Мешок с костями - Кинг Стивен

Но два часа многое изменили. И когда начали сгущаться сумерки, Кира уже сидела у меня на коленях в маленькой гостиной трейлера и, мужественно борясь со сном, внимательно слушала историю Золушки. Диван, на котором мы расположились, наверняка был куплен в магазине уцененных товаров, но в целом мои предположения о внутреннем убранстве трейлера не подтвердились. На одной стене висела репродукция картины Эдуарда Хоппера, на другой, над пластмассовым столиком — «Подсолнухи» Винсента ван Гога. Почему-то в трейлере Мэтти Дивоур они очень даже смотрелись.

— Хьюстальная туфелька пойезет ей нозку, — врезалась Ки в мое монотонное чтение.

— Никогда, — возразил я. — Хрусталь для туфелек изготавливался в королевстве Гримуа. Гладкий и очень прочный. Но он рассыпался в прах, если обладательница туфелек начинала визжать.

— А мне такие купят?

— К сожалению, нет, Ки. Теперь никто не знает, как делать хрусталь для туфелек. Он утерян безвозвратно, как толедская сталь. — За день воздух в трейлере сильно прогрелся, да и Ки прижималась ко мне жарким тельцем, но я не жаловался. Приятно, знаете ли, сидеть с ребенком на коленях. Во дворе ее мать что-то напевала, собирая посуду с карточного столика, за которым мы обедали. Ее пение еще больше поднимало мне настроение.

— Дальше, дальше! — Кира тыкала пальцем в Золушку, моющую пол. Маленькая девочка, испуганно выглядывающая из-за ноги матери, исчезла; сердитая собеседница, твердо решившая попасть в субботу на пляж, исчезла; у меня на коленях сидела сонная кроха, умница и красавица. — А то я засну.

— А ты не хочешь пи-пи?

— Нет. — Она недовольно посмотрела на меня. — Я узе. Читай быстрее, а то я не успею дослушать.

— Я попробую, — пообещал я и перевернул страницу. Теперь Золушка, добрая душа, махала рукой, провожая на бал своих зловредных сестриц, одетых, словно старлетки в дискотеке. — Как только Золушка попрощалась с Тамми Фей и Вэнной…

— Так звали сестей?

— Я их так назвал. Не возражаешь?

— Нет. — Она устроилась поудобнее, положив головку мне на грудь.

— Как только Золушка попрощалась с Тамми Фей и Вэнной, в углу кухни вспыхнул яркий свет. И прямо из него выступила красивая женщина в серебристом платье. Драгоценные камни в ее волосах сверкали как звезды.

— Фея — кьесная, — буднично прокомментировала Кира.

— Да.

Мэтти вошла с бутылкой «мондэви» (мы выпили только половину) и почерневшей решеткой, на которой жарились гамбургеры. На ней было ярко-красное летнее платье и белоснежные кроссовки. Конечно, в загородном клубе в таком наряде появляться не стоило, но в трейлере она смотрелась великолепно. Она поглядела на Киру, потом на меня, выразительно вскинула брови, показала руками, не пора ли девочке бай-бай. Я покачал головой, полагая, что еще рано.

И продолжил чтение, пока Мэтти оттирала решетку от сажи. И все напевала себе под нос. Когда же она закончила с решеткой, я увидел, что у Киры уже закрываются глазки. Положил «Золотую сокровищницу сказок» на кофейный столик, рядом с двумя книжками, которые, должно быть, читала Мэтти. Поднял глаза, увидел, что она смотрит на меня из ниши-кухни, и победно вскинул руку.

— Нунэн, победа в восьмом раунде техническим нокаутом.

Мэтти вытерла руки полотенцем, подошла к нам.

— Дайте ее мне.

Но я поднялся с Кирой на руках.

— Я отнесу. Скажите, куда.

Она указала:

— Налево.

По узкому коридорчику (мне пришлось идти боком, чтобы не стукнуть ее ножки об одну стену, а головку — о другую) я протиснулся к двери в левой стене. Коридорчик упирался в безукоризненно чистую ванную. Закрытая дверь в правой стене вела, по моим предположениям, в спальню, которую Мэтти раньше делила с Лэнсом Дивоуром и где теперь спала одна. Если же в трейлере и случалось бывать бойфренду, стараниями Мэтти его присутствие ничем не давало себя знать.

