Даррен Шэн - Кардинал
Кинувшись вниз по ступенькам, я перепрыгнул через лежащее у подножия тело, понимая, что на все про все у меня считаные секунды. Через входную дверь я вылетел на улицу. Шофер преследователей, уже успевший выбраться и притаиться за машиной, едва завидев меня, открыл огонь. Я нырнул в редкие кусты перед домом и оттуда тоже принялся стрелять. Первая пуля угодила в машину, в нескольких дюймах от головы шофера. Вторая задела его по уху. Третья должна была убить наповал.
Но третьей не оказалось. Я нажал спусковой крючок, но в патроннике было пусто. Долбоеб Карелл даже пистолет зарядить не удосужился! Шофер, ухмыляясь, вышел из-за машины, не торопясь, понимая, что деться мне некуда. Я оглянулся по сторонам, прикидывая варианты. Можно нырнуть обратно в дом, но до него бежать по открытому газону – у шофера будет уйма времени, чтобы пустить мне пару пуль в спину. Можно подождать, пока он подойдет поближе, и наброситься самому. Ни то, ни другое меня не устраивало.
Пока я раздумывал, ночную тишину разорвали новые выстрелы. Громыхнуло три раза. Шофер дернулся всем телом и рухнул на асфальт. Я поднялся на ноги, не веря своему счастью. Наверное, это Маргарет, решила не бросать меня в беде. Я оглянулся на такси. Нет, она по-прежнему внутри, скрючилась, только макушка виднеется, и все стекла подняты. Значит, не она. Тогда кто?..
Ко мне подлетел взревевший мотором мотоцикл. В седле красовался, сверкая белозубой улыбкой, Паукар Вами собственной персоной и без шлема.
– Пора прекращать подобные встречи.
Я посмотрел на мотоцикл, на байкера, потом на труп:
– Вы меня спасли.
– Меня попросили.
– Кто?
– Твои слепые дружки.
– В хламидах?
– Да.
– Зачем?
Он пожал плечами:
– Не сообщили. Назвали адрес и намекнули, что я могу тебе пригодиться.
– Почему вы приехали? Почему бросили свои дела, чтобы мне помочь?
Он улыбнулся:
– Говорю же, ты мне интересен. Удачи, Капак Райми.
И он растворился в ночи.
Я добрался до такси – ноги не гнутся, голова идет кругом. Маргарет уже завела мотор. Я пролез внутрь и уставился на бесполезную пушку, которую по-прежнему сжимал в руке.
– Кто это был? – спросила Маргарет.
– Езжайте, – велел я. – За город. Высадите меня у железнодорожной станции. У любой. На ваше усмотрение.
– Но кто?..
– Вы правда хотите знать?
Она поймала взглядом отражение моего лица в зеркале. Потом скосила глаза на труп посреди дороги.
Такси двинулось прочь.
– Нет, наверное, не хочу, – пробормотала Маргарет и больше не произнесла ни слова, пока мы мчались сквозь ночь.
В машине я наконец расстегнул молнию на кошельке и изучил билет. Сонас – вот как назывался пункт отправления. Я бережно зажал корешок двумя пальцами. Сонас. Никаких ассоциаций. Я-то надеялся, что тут же прозрею, что воспоминания хлынут водопадом и все в мгновение ока встанет на место. Но Сонас значил для меня не больше, чем название какой-нибудь эскимосской общины.
Уже занимался рассвет, когда Маргарет высадила меня в двадцати милях от города.
– Если когда-нибудь понадобится машина с водителем, – напутствовала она, – выстави вверх большой палец и голосуй.
– Вот, – сказал я, отсчитывая еще несколько сотен. – Это за то, что не смылись. А ведь могли, и никто бы вас не упрекнул.
– Спасибо. – Она окинула меня взглядом. – У вас вся рубашка в крови. – Действительно, как со скотобойни, только сейчас осознал. – У меня там сзади есть плащ. Накидываю в непогоду. Возьмите, если хотите: прикроетесь, пока не найдете во что переодеться.
– Не жалко?
– Да за эти деньги я вам хоть платье готова снять вместе с трусами, хотите?
Станция готовилась к утреннему часу пик. Утомленный дядька лет шестидесяти вяло махал метлой. Форма у него была такая же помятая и морщинистая, как лицо. При виде меня он шмыгнул носом и продолжил подметать. Официантка поднимала решетку на витрине кофейни.
– Мы еще закрыты, – огрызнулась она при моем приближении. – Приходите к десяти.
Единственный, кто смотрел бодрячком, был продавец в газетном киоске. Он улыбнулся и завел разговор о погоде, сочувственно оглядывая мое исполосованное лицо. Я купил шоколадку, несколько газет, журнал и карту. Узнал расписание поездов. Дослушав продавца, поблагодарил, оставил чаевые и ушел. Умылся в туалете, выпил чашку кофе в кофейне, потом взял билет в кассе и сел на поезд.
