Диана Джонс - Волшебный витраж
Чтобы успокоить Эйдана, Эндрю в тот же вечер водрузил исполинский кабачок на крышу дровяного сарая. Однако в воскресенье утром кабачок оказался на месте – нетронутый.
– Ладно, – сказал Эндрю, – он же непрошибаемый. Наверное, даже Гройлю оказался не по зубам.
Утром зашел Уолли Сток и похвастался Эйдану, что выиграл бутылку шерри. Эйдана это совсем не утешило.
Днем зашла Трикси и сообщила Эндрю, что он точнее всех угадал ее вес. Эндрю поблагодарил ее и учтиво вернул приз в пятьдесят фунтов. В тот день он был очень рассеян, сидел на косилке под витражом и разбирался, что именно делает каждое стекло. К вечеру все более или менее прояснилось.
В ночь на понедельник исполинский кабачок рухнул с крыши и взорвался.
Между тем Рольф решил, что, раз уж у него обожжены лапы, надо извлечь из этого все возможные выгоды. Воскресенье он с утра до вечера провалялся на полу в кухне, где о него постоянно спотыкались, и тихонько поскуливал. В понедельник миссис Сток окончательно потеряла терпение и заставила Шона вытащить Рольфа на лужайку, где Рольф лежал на солнышке и по-прежнему скулил, пока из дома не вышел Эйдан с полной миской собачьего корма. Рольф радостно вскочил и бросился к миске.
– Ах ты, жулик, – сказал ему Эйдан. И тут его осенило. – Ой! А ведь Гройль, наверное, тоже обжег ноги!
Эндрю отправил Шона на чердак поглядеть, не удастся ли починить крышу. Посмотрев на Лучшего Робота, Эндрю преисполнился слепой веры в способность Шона починить что угодно.
– Пф! – сказала миссис Сток.
Эндрю не обратил на нее внимания и пошел открывать парадную дверь – пришли Стейси и Таркин обсудить свадьбу. Только они успели назначить дату, как послышался громовой рев миссис Сток:
– Нечего тут ругать нашего Шона! Он старался!!!
– Что еще? – удивился Эндрю.
Они бросились на улицу.
– Кстати, – сказала по дороге Стейси. – Ты слышал, что Мелстонскую усадьбу выставили на продажу? Ронни Сток подумывает ее купить. Говорит, мыза для него недостаточно шикарная.
– Да, усадьба ему под стать, – кивнул Эндрю.
На лужайке они увидели косилку и мистера Стока, который горячо спорил с Эйданом.
– Говорил я тебе, она не заведется! – кричал мистер Сток. – Этот косорукий все трюки мне испортил! – Он дернул за стартер своим особым приемчиком. Ничего не произошло. – Видишь? – заорал мистер Сток на Эйдана. – Ну, я ему покажу, этому Шону!
– Да нет, я сейчас ее заведу, – сказал Эйдан. – Смотрите. – Он потянул за стартер, и косилка дрогнула и нежно заурчала. – Видите?
– Эйдан, побудь тут, – попросил Эндрю. – Поможешь ему завести косилку, когда ее заест на чертополохе.
Мистер Сток огрел его свирепым взглядом. Он так разозлился, что ближе к вечеру, когда лужайка стала бурая и колючая, несколько раз врывался в кухню и водружал на стол коробки, битком набитые экспонатами с фестиваля. Миссис Сток громогласно возмущалась.
Под вечер Эйдан сгреб в кучу бренные останки кабачка и помог Эндрю взгромоздить на крышу гигантские помидоры и громадную картошку.
Во вторник утром, когда Эндрю еще завтракал, Эйдан ворвался в дом вместе с Рольфом и закричал:
– Нету! Гройль приходил! Наверное, у него и вправду просто ноги болели!
– Хорошо, – сказал Эндрю и придержал кухонную дверь, чтобы не хлопнула. – Прекрасно. Ну как, есть у меня шансы сегодня взяться наконец за книгу?
– Конечно! – засмеялся Эйдан. – Теперь все в порядке.
