Даррен Шэн - Кардинал
– Да, – тихо откликнулся Кардинал.
– А счастье ей подарил я.
Его глаза снова загорелись злобой и коварством, нить, протянувшаяся было между нами, оборвалась.
– Вот теперь все ясно. Ты ее спас… и решил, что этим заслужил помилование? – Он покачал головой. – Ошибаешься. Не действует.
– Не помилование. – Я шагнул вперед, стараясь не слушать щелчки затворов. – Отсрочку. На пару часов. Дайте мне шанс. Может, сбежать и не удастся, но дайте хотя бы попробовать. Вы себе не простите, если откажетесь. Вы все-таки еще человек, Фердинанд Дорак, несмотря на всю вашу чудовищность. У вас есть чувства. Кончита не вынесет, если узнает, что вы убили меня здесь, в своем кабинете. А она узнает – так всегда случается. Можете потом отправить за мной гвардейцев – хоть весь город, если будет угодно. Пусть гонят меня как свора бешеных псов. Вы же знаете, они меня найдут. Мне не скрыться. Мне просто некуда деться, черт подери. Но моя кровь уже не будет на ваших руках. Вы будете непричастны. Отпустите меня. Дайте шанс. Может, тогда и кошмары перестанут сниться.
Он дернулся, услышав про кошмары. Я вдруг увидел человека, чудовище по рождению, но все же человека, запертого в собственной раковине, вынужденного быть таким, ненавидящего себя за это, но не способного измениться. Не будь он так ужасен, его можно было бы пожалеть.
– Вы уже старик, Ферди, – произнес я, и он снова дернулся. – Вы принесли столько зла, столько боли всем, включая себя самого. Я не прошу милости. Я предлагаю вам способ избавиться от вины. Убив меня здесь, вы ничего не выиграете, только загоните еще один гвоздь в крышку гроба, где лежит ваше сердце. Отпустите меня.
Речь получилась проникновенная, но проникновенные речи Кардинала не трогали. Такие мольбы он наверняка слышал тысячи раз. А вот Кончита и кошмары сделали свое дело. У каждого есть свой секретный код, комбинация кнопок, пароль, заставляющий нас действовать вопреки рассудку, логике и интуиции. Я подобрал пароль к Кардиналу. Если не сработает, игра окончена, а я труп.
– Даю тебе полчаса, – возвестил он, кивком показывая гвардейцам, чтобы те опустили пистолеты. – Больше ни слова. Ни единого. Ты меня убедил и выторговал себе отсрочку, но если ты сейчас откроешь рот… Полчаса. Ни минутой больше.
Я на негнущихся ногах пошел к выходу.
– Мистер Райми! – Его голос настиг меня у самой двери. Кардинал стоял, отвернувшись к окну, и в острых клиньях разбитого стекла отражалось его изувеченное лицо. – Все обратимо, – тихо произнес он. – Не суетись. Не гони вслепую. Не убегай, а ищи. – Я увидел на его лице улыбку. – Это лучший совет, что я когда-либо давал. Наверное, к старости стал сентиментальным. – Он опустил взгляд на часы: – Двадцать девять минут, мистер Райми.
Я понесся прочь.
Времени в обрез. Я осознал это еще до того, как примчался на первый этаж, выхватил свои ботинки у обалдевшего приемщика и со всех ног вылетел через главную дверь. Меньше получаса. Я глянул на часы. Пять минут уже прошло. Что можно успеть за такой ничтожный срок? Пусть бы он уж меня там наверху и прикончил.
Остановившись в глубине маленького парка, я уселся на железную скамью. Царапины, ушибы и сломанные кости саднили и болели, но я не обращал внимания. Кардинал сказал, чтобы я не гнал вслепую. Бегство без оглядки не поможет. Надо подумать. Есть ли выход?
В городе оставаться нельзя, это ясно. На час или два я еще смогу скрыться от преследователей, если повезет, но когда наступит утро и поползут слухи – мне крышка. Гвардейцы, наемные сыщики, таксисты, уличные шлюхи, копы, пацаны на великах – у Кардинала в городе повсюду глаза и уши.
Но куда же деваться? Сесть на первый же попавшийся самолет? Дохлый номер. Выходка отчаявшегося. Но отчаяние убьет меня быстрее, чем Форд Тассо и его парни.
Надо сосредоточиться на загадке моего прошлого. Ключ там. Кардинал советовал искать – что еще он мог иметь в виду? Я должен вернуться домой и докопаться до правды.
Я отмотал время до того дня, когда поезд притащил меня в город. Я ведь откуда-то приехал. Найти отправную точку, и я приближусь к разгадке. Путь вперед лежит через возвращение назад.
Я сосредоточился. Вызвал в памяти ту женщину, смутно знакомые улицы, лица, галдящих школьников. Попытался разглядеть названия улиц, здания, парки – хоть что-нибудь, что помогло бы опознать безымянный город или поселок.
