Бессонница - Кинг Стивен
4
И снова создание как бы прочитало его мысли. Продолжая усмехаться, оно сорвало панаму с головы, обнажив круглый безволосый череп, и стало махать головным убором Мак-Говерна так, будто, наконец, оседлало дикого, лягающегося жеребца. Внезапно оно указало на Ральфа, словно отмечая его. Затем снова надело панаму и исчезло в проходе между двумя зданиями. Солнце освободилось от туч, и мерно колышущаяся яркость аур вновь стала блекнуть. Еще мгновение — и перед ним была Гаррис-авеню — скучная улица, такая, как всегда. Ральф глубоко вздохнул, вспоминая выражение безумия на маленьком усмехающемся лице. Вспоминая то, как оно показывало (Убирайся НАСОВСЕМ!) на него, словно (все умрут, иди ЗА МНОЙ!>отмечая. — Скажите же, что я заснул, — хрипло прошептал он. — Скажите мне, что я заснул, и это чудовище мне приснилось. Сзади открылась дверь. — О Боже, да ты разговариваешь сам с собой, — произнес Мак-Говерн. — Уж не положил ли ты деньги в банк, Ральфи?.. — Да, достаточно, чтобы покрыть расходы на свои похороны, — огрызнулся Ральф. Ему казалось, что он говорит как человек, только что испытавший нервное потрясение и все еще переживающий его последствия; он ожидал, что Билл подойдет к нему с выражением тревоги (или подозрения) на лице и спросит, что произошло. Однако Мак-Говерн этого не сделал. Плюхнувшись в кресло-качалку, он скрестил руки на узкой груди и стал смотреть на Гаррис-авеню, словно на сцену, на которой он сам, Ральф, Луиза, Дорренс Марстеллар и многие другие пожилые люди — представители золотого века, по определению Мак-Говерна, — были обречены разыгрывать свои часто нудные, а иногда и приносящие боль роли. “Предположим, я расскажу Биллу о его панаме, — подумал Ральф. — Предположим, я начну так: «Билл, я знаю, что случилось с твоей панамой. Ее носит некий тип, состоящий в родстве с теми деятелями, которых я видел прошлой ночью. Она была на нем, когда он прыгал через скакалку». Но если у Билла и осталась хоть какая-то надежда, что его сосед еще не выжил из ума, эта последняя капля, без сомнения, развеет ее. Да. Ральф решил держать язык за зубами. — Извини, что задержался, — сказал Мак-Говерн. — Я застал Ларри уже в дверях, он собирался в похоронную контору, но прежде чем я успел задать ему вопрос, он пересказал мне половину событий из жизни Мэй и выдал полнейшую историю своей собственной. Болтал без умолку минут сорок пять. Конечно, это было преувеличением — Мак-Говерн отсутствовал минут пять самое большее, — Ральф взглянул на часы и поразился, что уже одиннадцать пятнадцать. Снова посмотрев на улицу, он не увидел миссис Бенниген. Та скрылась из вида. Как и грузовик. Неужели он заснул? По всей видимости… Но ни за что на свете он не мог бы найти обрыв в своем осознанном восприятии. «Ну давай, не валяй дурака. Ты спал, когда видел маленького лысого человечка. Ты видел его во сне». Это имело какой-то смысл. Даже то, что создание носило панаму Билла Мак-Говерна, имело смысл. Та же самая панама фигурировала в ночном кошмаре о Кэролайн. В том сне панама была зажата между лапами Розали. Вот только на этот раз он не спал. Ральф был уверен в этом. Ну… Почти уверен. — Ты не хочешь узнать, что сообщил мне брат Мэй Лочер? немного обиженно поинтересовался Мак-Говерн. — Извини, — пробормотал Ральф. — Я витал в облаках. — Прощаю тебя, сын мой… Только с этого мгновения слушай внимательно. Детектив, ведущий это дело, по фамилии Фандерберк… — Я уверен, что это Аттербек. Стив Аттербек. Мак-Говерн махнул рукой — частый жест в случае, если его