Громыхая и пыхтя, он вез меня на запад. Я уткнулся в карту, пытаясь отыскать Сонас. Отыскал, но не сразу. Он лежал в двух сотнях миль к юго-западу от города. Крошечный городок, ничем не отличающийся от миллиона других.
За день я исколесил полстраны. Прыгал в поезд, идущий на север, сходил на первой попавшейся станции, пересаживался, ехал на восток, потом обратно на запад, затем на юг. В толпу не совался, переполненные поезда пропускал, выбирал незанятые купе. На одной из пересадок купил новый костюм, а заодно пару темных очков и шляпу, чтобы прикрыть самые страшные синяки. Не один час я просидел, прячась от посторонних взглядов за развернутой газетой.
Я понимал, что только зря теряю время. За мной не было слежки, так что отрываться не от кого. Людям Кардинала незачем садиться мне на хвост, они просто подождут меня там, в конечном пункте. Он ведь знает, откуда я и куда захочу вернуться. Чем дольше я буду петлять, тем многочисленнее будет засада. Меня застрелят, не дав шагнуть на перрон. Надо уже ехать и заканчивать спектакль или плюнуть на все и уносить ноги по-настоящему.
Но плюнуть я не мог, а петляя и заметая следы, тешил себя иллюзией, что пытаюсь перехитрить судьбу. Мне нужна была эта отсрочка. Она дарила мне надежду.
В какой-то момент я подумал, что можно переждать. Отсидеться. Залечь на дно на несколько недель, подождать, пока утихнут страсти. Спешить ведь некуда. Зато будет время зализать раны и проветрить голову. Я сумею выстроить четкий план действий, а может, вспомнить побольше событий из прошлого. Ничто не заставляет меня нестись сломя голову навстречу верной смерти.
Но Кардинал умеет ждать, о его терпении ходят легенды. С глазу на глаз, в личных стычках, может, и нет, но в глобальном масштабе никто не умеет так, как он, сидеть на берегу, выжидая, пока река пронесет мимо труп врага. Доказательство – его речи о мировом господстве. Он готов ждать исполнения своих планов до самой смерти и дольше. Так что скитаться по городам и весям смысла нет. Можно так тянуть месяцами, годами, и все равно итог будет один: я приеду в Сонас седым семидесятилетним или восьмидесятилетним стариком, и там меня будет поджидать желторотый наглец, который тут же всадит мне в дряхлую башку дюжину пуль. Кардинала не переиграть.
Я вздремнул, скорчившись поперек неудобных кресел и просыпаясь от каждого толчка. Несколько раз в купе пытались сесть другие пассажиры, но, увидев меня, разворачивались и шли дальше. Мне это одиночество было как нельзя кстати.
Я думал о тех двух жизнях, что отнял. Одну почти голыми руками, другую с помощью пистолета. Резать мне понравилось больше, но в стрельбе нашлось свое очарование, вуайеристское наслаждение от того, что приканчиваешь человека из-за угла. Чувствуешь себя чуть ли не богом, который вершит судьбу мановением руки.
Я пересел на ночной поезд, проходящий через Сонас. После нашей стычки с Кардиналом прошли ровно сутки. Я еще жив, играю со смертью, подбираюсь на шаг ближе к могиле. Костлявая, должно быть, недоверчиво качает головой, ворча: «Некоторые не умеют уходить вовремя!»
В поезде стояла тишина, пассажиров раз, два и обчелся. Без труда отыскав свободное купе, я устроился поуютнее и протянул руку, чтобы задернуть шторы. И обомлел. Кромешная тьма за окном превратила стекло в черное зеркало. Я снял очки и шляпу, положил их на соседнее сиденье и во все глаза уставился на свое отражение, устало гадая, когда же кончится этот маразм.
Я смотрел на свое лицо, поцарапанное, порезанное, изувеченное Кардиналом. Расшибленный в лепешку нос, борозды на щеках. Изжеванное ухо. Вспухшие губы и синие скулы.
Все восстановилось.
Осталась легкая синева под глазами. Чуть искривленный нос. Несколько мелких царапин. Больше ничего, как корова языком слизала. Я осмотрел руки. Изодранные и разбитые костяшки – в полном порядке. Ладони, рассеченные осколками вазы, – даже рубца нет. Я встал и подпрыгнул на месте. Ни боли, ни скрипа сломанных ребер. Все кости срослись. Раны зажили. Как будто и не дрался, как будто кровавая схватка с Кардиналом не на жизнь, а на смерть мне просто привиделась.
ума райми
В Сонасе я не сошел. Не собирался облегчать работу преследователям. Пусть эти засранцы отработают свои деньги. Я смотрел в окно на проплывающую мимо неожиданно большую станцию. Никаких признаков встречающей делегации. Возможно, они поджидают с той стороны, на выходе. Не все же такие клинические идиоты, как Винсент.
Выйдя на следующей станции, я взял такси до Сонаса.