В левой комнатушке я увидел маленькую кроватку, застеленную покрывалом с розочками, столик, на котором стоял кукольный домик, картинку Изумрудного города на стене. Вторую стену украшала надпись

Большие, яркие буквы. Дивоур хотел забрать ее отсюда, увезти из старого трейлера, поселить в другом месте, как он полагал, идеальном для девочки. Однако ей было очень неплохо и здесь, в маленькой комнатке с громким названием

— Положите ее на кровать и налейте себе стакан вина, — предложила Мэтти. — Я только переодену ее в пижаму и присоединюсь к вам. Я знаю, нам есть о чем поговорить.

— Хорошо. — Я положил Киру и наклонился, чтобы поцеловать ее в нос. Уже подумал было, что не стоит, но все-таки поцеловал. Когда я уходил из комнатки, Мэтти улыбалась. Значит я все сделал правильно.

Я плеснул в стакан вина, прошел в гостиную, сел на диван, посмотрел на книги, что лежали рядом со сказками Киры. Мне всегда любопытно, что читают люди. По книгам о них можно узнать не меньше, чем по содержимому домашней аптечки. Только рыться в лекарствах хозяина всегда считалось дурным тоном.

Книги настолько разнились, что возникло подозрение, а не шизоид ли тот, кто их читает. Одна, карманного формата, принадлежала перу Ричарда Норта Паттерсона. «Молчаливый свидетель». Судя по закладке — игральной карте, — Мэтти уже прочитала три четверти книги. Я отметил ее хороший вкус. Демилль и Паттерсон, пожалуй, лучшие из нынешних популярных авторов. Под ней лежал увесистый том в переплете: «Избранные рассказы Германа Мелвилла». Уж кто не сочетался с Ричардом Нортом Паттерсоном, так это Герман Мелвилл. Согласно лиловой печати, книгу эту Мэтти взяла в библиотеке «Фор лейкс коммунити». Красивое каменное здание, в котором располагалась библиотека, находилось в пяти милях к югу от озера Темный След, где Шестьдесят восьмое шоссе покидало Тэ-Эр и переходило в Моттон. Похоже, там Мэтти и работала. Я открыл книгу на странице, где лежала закладка, еще одна игральная карта. «Бартлеби».

— Странную пару вы подобрали для чтения, — заметил я, положив книги на место.

— Паттерсона я читаю для удовольствия. — Мэтти зашла на кухню, быстро глянула на бутылку вина (я понял, что она не отказалась бы еще от стаканчика), потом открыла холодильник, достала кувшин с «кул-эйдом». На передней панели холодильника ее дочь уже выложила из букв-магнитов:

(как я понимаю, подразумевался Санта-Клаус). — Наверное, я обе книги читаю для удовольствия, но наш литературный кружок собирается обсудить «Бартлеби». Мы собираемся в библиотеке по четвергам. А мне еще осталось прочитать десять страниц.

— Читательский клуб?

— Да. Его возглавляет миссис Бриггс. Кружок этот она организовала задолго до моего рождения. В «Фор лейкс» она — старший библиотекарь.

— Я знаю. Линди Бриггс — сестра жены моего сторожа.

Мэтти улыбнулась:

— Мир тесен, не так ли?

— Нет, мир широк и огромен, но городок мал.

Она хотела продолжить разговор, прислонившись к столу за спиной, но передумала.

— Почему бы нам не посидеть во дворе? Тогда любой, кто проедет мимо, увидит, что мы по-прежнему одеты и ничем таким не занимаемся.

Я в изумлении вытаращился на нее. Она чуть улыбнулась. Циничной такой улыбкой, которая совсем ей не шла.

— Мне только двадцать один год, но дурой я себя не считаю. Он наблюдает за мной. Я это знаю, да и вы, скорее всего, тоже. В другой вечер я бы подумала, да ну и хрен с ним, но во дворе куда как прохладнее, а дым от жаровни будет отгонять комаров. Я вас шокировала? Если так, извините.

— Да нет же. — Если и шокировала, то чуть-чуть. — Извиняться вам не за что.

Со стаканами в руках мы спустились по ступеням из шлакоблоков и бок о бок сели в пластиковые кресла. Слева от нас в жаровне краснели угли, над ними поднимался дымок. Мэтти откинула голову, прикоснулась ко лбу запотевшим стаканом, потом осушила его на три четверти. Звякнули кубики льда. Вокруг стрекотали цикады. Далеко впереди, на Шестьдесят восьмом шоссе, сияла белыми флуоресцентными лампами вывеска «Лейквью дженерэл». Покой и умиротворенность охватили меня. Это дешевое кресло я бы не променял ни на какое другое. Давно уже я так хорошо не проводил вечер… Но еще предстоял разговор о Джоне Сторроу.