Райчел Мид - Серебряные тени
– К сожалению, их нельзя использовать несколько раз, – размышляла она вслух.
Я брезгливо поморщилась.
– Мы и так не соблюдаем санитарию. И не забудь, что у нас нет дистиллированной воды.
– Надо бы получить доступ к шкафам на том этаже, где проводят очищение. Ты ведь их видела?
– Ага, – подтвердила я. – Но имеется маленькая проблема: мне уже до них не добраться при таком интенсивном наблюдении.
Эмма пожала плечами и усмехнулась:
– Я и не говорила, что мой план безупречен.
– Это вообще не план.
Однако ее предложение взбудоражило меня, и даже алхимики, бубнящие свои наставления, не мешали мне размышлять. Разговор с Адрианом меня обнадежил, как и мысль о том, что он скоро встретится с Карли. Я уповала на то, что Кит хоть как-то подскажет местонахождение центра. Правда, было непонятно, как моим друзьям удастся меня освободить, но я уже рисовала себе радужные картины, как выручу всех своих товарищей по несчастью.
Если мы вырвемся на свободу с неискореженной психикой, я буду удовлетворена.
Я обдумывала слова Эммы, пытаясь решить массу вставших передо мной задач. Мне действительно хотелось проверить шкафы, которые я однажды приводила в порядок по указанию Шеридан. Но для этой цели необходимо перемещаться незамеченной, что было непросто, однако не шло ни в какое сравнение с новой проблемой – ведь сперва надо было выскользнуть из спальни. Запертые на ночь двери являлись нешуточным препятствием.
Эмма и еще пара заключенных жадно следили за мной весь день и отчаянно жаждали получить хорошие результаты, но заговорила я именно с Дунканом, как обычно, во время занятия по изобразительному искусству. Он почти не упоминал о своем прошлом, а я уже догадалась, что для него важнее всего. На первом месте, конечно, стояла таинственная Шанталь, и еще он изредка упоминал о своем интересе к живописи. Тем не менее я подметила, что парень помалкивал о своем таланте в области, если так можно выразиться, механических устройств. Ежедневно у кого-то возникали проблемы с мольбертом, на помощь неизменно приходил Дункан. Я даже видела, как он помогал преподавателю в тот день, когда у Гаррисона испортился проектор.
– Ты не знаешь, как устроены запоры у нас на дверях? – спросила я Дункана.
Мы уже закончили писать натюрморт, но Дункан сказал, что излюбленный живописный сюжет алхимиков обязательно повторится.
Сейчас мы занимались скучной формовкой глиняных мисок – наверное, в преддверии нового натюрморта.
– Они запираются, – коротко ответил он. – Не дают дверям открываться.
Я едва не закатила глаза, но быстро опомнилась.
– Да-да. Мне интересно, ты как они…
– Я понял, что ты хотела сказать, – оборвал он меня. – И тебя такое интересовать не должно. Ты и так затеяла опасную игру.
Я осмотрелась, но к нам никто не прислушивался.
– Какая игра! – прошипела я. – Все серьезно. Я могу не дать промыть мозги другим. Посмотри на Джона – он в полном порядке.
– Ты что, хочешь, чтобы тебя отправили в камеру? – Между его бровей пролегла морщинка – еле заметный внешний признак тревоги. – Я не выдержу исчезновения еще одного друга, Сидни.
Я сморгнула слезы с ресниц, вспомнив, что Дункан стал здесь первым моим союзником. Он предложил мне дружбу, поскольку что-то во мне ему понравилось, – и действовал совершенно бескорыстно.
– Я не исчезну, – пообещала я ему мягко. – Но мне нужно ночью выбраться из спальни. В идеале – сегодня. Дело очень важное. Я могла бы помочь другим.
Его миска оказалась почти безупречной. Мне стало любопытно, у Дункана врожденный дар или это результат долгого пребывания здесь?
– Каждую ночь все запоры включаются с помощью центрального пульта, – проговорил он наконец. – Вообще-то, это просто штырь, который выходит из створки и въезжает в настенный паз. Он капризный. Если там будет препятствие, он не сработает.
– А на центральном пункте проблема отразится? – спросила я.
– Если за последний год ничего не меняли, то нет. Примерно… восемь месяцев назад он не сработал, а начальство сначала даже не подняло тревогу. Все выяснилось позже, когда один из парней попытался сбежать и заблудился, когда искал выход.
Что ж, я получила полезную информацию.
– Ее починили?
– Конкретно ту дверь – да. Но запоры до сих пор привередничают. Но надо быть начеку. Даже если наблюдатели не засекут, что его пытаются блокировать, камеры в коридоре покажут виновника торжества… – Дункан замолчал и бросил на меня обиженный взгляд. – Только не говори мне, что собираешься сбежать.