поправляли. — Неважно. В любом случае, он позвонил Ларри и сообщил, что повторное вскрытие подтвердило естественную смерть. Больше всего их беспокоило — в контексте твоего звонка, — что у Мэй от сильного испуга могло не выдержать сердце. Закрытые изнутри двери и тот факт, что ничего не пропало, противоречат предположению о непрошеном визите, однако в полиции серьезно восприняли твой звонок. Его полуосуждающий тон — словно Ральф бросил горсть песка в отлично действующий механизм — вывел Ральфа из себя. — Конечно, они восприняли его серьезно! Я видел двоих выходящих из дома мужчин и сообщил об этом властям. Когда полицейские прибыли на место, они обнаружили леди уже мертвой. Как же они могут не воспринимать звонок серьезно? — Почему ты не назвал себя, когда звонил? — Не знаю. Да и какая разница? А как они могут быть уверены, что страх не довел ее до смерти? — Не знаю, уверены ли они на сто процентов, — раздраженно произнес Мак-Говерн, — но, думаю, они близки к этому, раз вернули тело Мэй брату для захоронения. Возможно, у полиции для подобных случаев имеются специальные тесты. Я знаю лишь, что этот Фандерберк… — Аттербек… — …сообщил Ларри, что Мэй, скорее всего, умерла во сне. — Мак-Говерн, закинув ногу на ногу, поиграл складками своих голубых брюк, а затем пронзил Ральфа взглядом: — Я хочу дать тебе один совет, так что слушай. Отправляйся к врачу. Немедленно. Сегодня. Отправляйся к Литчфилду. Дело принимает серьезный оборот. “Те, что выходили из дома миссис Лочер, не видели меня, но этот третий видел наверняка, — подумал Ральф. — Он видел меня и указывал на меня. Вполне возможно, что он разыскивал именно меня”. Отличная мысль. Сплошная паранойя. — Ральф? Ты слышал, что я сказал? — Да. Как я понял, ты не веришь, что я действительно видел незнакомцев, выходящих из дома Мэй Лочер. — Ты правильно понял. Я заметил выражение твоего лица, когда сказал, что отсутствовал сорок пять минут, и я видел, как ты посмотрел на часы. Ты не поверил, что прошло так много времени. А причина твоего неверия проста: ты задремал, даже не заметив этого. Такой себе мини-сон. Возможно, подобное произошло с тобой и в ту ночь, Ральф. Только той ночью тебе приснились два приятеля, а сон был настолько реален, что ты, проснувшись, позвонил в полицию. «Раз-два-три-четыре, — подумал Ральф, — что-то лопнуло в квартире». — А как же насчет бинокля? — спросил он. — Бинокль до сих пор лежит рядом с креслом в гостиной. Разве это не доказывает, что я не спал? — И каким образом это доказывает? Может быть, ты ходил во сне, как лунатик, над этим ты не задумывался? Вот ты утверждаешь, что видел тех докторишек, но даже не можешь описать их. — Этот оранжевый свет уличных фонарей… — Но все двери были закрыты изнутри… — И все равно я .. — И еще ауры, о которых ты твердишь. Они вызваны бессонницей — в этом я почти уверен. И все же дело может оказаться намного серьезнее. Ральф встал, спустился по ступенькам крыльца и застыл на дорожке, повернувшись к Мак-Говерну спиной. В висках пульсировало, а сердце учащенно билось. Слишком учащенно. Он не просто указывал. Я был прав, этот маленький сукин сын отмечал меня. И он мне не снился. Как и те, кого я видел выходящими из дома миссис Лочер, В этом я тоже уверен”. «Конечно, Ральф, — ответил другой голос. — Сумасшедшие всегда уверены в безумных вещах, которые они видят и слышат. Именно это, а не сами галлюцинации и делает их безумными. Если ты действительно видел то, что видел, что же тогда случилось с миссис Бенниген? Что произошло с грузовиком? Где ты потерял сорок пять