Роберт М. Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг
– Так точно.
* * *Пир, устроенный в честь посольства, обещал быть солидным. Кеннет стоял у окна и смотрел на съезжающихся гостей. Пестрые стяги развевались над каждой группой конных, вступавшей во врата замка, а разноцветные одежды позволяли сразу понять, кто едет, из какого клана происходит и смертельный ли он враг – или такой, с чьим убийством можно чуть погодить. Стража на воротах у каждого отбирала оружие и тщательно обыскивала все повозки. Только эскорту меекханской делегации позволили оставить вооружение. Но дипломатия управляется собственными законами.
Прибывшим из Меекхана отвели целое крыло, в него вело четыре входа. По крайней мере столько им удалось отыскать и прикрыть стражниками. Графа с супругой сперва разместили в центральных палатах. Туда можно было попасть с любой стороны: снизу, с первого этажа, сверху – с этажа третьего, и из соседних помещений. После бурного спора Кеннет и командир отряда всадников, капитан Бенельт-авд-Понб, заставили супругов перебраться в помещения, расположенные несколько в глубине крыла. Две из четырех стен там были внешними, с окнами, выходящими прямо на пропасть глубиной в пару сотен локтей, а соседние комнаты занимал эскорт. Было там холоднее, а за стенами гулял ветер, зато солдатам теперь приходилось прикрывать куда меньше входов.
Но Кеннет все равно чувствовал себя с каждой минутой все хуже.
Граф вызвал его, едва они успели распаковаться, и известил, что лейтенант вместе с капитаном и всеми младшими офицерами примет участие в пире. Без права отказа. Дело усложнялось тем, что старый Клависс зачем-то пригласил в замок вождей большинства окрестных кланов, потому делегация империи не могла состоять лишь из посла с супругой. То, чему должно бы стать разговором с глазу на глаз, напоминало теперь демонстрацию силы. Вот только у них было лишь неполных шесть десятков солдат, а осознание, что империя в будущем отомстит за своего посла, как-то не вдохновляло. Вожди здешних кланов столетиями нарабатывали репутацию людей, редко думающих на пару дней вперед. Даже странно, что Винде’канн обозначался на картах как соединенное королевство. А граф только усугубил настроение лейтенанта.
– Они будут стараться вас спровоцировать, – сказал он, когда они встретились перед пиром. – Скорее всего, ничего серьезного, легкий толчок, кубок вина, словно бы случайно вылитый на одежду, какое-нибудь глупое бахвальство или вызывающий взгляд. Вам нужно это игнорировать, вам и вашим людям. Многие из вождей захотят проверить, насколько прочно старый Клависс сидит на троне. И многие захотят сорвать переговоры, поскольку в пограничных наездах и грабежах проще иметь развязанные руки. И они готовы пожертвовать каким-нибудь молодым родичем с горячей головой, чтобы получить возможность покинуть этот зал и известить, что послы империи и во время переговоров проливают кровь истинных виндерцев. Я бы охотно приказал вам прийти невооруженным, но это было бы признаком слабости. Во время пира только родственники короля и почетнейшие из гостей могут носить оружие, потому отложить его – означало бы, что мы не считаемся достойными такой чести. С другой стороны, вынуть меч в присутствии тахга без его разрешения – карается смертью. Потому, если я увижу, что у кого-то из вас свербят руки…
Ему не было нужды заканчивать, взгляд порой оказывается достаточно красноречив.
– Потому, даже если они станут говорить грязные вещи о ваших матерях, бабках, сестрах или любимых лошадях, вам нужно улыбаться и делать вид, что вы глуховаты. Если выльют на вас кубок вина, вы поблагодарите и попросите еще один, говоря, что это хорошо для кожи, а если вас зацепят и толкнут, вы скажете, что и у нас в империи есть схожее развлечение. И, конечно же, вы оденетесь должным образом.
Именно в этом и заключалась проблема.
Они прибыли сюда как эскорт посольства, а не как посланники императора. Запасные вещи, которые взял каждый из них, были теплыми и сухими, а не модными и элегантными. Проклятие, это же военный поход. В конце концов они остановили выбор на вычищенных до блеска кольчугах, свежесмазанных кожаных доспехах и сапогах, а также – чистых штанах. Шлемы не надевали, поскольку ничто не говорило о столь серьезной опасности. Велергорф подстриг усы, Андан расчесал бороду, а Берф заплел волосы в несколько опрятных косичек. Кеннет устроил быстрый смотр и кивнул, удовлетворенный. Империи не будет за них стыдно.
Когда они встали перед посольской парой, жена графа, Исава-кан-Лаверр, заломила руки:
– Вы не можете пойти вот так.
– Я боюсь, госпожа графиня, что мы отправимся или так, или голышом.
