что с тобой, милая?
При этих словах восприятие Бекки снова поменялось – и она вернулась в прихожую. Диана пристально на нее смотрела, а Шарла перебирала волосы Дианы, как это делают многие парикмахеры, готовясь взяться за ножницы. Вокруг них прихожая стала обычной прихожей, но по лицу Дианы Бекка поняла: Диана все знает.
Бекка сделала следующий шаг. Она не понимала, как именно идет, и понятия не имела, куда попадет. Однако она приближалась к цели, где бы эта цель ни находилась и что бы собой ни представляла.
Глава 37
«Ты еще не достала снаряжение?» – вопрошала записка, которую Бекка передала Дженн на уроке по цивилизации Запада на следующий день. Дженн скорчила гримасу, которая сказала, что это по-прежнему не сделано, из чего Бекка заключила, что причиной, по-видимому, является та таинственная девушка на Позешн-пойнт. Так что в ее следующей записке Дженн был вопрос: «Что там с этой цыпочкой Силлой? Я читала в газете». На это Дженн одними губами ответила: «Расскажу потом».
«Потом» оказалось уже после школы, потому что сразу после урока к Дженн подошел Коротышка Купер:
– Слушай, тебе нужна моя помощь? Если да, то выполняй свою часть работы!
На это Дженн ответила:
– Эй, остынь, парень. Я ведь стараюсь.
Да и то «потом» состоялось только потому, что Бекка села в школьный автобус вместе с Дженн.
Она плюхнулась на сиденье рядом с Дженн и спросила:
– Ну, так что?
Дженн возмутилась:
– Ну, ты и приставала!
Но после этого она рассказала про девушку, которую обнаружила спрятавшейся под домиком Энни Тэйлор: как они возили ее в медпункт, как попытались завести к себе домой, как она вела себя так, словно ее тащат на гильотину, и успокоилась, только когда ее доставили в автоприцеп. Она была серьезно больна – и до сих пор не выздоровела, а единственным плюсом ее появления стало то, что Энни не удается уехать на достаточно долгое время, чтобы попытаться поймать Неру.
«Бедняга Чад небось весь истомился по ней… смешно!» Шепоток, сопровождавший рассказ о том, что Энни привязана к дому, заставил Бекку заключить, что жадные взгляды, которые Чад бросил на Энни, к чему-то привели. Однако не успела она задать Дженн вопрос об этом, как шепотки сказали: «антибиотики должны были бы подействовать». После этого Бекка не удивилась, когда Дженн добавила, что антибиотики, которые девушке дают, совершенно не помогают.
– При ней был старый чемодан на колесиках, – сказала Дженн. – Вид у него такой, словно его притащили сюда из Канады. В нем оказалась одежда, гнилые фрукты, батончики и записка. Из нее мы узнали, что она слышит, но не говорит. Она только издает звуки.
– Какие?
– Ну… не знаю, Бекка. Можешь сама посмотреть. Если она будет в сознании. Может и не быть: я же сказала, что она больна.
«Звуки», – подумала Бекка. Она задумчиво нахмурилась и стала смотреть в окно, за которым поля вдоль дороги сменились густым лесом, где на земле лежали густые тени. Она решила, что неспособность говорить не означает неспособность думать. Вполне возможно, что у девушки будут шепотки.
* * *Вечерний свет был серый-серый. Небо и вода имели цвет нержавеющей стали. Сплошная облачность обещала дождь, а небольшие волны разбивались о груды плавника на берегу.
Энни открыла дверь домика на стук Дженн. Она сказала:
– Слава богу! Я весь день под замком. Мне нужен гребаный перерыв. Твоя мама уже несколько часов назад укатила на своем такси, а твой папа… Понятия не имею, что с ним. Наверное, пробует пиво. Под столом. В отключке. Типа того.
– Эй! – резко отозвалась Дженн.
– Извини, – сказала Энни. – Я же сказала: мне нужен перерыв. Ты согласна тут побыть? – Поздоровавшись с Беккой, она завела их обеих в дом. Она добавила: – Ей нисколько не лучше, и я твержу твоей маме, что ее надо отправить в больницу. Твоему папе я тоже об этом сказала. Никакой реакции.
«Чад мог бы… мало времени, а мне нужно узнать историю».
Бекка увидела, что домик загроможден пожитками Энни. Судя по всему, она пыталась работать. На столе были разложены бумаги, на полу лежали скоросшиватели, ноутбук работал, на банкетке валялись листки с диаграммами и какими-то заметками.
Дженн осмотрелась и спросила у Энни:
– А где же она? Мне казалось, ты ей отвела диван.
– В спальне. Когда ей не стало лучше, я подумала, что если переведу ее в спальню… там теплее. А когда она здесь, то молча глазеет. Это ужасно мешает. Я звонила Ронде Мэтисон, и она два раза сюда приезжала, но сказала только: «Такие вещи требуют времени». Можно подумать, я могу тратить время впустую!
Пройдя к дивану, она взяла куртку, брошенную на него.
– Так что теперь твое дежурство. Я на время исчезну, – сообщила она Дженн. – Рада была тебя увидеть, Бекка, – добавила она.
Бекка кивнула и кривовато улыбнулась – однако ее улыбка была призвана скрыть испытанное ею изумление. Обвисшие занавески на окне у дивана оказались теми самыми, которые были в ее видении у Шарлы. И диван тоже был тот самый. И маршрут, которым шел тот малыш.
* * *Бекка ожидала, что после ухода Энни Дженн сразу пройдет к той девушке, Силле. Однако та ринулась к ноутбуку биолога. Твердя «ага, ага, ага», она принялась стремительно что-то набирать на клавиатуре. Фотография передатчика и цифры с него достаточно ясно говорили, что именно она делает, но Бекка все равно у нее об этом спросила.
– Коротышка сказал, что у передатчика на Нере есть номер, и если мы его узнаем, то сможем многое про нее выяснить. Типа, откуда она и почему не сбросила его при линьке, и все такое.
Бекка не понимала, куда их это может привести – уж точно не к баркасу Эдди Беддоу, – и потому направилась к спальне, где, как было видно, кто-то лежал под одеялом, повернувшись лицом к стене. Бекка негромко сказала:
– Эй! Привет! Ты не спишь, Силла?
Девушка на кровати повернулась и устремила огромные темные глаза на Бекку. Она испуганно вздрогнула.
Бекка попыталась ее успокоить:
– Все в порядке. Я подруга Дженн. – Это явно нисколько не умерило ее страха, и она добавила: – Она живет в большом сером доме. Ее семья помогает за тобой ухаживать.
Девушка заскулила – протяжно и негромко, словно собака, которая ждет кормежку. Она зацарапала пальцами по подушке и на мгновение ощерилась, а потом вжалась в стену.
Бекка прислушалась. В тишине домика она слышала, как Дженн барабанит по клавишам, и слышала дыхание Силлы, которое было напряженным и неровным. Но это было все. От девушки не исходило ни единого шепотка. Она бодрствовала, но из ее головы не долетало ничего, что можно было бы как-то истолковать.
Бекка подумала, что такое бывает лишь с трупом. У всех на этой планете были шепотки. Вот только… на острове Уидби жил один человек, который полностью управлял собственными шепотками.