минут, пока Мак-Говерн беседовал по телефону с Ларри Перро?» — У тебя тревожные симптомы, — раздался сзади голос Мак-Говерна, и Ральфу послышалось что-то ужасное в его тоне. Удовлетворение? Могло ли это быть удовлетворением? — Один из них держал ножницы, — не оборачиваясь, тихо произнес Ральф. — Я видел их. — Ну подумай же, Ральф! Пошевели мозгами и подумай! В воскресенье днем, меньше чем за двадцать четыре часа до твоего визита к акупунктуристу, безумец чуть не проткнул тебя ножом. Неудивительно, что разум родил кошмарную ситуацию, пригрезившуюся тебе. Иглы Хонга и охотничий нож Пикеринга трансформировались в ножницы, вот и все. Неужели ты не понимаешь, что данная гипотеза объясняет все, в то время как ты утверждаешь обратное? — Значит, я ходил во сне, когда искал бинокль? Именно таково твое мнение? — Возможно. Скорее всего, так оно и было. — И то же самое с газовым баллончиком в кармане моей куртки? Старина Дор не имеет к этому никакого отношения? — Меня не волнует баллончик или старина Дор! — крикнул Мак-Говерн. — Меня волнуешь ты! Ты страдаешь бессонницей с апреля или мая, со времени смерти Кэролайн ты угнетен и расстроен… — Я не угнетен! — закричал Ральф. На противоположной стороне улицы остановился почтальон и посмотрел на них, затем продолжил свой путь. — Хорошо, скажем иначе, — произнес Мак-Говерн. — Ты не был подавлен. Но ты не спал, ты видел ауры, людей, выбирающихся из закрытых домов глухой ночью… — А затем обманчиво веселым голосом Билл произнес то, чего так боялся Ральф: — Тебе следует быть очень осторожным, старина. Ты начинаешь рассуждать в стиле Эда Дипно. Ральф повернулся. Горячая, пульсирующая кровь прилила к лицу. — Ну почему ты такой? Почему ты так со мной разговариваешь, почему ты меня разубеждаешь? — Я не разубеждаю тебя, Ральф. Я пытаюсь помочь тебе. Быть тебе другом. — Но выглядит это иначе. — Иногда правда ранит, — спокойно заметил Мак-Говерн. — Хоть изредка следует прислушиваться к тому, что пытаются сказать твой разум и тело. Позволь задать вопрос — это единственный тревожный сон, приснившийся тебе за последнее время? Мысль Ральфа перелетела к Кэрол, закопанной по шею в песок и кричащей о следах человека в белом. К жукам, струящимся откормленным потоком из ее головы. — Мне вообще в последнее время не снились кошмары, — глухо ответил он. — Думаю, ты этому не поверишь, потому что тогда рушится твой столь прекрасно разработанный сценарий. — Ральф… — Позволь мне задать вопрос тебе. Ты действительно считаешь увиденных мною людей и смерть Мэй Лочер простым совпадением? — Может быть, и нет. По-видимому, из-за физического и эмоционального перенапряжения создались условия для кратковременного функционального психического расстройства. Ральф молчал. — Я верю, что такие вещи случаются время от времени, — вставая, произнес Мак-Говерн. — Возможно, звучит забавно из уст такой рациональной птицы, как я, но это так. Я не утверждаю, что здесь произошло именно это, но допускаю такую возможность. Но в одном я абсолютно уверен — тех двоих мужчин, которых, как тебе кажется, ты видел, вообще не существует в реальном мире. Ральф смотрел на Мак-Говерна, засунув руки в карманы, чувствуя, как они сжимаются в кулаки. От напряжения мышцы у него дрожали. Мак-Говерн, спустившись по ступенькам крыльца, осторожно взял Ральфа за руку чуть выше локтя: — Я думал… Ральф так резко выдернул руку, что Мак-Говерн охнул от удивления и пошатнулся. — Я знаю, что ты думаешь. — Ты не слушаешь, что я… — О, я услышал достаточно. Более чем. Поверь мне. И извини — мне лучше