Джо Аберкромби - Красная страна
– Покайтесь! – ревел Ашджид. – Это не гроза! Это – гнев Божий!
Савиан дернул его за драную мантию.
– Это – гроза. Будешь болтать, я покажу тебе, что такое гнев Божий!
И толчком повалил старика.
– Нам надо… – рот Шай продолжал шевелиться, но ветер унес слова. Она поволокла Темпла, и он, шатаясь, сделал несколько шагов, которые показались ему милями. День стал черным, словно ночь, струйки сбегали по щекам. Он дрожал от холода и страха. Руки безвольно болтались. Он развернулся и внезапно потерял направление, ощущая нарастающую панику.
Куда делись фургоны? Где Шай?
Поблизости догорал один из костров, ветер уносил в темноту красные искры, Темпл побрел к нему. Ветер дунул так, будто за спиной захлопнулась дверь, толкнул и вцепился в него, как пьянчуга в собутыльника, а потом, словно ловкий борец, повалил Темпла, дунув с другой стороны. Он беспомощно барахтался в траве. В ушах эхом отдавались безумные вопли Ашджида, который просил Бога поразить неверующих.
Звучало пугающе. Ведь нельзя просто захотеть и уверовать…
Он полз на четвереньках, опасаясь выпрямиться, ведь – кто знает? – возможно, он вознесся на небо и теперь уносился в неизвестную даль, а его кости остались белеть на землях, где не ступала нога человека. Разорвавшая темноту вспышка высветила застывшие на лету капли и струи дождя, фургоны, озаренные белым сиянием, застывших в различных позах людей, будто в безумной игре… А потом снова все скрыл секущий ливнем мрак.
Уже мгновение спустя ревел и грохотал гром, заставляя подкоситься колени Темпла, который ощутил дрожь самой земли. Но хотя гром и закончился, барабанная дробь становилась громче и громче. И теперь уж в самом деле сотрясалась земля. Темпл догадался, что виной тому не гром, а копыта. Сотни копыт ударяли в землю, это скакали коровы, обезумевшие от грозы. Несколько тысяч фунтов говядины мчались туда, где он беспомощно стоял на коленях. Еще молния, и он уже увидел их – окруженные дьявольской тьмой, они покачивались вверх-вниз, как будто один зверь, многорогий и разъяренный, приближающийся по бурлящей потоками равнине.
– О, Боже… – прошептал он, уверенный, что наконец-то ледяные липкие ладони смерти сомкнулись вокруг него. – О, Боже…
– Шевелись, гребаный дурак!
Чья-то рука вцепилась ему в воротник. Очередная молния высветила лицо Шай – без шляпы, волосы прилизаны водой, губа упрямо закушена. Никогда еще Темпл так не радовался, когда его обругали. Он кинулся к ней, ветер нес их и подталкивал, как щепки в половодье. Дождь превратился в ливень из Писания, в легендарное наводнение, ниспосланное Богом старцу Сипоту в наказание за гордыню. Топот копыт сливался с громом, рушащимся с бурного неба, и превращался в единый ужасающий шум.
Двойная молния озарила заднюю стенку фургона и безумно дергающийся парусиновый полог, а под ним – лицо Лифа с выпученными глазами. Он тянул руки и выкрикивал слова поддержки, все равно не слышные из-за бури.
Кто-то неожиданно подхватил Темпла и забросил его в фургон. Новая вспышка позволила разглядеть Лулайн Бакхорм с детьми, которые забились между мешками и корзинами, а рядом две шлюхи и один из кузенов Джентили, все мокрые, как пловцы. Шай, при помощи Лифа, скользнула следом. А снаружи бурлила уже настоящая река, омывая колеса. Общими усилиями полог, рвущийся из рук, опустили.
Темпл в кромешной темноте откинулся на спину. Кто-то уселся напротив него – было слышно лишь дыхание человека. Может, Шай, может, Лиф, а возможно, кузен Джентили, но какая, в сущности, разница?
– Срань Господня… – пробормотал Темпл. – Ну и погодка там, снаружи.
Никто не ответил. Да и что скажешь? Но не исключено, все слишком устали, чтобы открывать рот, или просто не расслышали его слов за топотом бегущих мимо коров и града, барабанящего по навощенной парусине над головами.
Отследить путь, которым прошло стадо, оказалось совсем несложно – широкая полоса избитой копытами, превращенной в грязь земли огибала лагерь, а потом расширялась по мере того, как коровы разбегались в разные стороны. То здесь, то там виднелись туши затоптанных животных, мокрые и блестящие в лучах восходящего солнца.
– Благочестивым людям из Криза, наверное, придется подождать обращения в Веру, – проговорила Корлин.
– Похоже, что так, – согласилась Шай.
Сперва она приняла это за груду мокрого тряпья, но, присев рядом, увидела край черной мантии с белой окантовкой и признала одежду Ашджида. Сняла шляпу. Просто нужно было проявить какое-то уважение к смерти.
– Не много от него осталось.
– Полагаю, так обычно и бывает, если несколько сотен коров пробежит по человеку.