Безнадежно. Память – как дырявое решето. Со временем я, может быть, и вспомнил бы, но времени – я глянул на часы – осталось всего четырнадцать минут. Мало.
Я помню свою жизнь здесь, в городе, во всех подробностях. Почему же нельзя вернуться хотя бы на пару дней раньше или на пару часов, когда я еще только садился в поезд? Воспоминания начинаются с того, как передо мной проплывают окраины, как поезд подходит к вокзалу, как я схожу на перрон и вижу тот диковинный дождь. Потом поездка на такси, встреча с дядей Тео. А до этого все…
Стоп. Чего-то не хватает. Я сошел с поезда, проследовал по перрону в город… Где-то тут какая-то заминка, пробел. Я ведь вышел не сразу. Я остановился, чтобы… чтобы предъявить билет. Но контролера на выходе не было, поэтому я оставил билет на память – показывать детям. У меня есть билет! Там должны быть указаны конечный и начальный пункты поездки. Если он у меня, я узнаю, откуда приехал!
Но куда же я его дел? Я рылся в воспоминаниях. На вокзале я сунул корешок в карман и забыл о нем. Потом откопал его, когда закидывал вещи в стирку. Вытащил в последний момент и запихнул… куда? В бумажник? Нет. Бумажником я пользовался часто, оттуда билет в конце концов вывалился бы и потерялся. Нужно было местечко понадежнее, значит… да, точно, поясной кошелек, купленный через неделю после приезда! А он остался у дяди Тео, потому что на ту трагически закончившуюся встречу я его не взял, да и потом тоже из дому не забирал. Даже не вспомнил о нем за все эти месяцы. Там ничего важного и не было – записки, пара снимков, мелочь. И билет.
Неизвестно, что произошло с дядиным домом после той перестрелки. Если туда въехали новые жильцы – а ведь наверняка въехали, – пиши пропало. В общем, шансы у меня почти нулевые, но деваться некуда. Либо к Тео, либо ложись и помирай.
Как же мне туда попасть? Я глянул на часы. Одиннадцать минут в запасе. До дома дяди полгорода. Пешком исключено. Такси? Конечно, только где гарантия, что на полпути диспетчер не выдаст водителю ориентировку с описанием моих примет? Значит, снова нужен Натаниель Мид.
Я рванул к ближайшему таксофону (по мобильному не рискнул). Натаниель оказался дома. Он настороженно слушал, пока я вкратце излагал ему свою насущную проблему, однако на этот раз не спешил бросаться на выручку. Учуял запах жареного. Он бы рад помочь, но риск – одно дело, а самоубийство – совсем другое. В конце концов я пошел на подкуп, и шелест купюр помог его убедить.
– Где вас подобрать? – спросил он.
Я уже хотел назвать ему адрес, но в последнюю секунду сообразил. Кардинал ведь может знать про Мида. Тогда он догадается, что я снова обратился к нему. Черт, может, у таксиста уже и телефон прослушивается. Вряд ли, конечно, однако подставляться глупо.
– Натаниель, можете дойти до таксофона и позвонить по этому номеру?
В ожидании я нервно потирал руки и приплясывал на месте. После схватки с Кардиналом все болело и саднило, любое движение причиняло боль, но стоять столбом я не мог – боялся, что застыну навеки.
Когда позвонил Натаниель, я уже успел все обдумать и в голове сложился более-менее четкий план. Вызывать самого Мида слишком рискованно. Я спросил, нет ли у него надежного знакомого, которого он мог бы прислать вместо себя.
– Да, есть такой, но я бы не хотел его втравливать.
– Заплачу столько же, сколько вам.
– Черт! – Он задумался. Очень хотелось его поторопить, но я молчал, давая ему самому принять решение. – Хорошо, я передам просьбу. Если этот человек согласится, где вас забрать? – Я назвал в качестве адреса соседнюю улицу. – Деньги будут при вас?
Я заверил, что отдам сумму прямо в руки, и, повесив трубку, пошел добывать наличные.
Банки уже закрылись, но рядом виднелось ночное казино. Игорные заведения в городе большей частью принадлежали Кардиналу, поэтому для особо приближенных было в порядке вещей использовать их как банкоматы, если среди ночи вдруг требовалась большая сумма наличных.
Потеряв, по моим часам, три драгоценные минуты, я пронесся через вестибюль к кассе. Подлетел к окошку, сунул туда свою карточку, молясь, чтобы Кардинал не успел ее заблокировать или сделать меня своим распоряжением персоной нон грата. Нет, не успел. Я снял побольше, чтобы хватило заплатить Натаниелю и его приятелю, купить другую одежду и доехать куда понадобится.
Такси опоздало на несколько минут. Как только оно притормозило у тротуара, я прыгнул на заднее сиденье. Водитель рванул с места, не дожидаясь, пока я закрою дверцу.