Однако оказалось, что не все, то есть не совсем все. После завтрака в дверь позвонили. Поскольку миссис Сток была наверху, а компьютер опять завис без всяких видимых причин, Эндрю пошел открывать.
– Таркин, наверное, – сказал он Эйдану, который тоже бросился к двери – от любопытства. – Должно быть, нужно укрепить ему ногу.
Открыв дверь, Эндрю секунды две и правда думал, что это Таркин. Но у стоявшего на пороге человечка имелись две крепкие ноги в мешковатых бриджах, и хотя кожаная куртка у него была в точности как у Таркина, человечек оказался гораздо пухлее и без бороды. Он протянул Эндрю большой конверт:
– Письмо от моего господина.
Эйдан узнал Пака и попятился. К сожалению, попятился он прямо в миссис Сток с охапкой полиэтиленовых пакетов.
– Они были у тебя под кроватью! – сказала миссис Сток. – Я ведь тебе сказала – положи в мусор! Сейчас же иди наверх и убери все как полагается!
Пак ухмыльнулся.
– Иди, Эйдан, – сказал Эндрю. – За свои поступки надо отвечать. На это письмо ожидают ответа? – спросил он Пака.
Эйдан поскорее ретировался вслед за миссис Сток, и Пак, по-прежнему ухмыляясь, проводил его взглядом. И скромно ответил:
– Мне поручено подождать, что вы скажете, сэр.
– Правда? – отозвался Эндрю и взял большой жесткий конверт.
Он был адресован «Э. Хоупу, эсквайру» и подписан тем самым вычурным колючим почерком, который Эндрю теперь знал как свои пять пальцев. Несколько смущаясь, что Пак стоит и смотрит на него, Эндрю надорвал конверт, вынул письмо и поднес его к свету. Там говорилось:
Мистер Хоуп!
Вы изгнали меня из своих владений с излишней поспешностью. Я намеревался просветить вас относительно двух обстоятельств.
Во-первых, прибегнуть к помощи двух волшебных витражей было опрометчиво. В совокупности они куда могущественнее, чем вы, полагаю, в силах догадаться, и в неопытных руках могут быть крайне опасны.
Во-вторых, едва я увидел юного Эйдана, как мне стало очевидно, что он не мое дитя. Он совершенно и полностью человек и к тому же, скорее всего, ваш близкий родственник.
Девица Мелани, весьма вероятно, оказала благосклонность не только мне, но и вашему деду. Бумажник я подарил ей, дабы принять меры предосторожности – по нему я мог бы найти ее, случись такая нужда, – однако наши народы очень редко дают общее потомство, поэтому я и не тревожился, пока мои жены не предположили, что оно все же появилось на свет.
Если второе обстоятельство по-прежнему вызывает у вас сомнения, не сочтите за труд разыскать свой портрет в возрасте Эйдана. Поверьте, сходство бросается в глаза. Я часто видел вас, когда вы приезжали сюда в детстве.
Итак, можете заняться воспитанием своего нового родственника. Меня мальчик больше не интересует.
Король Оберон
– Да чтоб меня!.. – вырвалось у Эндрю.
Искать свои фотографии в возрасте Эйдана ему не пришлось. Среди освященных традицией украшений гостиной была фотография Эндрю в двенадцать лет в серебряной рамке: миссис Сток неизменно ставила ее точно посередине каминной полки. И правда, сходство бросалось в глаза – только Эндрю был блондин, а Эйдан скорее шатен. Да и вообще Эндрю склонялся к мысли, что пустил Эйдана жить в Мелстон-Хаус именно потому, что лицо мальчика показалось ему смутно знакомым…
– Да чтоб меня!.. – повторил Эндрю.
– Именно это и прикажете передать, сэр? – уточнил с порога Пак.
– Нет, не совсем, – проговорил Эндрю. – Передайте своему господину, что я крайне признателен ему за разъяснение обоих обстоятельств.
Пак был явно разочарован.
– Очень хорошо, – сказал он и растворился в воздухе.
Эндрю перечитал письмо и задумался. Говорить Эйдану или не стоит? Надо посоветоваться со Стейси.