– Я буду здесь… пока. – Я опустила взгляд и прикоснулась кончиками пальцев к именной карточке, закрепленной на моей рубашке. Она была чуть тоньше кредитки. – Что-то вроде бейджика, отлично подойдет для блокировки замка.
– Ага, – согласился Дункан. – Но помни: между дверью и косяком остается зазор, даже когда она закрыта. Карточку так просто не закрепишь.
– Мне нужен скотч, тогда я удержу ее на месте, – пробормотала я и лихорадочно попыталась вспомнить, когда в последний раз видела в центре клей.
Увы, в центре эти канцелярские принадлежности, похоже, прятали. Но стоило мне взглянуть на учительский стол, за которым восседала Эддисон, я нашла нечто гораздо более эффективное.
– Жвачка! Теперь мне и карточка не понадобится!.. Можно просто налепить кусок на запор, верно?
Дункан невольно хохотнул.
– Школьный фокус… а ты соображаешь!
– Проконсультируйся с ней, – предложила я воодушевленно. – Уболтай ее, а я стащу резинку.
– Сидни! – Он с укоризной указал сперва на мою миску, а потом – на собственную. – Как думаешь, кому из нас совет будет нужнее?
Я сравнила наши изделия, убеждаясь, что творение его рук прямо сейчас можно отправлять на обжиг, а край моей миски вот-вот отвалится.
– Ты мою идею не одобряешь. Я не могу просить тебя украсть жвачку.
– Я не одобряю нелогичные идеи, – возразил Дункан. – А просить о помощи у преподавателя логичнее тебе, Сидни. Кроме того, мне надо заменить гончарную иглу. Моя затупилась.
– Они все тупые, – напомнила я Дункану. Даже на реабилитационных занятиях изобразительного искусства алхимики не выкладывали ничего такого, что можно было бы использовать в качестве оружия. – Ладно, я пошла.
Эддисон всегда выглядела раздраженной, когда ей задавали вопросы и отвлекали от слежки за «подопечными», но выбора у меня не оставалось. А я была из тех, кто предпочитает долго страдать, прежде чем обратиться к начальству за содействием. Мне казалось, что некоторые алхимики рассматривали нашу готовность на них положиться как признак того, что мы перестаем сопротивляться. Поэтому, хотя Эддисон и продолжала с угрюмым видом чавкать своей жвачкой, она доходчиво объяснила мне, почему моя миска упорно разваливается, – и у меня создалось впечатление, что в моем личном деле сегодня появится новый плюсик. Пока я с ней разговаривала, я краем глаза наблюдала за Дунканом, который направлялся к учительскому столу. Я затаила дыхание, испугавшись, что она обернется и увидит его.
Однако опасность миновала. Спустя пять минут, когда я уже вертела свою миску в руках, Дункан тайком передал мне две полоски жвачки.
– Используй их с умом, – предупредил он меня. – Или хотя бы не делай сегодня ночью откровенной глупости. Я бы хотел услышать, что ты еще придумала, Сидни. Ты же выберешься в коридор, а там повсюду понатыканы камеры.
– У меня есть кое-какие наметки, – пробормотала я. – Но я лучше помолчу.
– Ясно!.. Меня это устроит.
Несмотря на то что предстоящее мероприятие меня очень тревожило, очередная победа принесла мне радость. Я мысленно ликовала, поэтому неприятный сюрприз, произошедший через час, практически вверг меня в состояние шока.
Во время исповедания Шеридан повернулась ко мне.
– Сидни, ты не желаешь с нами чем-нибудь поделиться? – спросила она.
Я замерла и могла поклясться, что мое сердце пропустило пару ударов. Быстро обвела взглядом сидящих в кругу и принялась гадать, кто из них меня выдал.
– Извините, мэм?
– Ты уже не новичок, Сидни, – пояснила она. – Но ты почти никогда не рассказываешь нам о своем прошлом. Каждый день окружающие говорят о себе откровенно, а ты до сих пор замкнута. Это ведь не честно, правда?
Я бы с удовольствием заявила, что моя прежняя жизнь на свободе вовсе не касается Шеридан, но понимала, что надо сдержаться. Мне явно улыбнулась удача, раз сейчас меня не обвинили в более серьезных проступках.
– Что бы вы хотели услышать, мэм?
– Почему бы тебе не рассказать нам о том, по какой причине ты очутилась в центре?
– Я…
Моя недавняя самоуверенность испарилась. Хитроумный план побега из спальни с помощью испорченного замка и создание магического раствора для татуировок пугали меня гораздо меньше, чем пристальные взгляды окружающих. И неважно было, что с некоторыми заключенными у меня уже завязалась дружба. Я не могла выкладывать перед ними всю подноготную о себе.
