Диана Джонс - Вниз по великой реке
Мы были очень счастливы. Сидели под лучами вечернего солнышка, у открытой двери, выходящей на Реку. Так мне казалось, будто мать тоже с нами. Я принесла свою последнюю работу, а потом принялась сшивать первую накидку и обрабатывать края. Танамил подошел взглянуть на нее.
– И с чего это я вообразил, будто могу тебя чему-то научить? – заметил он.
Мне было очень приятно это услышать, но я ответила:
– Ты сообщил две полезные вещи, – и показала ему полосу выпуклого узора на спинке, там, где рассказывалось, как мы отправились к Канкредину.
– Я был там с вами, – промолвил Бессмертный. – Я знал, что вам понадоблюсь. Но колдун и для меня слишком силен. Хорошо, что он тогда сидел и что ты изобразила здесь его вытканное заклинание не полностью. А ты понимаешь, что это были еще одни узы для всех нас?
Я этого не понимала. И испугалась. Танамил ушел, когда Канкредин отпустил нас, потому что знал: Утенок сумеет провести нас через сеть. Конечно же, в первый раз нас провел Танамил. А ведь Робин сказала ему, чтобы он никогда больше не приближался к нам. Да я даже и не догадывалась, что они настолько серьезно поссорились. Очень благородно с его стороны, что он нам помог.
Потом Танамил признался:
– Мне было так же плохо, как Амилу из-за Кенблит. Надеюсь только, что мне не придется искупать свою глупость так же, как ему.
– В смысле – узами? – уточнила я.
– Нет, огнем. Лишь в самый последний миг он придумал, как одурачить одурачившую его женщину, и заставил ее пообещать, что его ежегодно будут класть в костер. Каждый костер чуть-чуть ослаблял его узы – и так должно длиться до тех пор, пока он не сумеет их разорвать.
Танамил произнес это с такой печалью, что до меня дошло: а ведь Единому, наверное, больно в огне. Я этого раньше не понимала. Мы всегда с такой радостью клали его в пламя!
– А ты знаешь, что Единый стал золотым? – спросила я Танамила.
– Знаю, – отозвался он, взял мою накидку и присмотрелся к ней. – Это означает, что связывающие его узы теперь можно разорвать.
– О чем ты сейчас говоришь? – вцепилась я в него.
Бессмертным нужно задавать очень точные вопросы. Иначе они ничего толком не скажут.
Танамил положил накидку мне на колени, и она улеглась толстыми складками.
– Мы называем это волшебными одеждами, одеждами-заклятиями. Думаю, тебе следует использовать это для воспевания Реки. Но я не уверен. Твоя работа превосходит все, что мне только доводилось видеть. И я не смею рисковать этой вещью и переводить ее на…
Вот тут и стряслось несчастье. К нам с вечерним визитом, навестить Единого, заявился его величество, а с ним и Джей. Король весело подмигнул Робин:
– Моя дорогая юная леди! Наконец-то вы стали лучше выглядеть! Согласитесь – к ней ведь возвращается здоровье и редкостная красота. А как там мой золотой господин?
Танамил стоял за моим ткацким станком, но повелитель его не видел, равно как и Джей. Мы с Хэрном и Утенком удивленно переглянулись. Робин в это время была занята королем и по сторонам не смотрела. Она сказала, что с Единым все в порядке, а она сама сегодня чувствует себя лучше.
– Отлично! Значит, завтра мы сможем снова двинуться в путь, – заявил король. Он прошелся по комнате – совсем рядом с Танамилом, хотя и сам этого не знал, – увидел мою накидку и остановился как вкопанный. – Дорогой мой пушистик, это же прекрасно! Теперь я понял, чем было вызвано твое усердие. Как это учтиво и деликатно!
И он взял накидку у меня с колен. Я попыталась было ухватиться за нее, но государь отодвинулся так быстро, что я не успела. И даже Танамил ничего не сделал – просто стоял, будто его связали. Король приложил накидку к себе. Та оказалась велика, причем сильно. Как я уже упоминала, монарх был невысоким и полным. Но он уставился на Робин, и глаза его радостно заискрились.
– Дорогая, ваша сестра сделала к нашей помолвке воистину королевскую накидку. Когда мы назначим свадьбу?
Увидев, какие у нас у всех лица, я едва не расхохоталась, – хотя на самом деле нам было не до смеха. Мы пришли в ужас, но хуже всех повел себя Утенок – даже хуже, чем Танамил. Он уставился на его величество, словно тот был невесть каким чудовищем, и попятился в угол. А Джей умудрился даже Утенка превзойти. Он пошатнулся, как будто король его ударил, и сердито зыркнул на меня. Очевидно, он думал, что накидка делается для него.
– Ваше величество, – возразила я, – эта накидка вам слишком велика!
– Ничего, мы ее подвернем по подолу, – сказал король. – Надо заметить, пушистик, что ты то ли ошиблась в расчетах, то ли думала про другого человека.