– Но… но вы выглядите так, словно собрались на войну.
Граф откашлялся:
– Ничего другого у них нет, а кроме того, большинство мужчин на пиру будут в доспехах, а кое-кто – даже в шлемах. Таковы уж местные обычаи. Хотя хорошо все же, господин лейтенант, что вы не прихватили щиты.
– Если у стульев будут спинки, господин граф, это доставит неудобство. Кроме того, острым навершием мы могли бы нанести вред кому-то из гостей. Конечно, не желая того.
Графиня переводила взгляд с мужа на стражника.
– Хоть бы один улыбнулся, – проворчала она через мгновение. – Хотя бы скривился. Вы и вправду не учились дипломатии, лейтенант?
– Увы, нет, отсутствие врожденных умений помешало мне в этом.
Побрякивая кольчугой, вошел Бенельт-авд-Понб.
– И вы, капитан? Может, в таком случае и для меня найдется какой-нибудь панцирь? Или хотя бы маленькая кольчужка, а? Все же будут на нас таращиться.
– Не на нас, моя дорогая. – Граф улыбнулся широко и с гордостью. – И отправься мы туда даже с бандой уличных музыкантов, всё равно все станут смотреть только на тебя. И корчиться от зависти.
– Правда? – Исава скромно потупилась. – Ну, знаешь, мы выезжали так внезапно, что я прихватила только то, что нашлось под рукою.
Она сделала легкий реверанс.
Кеннет сдержал улыбку. Выезд после полугодичного ожидания и вправду мог оказаться внезапным. Для некоторых. А темно-вишневое атласное платье, покрытое чуть более темной вышивкой, шелестящее шелком, украшенное снежно-белыми кружевными манжетами и воротником-стоечкой, наверняка вызовет у большинства местных дам приступ истерического желания заиметь точно такой же наряд. Ничего странного, что Дарвенкан-Лаверр желал, чтобы его жена вошла в зал в окружении мужчин, облаченных в доспехи, и с оружием у пояса.
– Ну что ж, пойдемте.
* * *Главный зал был и вправду велик, но, что удивительно, крышу не поддерживала ни одна колона. Кеннет мельком взглянул на потолок. Дугообразный свод частично объяснял этот феномен. Хотя – отозвалась солдатская выучка – в случае осады несколько точно пущенных из тяжелых катапульт камней развалили бы все это, словно замок из песка.
Приход императорской делегации был встречен тишиной. Человек двадцать из собравшихся прервали ведшиеся шепотом споры и повернулись к входу. Атмосферу можно было резать ножом, паковать в тюки и продавать, назвав «тишиной перед бурей».
Вдоль трех стен установили несколько десятков столов. Пока что – все пустые, большинство гостей беседовали в центре, собравшись в малые группки. Границы между «своими», «почти своими», «почти врагами» и «врагами» были так отчетливы, словно их начертили на каменном полу цветными красками. Вот только группку меекханцев окружила бы линия цвета свежепролитой крови, означающая «врагов смертельных». Платье графини прекрасно бы с такой линией гармонировало.
Они неторопливо шли в сторону помоста под противоположной стеной: там, приподнятый на три ступени, стоял одинокий стол, а за ним на изукрашенном резьбой троне сидел Аэрисс Клависс, высший тахг кланов. Кеннет шел справа, рядом с капитаном кавалеристов, чуть позади графского семейства, а потому не видел своих сержантов, но был готов поставить любую сумму, что вся троица дерзко осматривается, держа ладони на рукоятях мечей. Трудно ожидать иного от профессиональных солдат, которых встречают враждебной тишиной. Впрочем, биться об заклад было бы несколько нечестно: он хорошо видел лица тех, кто стоял впереди, их краснеющие щеки, хмурящиеся лбы, злобные взгляды, которые они бросали за его спину. «Но ведь, – мелькнуло у него в голове, – граф говорил, что мы должны не дать спровоцировать себя, и ни слова не сказал о провокациях с нашей стороны». Кеннет мысленно улыбнулся.
Тахг приветственно встал и шагнул им навстречу, вызвав волну оскорбленных шепотков. Был он статным, широким в плечах мужчиной со снежно-белой бородой патриарха, сплетенной в две косы. Зеленая рубаха из тонкотканого полотна и темные штаны такого же зеленого оттенка представляли собой его единственную одежду. Согласно местному обычаю, тагх был одиночкой, принадлежал не к одному клану, но ко всем сразу, а потому не мог носить родовых расцветок; зелень же – цвет, которым обладал лишь он, и ни один другой клан не мог использовать такой же. Кеннет знал, что владыка недавно разменял седьмой десяток, но местные хвастались, будто он все еще может ударом кулака свалить вола. В определенном смысле это говорило и о местной шкале приоритетов.
