Питер Бретт - Меченый
– Наверное, они касаются неба.
– Некоторые даже выше, – похвастал Раген. – С вершины видно облака под ногами.
– Хотел бы я это увидеть!
– Можешь вступить в гильдию вестников, когда подрастешь, – предложил Раген.
Арлен покачал головой.
– Папа говорит, что те, кто уезжает, – предатели, – сказал он. – И сплевывает под ноги.
– Твой отец понятия не имеет, о чем судит, – отрезал Раген. – Плюй не плюй, а без вестников погибнут даже Свободные города.
– Разве Свободные города не в безопасности? – удивился Арлен.
– Никто не в безопасности, Арлен. По-настоящему – никто. В Милне больше людей, чем в Тиббетс-Бруке, и они проще относятся к смерти, но подземники каждый год наносят тяжелый урон.
– А сколько людей в Милне? – спросил Арлен. – У нас в Тиббетс-Бруке – девять сотен, и в Солнечном Выгоне, что дальше по дороге, почти столько же.
– У нас в Милне больше тридцати тысяч жителей, – с гордостью ответил Раген.
Арлен недоуменно посмотрел на него.
– Тысяча – это десять сотен, – пояснил вестник.
Арлен на мгновение задумался и покачал головой:
– Но в мире нет столько людей!
– Есть, и намного больше, – возразил Раген. – Мир велик для тех, кто не боится бросить вызов темноте.
Арлен не ответил, и некоторое время они ехали в тишине.
* * *Часа через полтора повозка докатилась до Торга. В Торге, центре Брука, было несколько дюжин меченых деревянных домов тех, кому не надо гнуть спину на пашне или рисовом поле, ловить рыбу или рубить лес. Здесь можно было найти портного и пекаря, кузнеца, бондаря и прочих ремесленников.
В центре общины находилась площадь, где собирались люди и стояло самое большое здание в Бруке – лавка. В просторной передней комнате располагались столы и барная стойка, в еще более просторной задней комнате – кладовая, а внизу – подвал, в котором хранились почти все ценности Брука.
Кухней заправляли дочери Хряка, Дэзи и Кэтрин. Сытный обед стоил два кредита, но Сильви называла старого Хряка мошенником, так как за два кредита можно купить сырого зерна на неделю. И все же многие неженатые мужчины платили непомерную цену – не только за еду. Дэзи была глуповата, Кэтрин – толста, но дядя Чоли поговаривал, что тот, кто женится на одной из них, будет как сыр в масле кататься.
Все жители Брука несли Хряку плоды своего труда – кукурузу, мясо и мех, горшки и ткань, мебель и инструменты. Хряк пересчитывал добычу и выдавал кредиты, которые принимали в его лавке.
Продавал Хряк намного дороже, чем покупал. Даже Арлен знал цифры достаточно хорошо, чтобы это понимать. Люди не раз крепко спорили с Хряком о цене, но он твердо стоял на своем. Почти все ненавидели Хряка, но и нуждались в нем и потому сдували с него пылинки и распахивали перед ним двери, а не плевали ему вслед.
Остальные жители Брука трудились от зари до темна и едва сводили концы с концами, но у Хряка и его дочерей были розовые щеки, круглые животы и чистая новая одежда. Арлену же приходилось кутаться в коврик, когда мать затевала стирку.
Раген и Арлен привязали мулов перед лавкой и вошли внутрь. В баре никого не было. Обычно в пивной вкусно пахло жареным салом, но сегодня на кухне, похоже, ничего не готовили.
Арлен первым подбежал к барной стойке. Руско захватил из Свободных городов бронзовый колокольчик. Арлен его обожал. Мальчик стукнул по нему ладонью и расплылся в улыбке, услышав чистый звон.
В задней комнате раздался глухой шум, и из-за занавески за барной стойкой вышел Руско. Он был здоровяком, еще крепким и статным в свои шестьдесят, но над поясом нависало мягкое брюхо, а седые волосы над морщинистым лбом поредели. На Руско были легкие брюки, кожаные туфли и чистая белая рубашка из хлопка. Закатанные рукава обнажали мясистые предплечья. На белом фартуке – ни пятнышка, как и всегда.
– Арлен Тюк. – Он терпеливо улыбнулся при виде мальчика. – Пришел поиграть с колокольчиком или по делу?
– Это я пришел по делу. – Раген выступил вперед. – Ты Руско Хряк?
– Просто Руско, – ответил лавочник. – Городские за глаза зовут меня Хряком. В чужих руках кусок больше кажется.
– Опять, – пробормотал Раген.
– Что-что? – не понял Руско.
– Опять меня подвел путевой дневник Грега. Сегодня утром я назвал Селию Пустоцветом.
– Ха! – засмеялся Руско. – Неужели? За это стоит выпить. Как, говоришь, тебя зовут?