И он искоса взглянул на Джея, да так, что не осталось никаких сомнений, кого король считает этим другим. Потом он поклонился мне:
– Спасибо за накидку. А теперь я хочу поприветствовать свою будущую жену.
Его величество взял руку Робин и поцеловал. Он бывал очень любезен, когда находился в хорошем расположении духа.
Сестра вырвала руку. У нее снова сделался больной вид.
– Ваше величество, я еще не дала вам согласия.
– Чепуха! – возразил король. – Эта накидка – вот согласие. Почему бы нам не пожениться завтра? Обряд может провести голова из Шеллинга.
Робин в отчаянии взглянула на Хэрна. Тот хрипло произнес:
– Ваше величество, мы возражаем против Звитта. Вам придется найти для обряда другого голову.
Хэрн говорит – это такой закон. И нам здорово повезло, что он вовремя о нем вспомнил, а то у него в тот момент голова шла кругом.
– Что ж, по правде говоря, мне этот Звитт тоже не нравится, – охотно откликнулся король. – Мы принимаем ваше возражение, будущий брат, и воспользуемся услугами следующего деревенского головы, который нам встретится на пути. Что ж, пойду прикажу, чтобы люди начинали собирать вещи и готовиться к отъезду. Приятных вам снов, моя юная леди.
Он перебросил мою накидку через руку и вышел. Джей последовал за ним с таким видом, будто ему дали пощечину.
В комнате воцарилось смятение. Робин рыдала, Танамил обнимал ее и утешал. Я поймала себя на том, что причитаю, словно старуха на похоронах. Он унес мою накидку! Только я успела понять, какова ее природа и как этим пользоваться, как он ее унес! Хэрн возмущенно потребовал с Танамила ответа, почему тот не помешал королю.
– Я связан! – выкрикнул Бессмертный. – Говорю же тебе, я связан! Я вынужден делать то, чего хочет король!
– Это что, означает, что ты теперь не можешь жениться на Робин? – потрясенно выдохнул Утенок.
– Пока король не передумает – нет, – прошептал Танамил.
Мне показалось, что он и сам готов расплакаться. Робин, спрятав лицо в ладонях, плакала и просила, чтобы он никогда ее не покидал.
Утенок виновато посмотрел на нас.
– Простите меня, – пробормотал он. – Я вчера вечером рассказал королю про Джея. Но он сжульничал. Он обещал, что не допустит свадьбы Джея и Робин.
– Он и не допустил, – скривился Хэрн. – Не мог головой подумать, прежде чем довериться королю, ты, недоумок мелкий?
– Прекратите ссориться! – вспылила Робин. – Нам сейчас только этого и не хватало!
4
К счастью, король не испытывал особо пылких чувств к сестре.
Больше всего он хотел снова отправиться в дорогу. А я сидела среди этой суматохи – все вокруг возились со сборами – и ткала.
Король часто навещал Робин – наверное, для того, чтобы напомнить ей, что она станет королевой. Я боялась – она снова заболеет, но Танамил оставался с ней, и сестре с каждым днем становилось все лучше. Его величество не видел Бессмертного, однако не питал никаких иллюзий насчет чувств Робин. Он приставил к нам десять человек, чтобы те следили за нами днем и ночью.
– Боюсь, Джей тут не подойдет, – сообщил он мне. – Он не тот, на кого я положился бы в сердечных делах. Но моей невесте нужна подобающая личная охрана, пушистик.
Стражники разделились на две пятерки. У Робин не было ни малейшей возможности ускользнуть. Хэрн заявил, что мы должны остаться с ней. Единственное, что мне удалось, так это внушить королю, что Единый хочет, чтобы мы путешествовали по Реке. Это было нелегко. Король попытался выйти из повиновения.
– На воде караван будет слишком заметен, – возражал он. – Мы превратимся в большую малоподвижную мишень для любого варвара с арбалетом. Ты уверена, что наш золотой друг действительно хочет именно этого?
– Да, – твердо ответила я.
И потому король забрал из Шеллинга все лодки. Звитт торчал на берегу и сердито глядел в нашу сторону. Так ему и надо.
К Танамилу вернулось прежнее бодрое расположение духа. Несмотря на все наше беспокойство, нас переполняла исходящая от него радость и веселье, и иногда это вызывало у меня очень странные чувства. Я не могла понять, отчего Танамил так весел, пока однажды он не подошел ко мне и не спросил: «А на этой накидке, которую ты сейчас ткешь, описана первая накидка?» Я сказала, что да. Тогда Танамил улыбнулся и бросил: «В таком случае, я думаю, можно будет использовать ее вместо первой накидки». И я поняла, на что он надеется. Если у этой накидки хватит силы освободить Единого – а может, и хватить, насколько я понимаю, – то и Танамил тоже станет свободен и сможет жениться на Робин, что бы там ни думал король. Одна незадача – его величество собирался сыграть свадьбу сразу же, как только найдет другого деревенского голову.