прогуляться. Просто необходимо проветриться. — Ральф чувствовал, как кровь отливает от висков и лица. Он пытался переключиться на другие мысли, чтобы избавиться от бессмысленной, слепой ярости, но ему это не удавалось. Ральф чувствовал себя почти так же, как после приснившегося кошмара о Кэролайн; мысли метались от ужаса и смятения, а когда он сделал пару шагов, его охватило ощущение, что он не идет, а падает, как той страшной ночью, когда он свалился с кровати. — Ральф, тебе необходимо обратиться к врачу! — крикнул вдогонку Мак-Говерн, и Ральф уже не смог убедить себя, что не слышит ноток странного, сварливого удовольствия в голосе Мак-Говерна. Забота, перекрывающая их, возможно, и была искренней, но это напоминало сладкую глазурь на кислом пироге. — Не к фармацевту, не к гипнотизеру, не к иглоукалывателю! Тебе необходимо обратиться к твоему собственному семейному врачу! “Да, к парню, который угробил мою жену, — мысленно воскликнул Ральф. — Парню, закопавшему ее по шею в песок и сказавшему, что ей не стоит ни о чем беспокоиться, если она будет принимать валиум или тиленол-3.” Вслух же он произнес: — Мне необходимо прогуляться. Вот что мне нужно, и это единственное, что мне нужно. — В висках болезненно стучало, как будто внутри били отбойным молотком — вот так, подумал Ральф, наверное, и происходят сердечные приступы. Если он как можно скорее не возьмет себя в руки, то с ним случится то, что его отец называл «апоплексическим ударом от злости». Ральф слышал, как позади него плелся Мак-Говерн. «Не трогай меня, Билл, — мысленно попросил Ральф. — Не прикасайся ко мне, потому что если ты это сделаешь, я могу развернуться и врезать тебе между глаз». — Неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе?! — выкрикнул Мак-Говерн. Почтальон на противоположной стороне улицы снова остановился и взглянул на них, а около «Красного яблока» Карл, занятый по утрам, и Сью, работающая днем, удивленно уставились на них. Карл держал в руках пакет с гамбургерами. Да, в такие моменты замечаешь удивительные вещи… Однако не настолько удивительные, как те, которые он видел утром. «Вещи, которые, как тебе казалось, ты видел, Ральф», — мягко прошептал предательский голос в его голове. — Прогулка, — с отчаянием пробормотал Ральф. — Всего лишь прогулка. — Перед внутренним взором прокручивалась лента кино. Это было неприятное кино. Ральф старался не ходить на такие фильмы, даже если весь репертуар кинотеатра он уже просмотрел. Звуковая дорожка этого мысленного фильма ужасов воспроизводила «Хлоп! Беги, ласка!» «Позволь мне кое-что сказать, Ральф, — в твоем возрасте умственные расстройства — вещь распространенная. В твоем возрасте подобное частенько происходит с людьми, так что СХОДИ К СВОЕМУ ВРАЧУ!» На веранде своего дома стояла миссис Бенниген, по-прежнему облаченная в ярко-красное осеннее пальто. Она смотрела на них, открыв рот от удивления. — Ты слышишь меня, Ральф? Надеюсь, что слышишь! Надеюсь! Ральф зашагал быстрее, приподняв плечи, как будто сопротивлялся сильным порывам ветра. «И что, если он будет продолжать кричать все громче и громче? А что, если он станет плестись за мной через всю улицу!» «Если он сделает это, люди подумают, что это он сошел с ума», — сказал Ральф сам себе, но и эта мысль была бессильна успокоить его. В голове звучала мелодия детской песенки — казалось, кто-то наигрывал на пианино — нет, не по-настоящему играл, а спотыкался на каждом такте, словно мелодию подбирал ребенок, только недавно открывший для себя прелести музыки: Вокруг малберибаш сплошной —
