Бессонница - Кинг Стивен

3

— Господи, — в конце концов вымолвил Фэй. — Десять лет почти каждый день встречаешься с парнем и начинаешь считать, что тебе все о нем известно. Боже мой, Ральфи, я и не знал, от чего умерла его жена. А теперь вот чувствую себя круглым идиотом. — Не стоит так переживать, — произнес Стэн. — Возможно, у него как раз месячные. — Закрой рот, — оборвала его Георгина. — Достаточно пошлостей за одно утро. — Скорее бы приехала и уехала эта штучка Дэй, тогда все снова войдет в свою колею, — высказался Фрэд Зелл. Док Малер, стоя на четвереньках, собирал шахматные фигурки. — Не хочешь доиграть, Фэй? — спросил он. — Я помню, как они были расставлены. — Нет, — ответил Фэй. Его голос, остававшийся ровным и спокойным во время стычки с Педерсеном, теперь заметно дрожал. — Думаю, с меня достаточно. Может быть, Ральф поучит тебя играть. — Я пас, — отозвался Ральф. Он искал взглядом Дорренса. Старик снова воспользовался проломом в заборе и теперь, стоя по колено в траве на обочине служебной дороги с неизменной книжкой в руках, наблюдал, как самолет выруливает к центральному терминалу. Ральф вспомнил Эда, мчащегося по этой же дороге на стареньком «датсуне» и на чем свет стоит поносящего медлительные ворота. Впервые за прошедший год ему стало интересно, чем занимался Эд на территории аэропорта. — …чем раньше. — А? — Ральф с усилием сосредоточил внимание на Фэе. — Я сказал, что ты, должно быть, снова хорошо спишь, потому что выглядишь намного лучше, чем раньше. Зато теперь со слухом туговато. — Наверное, — согласился Ральф, пытаясь улыбнуться. — Думаю, мне стоит перекусить. Пойдешь со мной, Фэй? Я угощаю. — Нет, я уже позавтракал, — ответил Фэй. — И сейчас, честно говоря, еда камнем давит на желудок. Слушай, Ральф, этот старый хрыч плакал, ты видел? — Да, но на твоем месте я не стал бы на этом зацикливаться, — сказал Ральф. Он направился к дороге, широкоплечий Фэй побрел рядом с ним. Он шел, ссутулившись и опустив голову, напоминая огромного медведя, наряженного в мужской костюм. — Парни нашего возраста могут разреветься из-за пустяка. Ты же знаешь. — Возможно. — Фэй благодарно улыбнулся Ральфу. — Все равно спасибо, что остановил меня, не дал наделать глупостей. Ты же знаешь, на меня иногда находит. «Жаль, что никого не оказалось рядом, когда подобное произошло между мной и Биллом», — подумал Ральф. Вслух же он произнес: — Мне было не трудно. Это я должен благодарить тебя. Такой поступок добавит новый штрих к моему resume, когда я решу обратиться по поводу высокооплачиваемой работы в ООН. Фэй, довольно рассмеявшись, похлопал Ральфа по плечу: — Да! Генеральный секретарь! Миротворец Номер Один! Ты без проблем получишь эту работу! — Несомненно. Пока, Фэй. Ральф уже поворачивался, когда Фэй коснулся его руки: — Ты ведь примешь участие во Взлетно-посадочном Турнире на следующей неделе? Ральф не сразу понял, о чем идет речь, хотя это и составляло главную тему разговоров столяра на пенсии с того момента, как листья на деревьях стали желтеть. Фэй организовывал проведение шахматных турниров под названием «Взлетно-посадочный N3» начиная с 1984 года, именно тогда закончилась его «настоящая жизнь». Призом служил огромный хромированный кубок с короной и скипетром. Фэй, лучший игрок среди Старых Кляч (в западной части города, по крайней мере), награждал сам себя этим кубком в шести случаях из девяти, и у Ральфа возникло подозрение, что три раза Фэй проиграл намеренно для поддержания интереса у остальных участников. Нынешней осенью Ральфа не слишком интересовали шахматы; ему и без них было над чем подумать. — Конечно, — ответил он. — Вообще-то я рассчитываю на приз. Фэй улыбнулся: — Отлично. Турнир должен был состояться в прошлый уик-энд, но я надеялся, что если его отложить, то Джимми В. Тоже примет участие. Но он до сих пор в больнице, так что если откладывать и дальше, наступят холода, и нам придется проводить турнир в парикмахерской, как в девяностом году. — А что случилось с Джимми В.? — Рак снова принялся за него, — ответил Фэй, затем, понизив голос, добавил: — Не думаю, что на этот раз у него есть хоть малейший шанс отразить нападение. Чувство глубокого сожаления охватило Ральфа при этом известии. Они с Джимми Вандермеером знали друг друга еще в «настоящей жизни». В те времена оба мотались по дорогам. Джимми торговал сладостями и поздравительными открытками, а Ральф — печатными приспособлениями и бумажной продукцией, вдвоем они составляли отличную команду, колеся