– Отговори меня, если я надумаю пережить подобное. – Шай выпрямилась, возвращая шляпу. – Давай лучше подумаем, что скажем остальным.
Лагерь бурлил. Люди чинили то, что поломала буря, и собирали то, что она разбросала. Некоторые коровы, возможно, разбежались на мили по округе. Лиф и еще несколько человек искали их. Лэмб, Савиан, Маджуд и Темпл приводили в порядок фургон, заехавший в промоину. Ну, Лэмб и Савиан приподнимали зад повозки, Маджуд колдовал над осью с молотком в руках, а Темпл подавал гвозди…
– Все в порядке? – спросил он, когда женщины приблизились.
– Ашджид погиб, – ответила Шай.
– Погиб? – проворчал Лэмб, отпуская фургон и складывая руки.
– Мертвее не бывает, – сказала Корлин. – По нему пробежало стадо.
– Говорил же ему, чтобы убирался! – прорычал Савиан, из которого сочувствие так и перло.
– И кто теперь будет молиться Богу за нас? – казалось, Маджуд слегка озаботился этим.
– А нужно, чтобы за тебя молились? – удивилась Шай. – Ты никогда не выглядел очень уж благочестивым.
Торговец потер узкий подбородок.
– Понятно, что Рай на дне полного кошелька, но… Я как-то привык к утренней молитве.
– И я тоже. – Бакхорм с несколькими сыновьями подошел к ним.
– Подумать только… – пробормотал Темпл. – Он все-таки обратил некоторых из нас.
– Погоди-ка, законник! – Шай повернулась к нему. – Кажется, в прошлые годы ты был священником?
– Да, – Темпл вздрогнул, но постарался удержать себя в руках. – Однако, из разных позорных событий моей жизни, за это мне почему-то стыдно сильнее всего.
– Ну, всегда есть место позади стада, – Шай пожала плечами. – Если это тебе больше подходит.
Темпл размышлял недолго и, повернувшись к Маджуду, сказал:
– На протяжении нескольких лет меня наставлял Кадия, Верховный Хаддиш Великого Храма Дагоски, всемирно известный оратор и богослов.
– Э-э… – Бакхорм сдвинул шляпу на затылок. – Хм… Ты молитву прочесть можешь или нет?
– Да, – вздохнул Темпл. – Могу. – И добавил едва слышно, только для Шай: – Молитва от неверующего священника перед неверующей паствой, собранной из народов с разными религиозными взглядами.
– Мы же в Дальней Стране, – пожала плечами Шай. – Думаю, у людей могут быть душевные сомнения… – И обратилась ко всем собравшимся: – Он прочитает лучшую молитву из тех, что вы слышали! Его зовут Темпл! Разве вы слышали более религиозное имя?
Маджуд и Бакхорм обменялись взглядами, в которых сквозило сомнение.
– Если пророки падают с небес, то, наверное, из реки их тоже можно выловить…
– И омыть дождем. Или еще как-нибудь…
– Лилось над всеми остальными тоже, – Лэмб глянул в небеса.
– А какова будет моя оплата? – спросил Темпл.
– Мы не платили Ашджиду, – нахмурился Маджуд.
– Ашджида заботил лишь Бог. А я должен заботиться о себе.
– Не говоря уже о твоих долгах, – вставила Шай.
– Не говоря о долгах, – согласился Темпл, убедительно глянув на Маджуда. – В конце концов, ты уже наглядно показал отношение к милосердию, когда отказался помогать утопающему.
– Уверяю тебя, что милосердие столь же не чуждо мне, как и любому человеку. Но я должен принимать во внимание моего партнера Карнсбика, а он считает каждый медяк.
– Это ты нам часто рассказываешь.
– И не тонул ты уже. Просто был мокрый.
– Можно испытывать милосердие и к мокрому.
– А ты не испытывал, – нажала Шай.
– Вдвоем вы даже слепцу очки продадите, – покачал головой Маджуд.
– Это так же полезно, как молитвы перед злодеями, – вставил Темпл, невинно взмахнув ресницами.
– Просто замечательно, – торговец потер лысый череп. – Но я ничего не покупаю, предварительно не приценившись. Читаешь молитву прямо здесь, и если слова сумеют убедить меня, то я назначаю справедливую оплату, которую буду выдавать каждое утро. Надеюсь, что спишу это на непредвиденные расходы.
– Значит, непредвиденные. – Шай повернулась к Темплу: – Ты хотел избавиться от хлопот со стадом? Эта работа может дать устойчивый доход. Просто наскреби немного веры, законник.
– Ладно, – ответил Темпл негромко. – Но раз я теперь – новый священник, я требую сапоги старого священника.
Он забрался на фургон, перед которым неровным полумесяцем собралась его паства. К удивлению Шай, она увидела почти половину Братства. Ничто так не способствует желанию помолиться, как смерть, а тут еще и прямое явление гнева Божьего минувшей ночью. Пришли все сулджики. Леди Ингелстад, строгая, но заинтригованная. Джентили с его древней родней. Бакхормы с детьми. Все шлюхи во главе с сутенером, хотя Шай подозревала, что он-то явился, чтобы следить за работницами, а вовсе не из религиозных побуждений.