– Раген. – Вестник бросил на пол тяжелую сумку и сел за барную стойку.
Руско вынул пробку из бочонка и сдернул с крюка деревянную кружку. Эль был густым, медовым, с шапкой белой пены. Руско налил Рагену и себе. Взглянул на Арлена и наполнил ему кружку поменьше.
– Иди за стол и не мешай взрослым разговаривать, – велел он. – И не проболтайся матери, что я налил тебе выпить, если не хочешь неприятностей.
Арлен просиял и убежал с добычей, пока Руско не передумал. Мальчик пробовал эль из отцовской кружки по праздникам, но целой разжился впервые.
– Я уж начал бояться, что никто не приедет, – сказал Руско Рагену.
– Грег подхватил простуду перед самым отъездом прошлой осенью. – Раген припал к кружке. – Травница посоветовала отложить путешествие, но наступила зима, и Грегу становилось все хуже. Перед смертью он попросил меня забрать его маршрут, пока гильдия не найдет нового вестника. Мне все равно надо было вести караван с солью в Энджирс, так что я добавил лишнюю телегу и завернул к вам перед возвращением на север.
Руско забрал его кружку и наполнил снова.
– За Грега, – сказал он, – доброго вестника, который торговался как проклятый.
Раген кивнул. Мужчины чокнулись и выпили.
– Еще? – спросил Руско, когда Раген стукнул кружкой по стойке.
– Грег писал в дневнике, что ты тоже торгуешься как проклятый, – заметил Раген, – и попытаешься меня напоить.
Руско засмеялся и налил по новой:
– Как ударим по рукам, не пить тебе за счет заведения.
Он протянул кружку Рагену, сам же был ни в одном глазу.
– Пить, если хочешь, чтобы твоя почта добралась до Милна, – ухмыльнулся Раген и взял кружку.
– Смотрю, с тобой сладить не проще, чем с Грегом, – проворчал Руско, наливая себе эля. Пена полилась через край. – Будем оба торговаться навеселе.
Они засмеялись и снова чокнулись.
– Что нового в Свободных городах? – осведомился Руско. – Красийцы по-прежнему ищут гибели?
Раген пожал плечами:
– Судя по всему. Я перестал ездить в Красию несколько лет назад, когда женился. Слишком далеко и слишком опасно.
– А не потому, что они заворачивают своих женщин в одеяла? – спросил Руско.
Раген засмеялся:
– И потому тоже, но в основном из-за того, что они считают всех северян, даже вестников, трусами, раз мы не ищем приключений по ночам.
– Может, им бы меньше хотелось сражаться, если бы они больше смотрели на своих женщин, – пробормотал Руско. – А Энджирс и Милн? Герцоги продолжают цапаться?
– Как обычно, – ответил Раген. – Юкору нужно энджирское дерево для плавильных цехов и зерно для людей. Райнбеку нужен милнский металл и соль. Им приходится торговать, чтобы выжить, но они только и делают, что пытаются друг друга надуть, особенно если груз пропал по пути. Прошлым летом демоны напали на караван со сталью и солью. Убили возчиков, но товары не тронули. Райнбек забрал добро и отказался платить, – мол, что упало, то пропало.
– Герцог Юкор наверняка пришел в ярость, – заметил Руско.
– Не то слово, – подтвердил Раген. – Это я сообщил ему новость. Он побагровел и поклялся, что Энджирс не получит ни унции соли, пока Райнбек не заплатит.
– Райнбек заплатил? – оживился Руско.
Раген покачал головой:
– Они брали друг друга измором несколько месяцев, пока гильдия купцов не заплатила. Товары надо было отправить до наступления зимы, не то они сгнили бы на складах. Теперь Райнбек злится на купцов за то, что уступили Юкору, но зато герцог сохранил лицо и торговля возобновилась, а это главное для всех, кроме двух бешеных псов.
– Следи за языком, – предупредил Руско, – даже в нашей глуши.
– А кто донесет? – спросил Раген. – Ты? Мальчик?
Он указал на Арлена. Мужчины засмеялись.
– Теперь придется сообщить Юкору о Ривербридже, и станет еще хуже, – сказал Раген.
– Городок на границе Милна, – припомнил Руско, – не больше дня езды от Энджирса. Есть у меня там знакомые…
– Больше нет, – выразительно произнес Раген, и мужчины помолчали. – Хватит дурных новостей. – Раген поставил свою сумку на стойку.
Руско с сомнением оглядел ее.
– На соль не похоже, – заметил он, – и вряд ли мне прислали столько писем.
– Шесть писем и ровно дюжина посылок.
Раген протянул Руско стопку бумаги.
– Здесь перечислены все письма в сумке и посылки в телеге, которые надо раздать. Я оставил Селии копию, – предупредил он.
– И что мне делать с этим списком и твоей сумкой? – спросил Руско.