по Новой Англии, ведя поочередно машину и позволяя себе более роскошные удобства, чем было бы доступно одному. Они делились также ничем не примечательными секретами мужчин, путешествующих в одиночку. Джимми поведал Ральфу о проститутке, стащившей у него бумажник в 1958 году, и как он затем обвел вокруг пальца жену, сказав ей, что его ограбил попутчик. Много поездок; много пробитых колес; много шуток по поводу одиноких коммивояжеров и хорошеньких фермерских дочек; много бесед, затягивающихся далеко за полночь. Иногда они говорили о Боге, иногда о политике. В общем, Джимми Вандермеер был чертовски отличным парнем. А потом Ральф нашел сидячую работу в типографии, и Джимми выпал из его поля зрения. Они возобновили взаимоотношения только здесь и в некоторых других местах, принадлежащих Городу Старых Кляч, — встречались в библиотеке, бассейне, задней комнате парикмахерской. Когда вскоре после похорон Кэролайн Джимми рассказал, что он вполне достойно выдержал схватку с раком легких, Ральф припомнил, каким всегда видел Джимми: говорил ли тот о бейсболе, ловил ли рыбу, ехал ли он в машине, в уголке рта у него непременно была зажата сигарета. «Мне повезло», — сказал он себе тогда. Но, по всей видимости, счастье изменило ему. Так происходит всегда. — Печальная новость, — вздохнул Ральф. — Он уже почти три недели в больнице, — сообщил Фэй. — Проходит лечение радиацией и принимает уколы с ядом, по идее убивающим рак, но на самом деле убивающим самого человека. Удивительно, что ты ничего не знал, Ральф. «Конечно, ты удивлен, а я нет. Видишь ли, бессонница — дама ревнивая, она заставляет о многом забыть. То не можешь отыскать бульонные кубики, то теряешь ощущение времени, а потом наступает очередь и старых друзей». Фэй покачал головой: — Проклятый рак. Ужасно, как он может таиться, выжидая своего хода. Ральф кивнул, затем, подумав о Кэролайн, спросил: — Ты случайно не знаешь номер палаты Джимми? Может быть, я проведаю его. — Случайно знаю: 315. Запомнишь? Ральф усмехнулся: — Хотя бы на время. — Конечно, навести его, если сможешь, — они его хорошенько накачивают уколами, но пока еще он узнает людей, клянусь, ему будет приятно повидаться с тобой. Как-то он сказал мне, что у вас есть что вспомнить. — Ты же знаешь, как это бывает, — ответил Ральф. — Парочка молодых мужиков в дороге, вот и все. Если нам приносили чек за обед, Джимми всегда предоставлял оплачивать его мне. — Внезапно Ральфу захотелось расплакаться. — Паршиво, правда? — спокойно заметил Фэй. — И не говори. — Навести его. Он будет рад, да и тебе полегчает. Только не забудь о шахматном турнире! — закончил Фэй и выпрямился, делая героическое усилие, чтобы выглядеть и говорить как можно бодрее. — Еще раз спасибо, что удержал меня от глупости. Знаешь, мне как-то не по себе. — Ладно. Я же Миротворец Номер Один. — Ральф пошел по тропинке, ведущей к дороге, затем обернулся. — Видишь служебную дорогу? Ту, которая ведет от Дженерал Авиэйшн к шоссе? — Он указал рукой. От терминала отъехал грузовик, на ветровом стекле полыхали ослепительные солнечные блики. Грузовик притормозил возле ворот, входя в поле действия луча фотоэлемента. Ворота стали открываться. — Конечно, вижу, — ответил Фэй. — Прошлым летом я видел, как по служебной дороге ехал Дипно, следовательно, у него есть ключ-карточка от этих ворот. Нет никаких соображений по поводу того, как она оказалась у Эда? — Ты имеешь в виду парня из организации «Друзья жизни»? Ученый-лаборант, который провел небольшой эксперимент, избив свою жену прошлым летом? Ральф кивнул: — Только я говорю о лете 1992 года. Он ездил на старом коричневом «датсуне». Фэй рассмеялся: — Да я не отличу «датсун» от «тойоты» или «хонды», Ральф. Но я скажу, кто в основном пользуется этой дорогой: поставщики провизии, их пилоты, обслуживающий персонал и авиадиспетчеры. Думаю, некоторые пассажиры тоже имеют такие ключи, если они часто летают на личных самолетах. Единственные ученые, занятые здесь, работают на станции контроля воздуха. Он ученый такого профиля? — Нет, химик. До недавнего времени он работал в лаборатории Хокинга. — Забавлялся с белыми мышками? Ну, насколько мне известно, на аэродроме не водятся грызуны, хотя, подожди-ка… Этой дорогой пользуется еще одна категория людей. — Да? Кто же? Фэй указал на здание из сборных конструкций ярдах в семидесяти от центрального авиационного терминала: — Видишь то здание? «Соло-Тек». — А что такое «Соло-Тек»? — Школа, — ответил Фэй. — Там люди учатся летать.