Даррен Шэн - Кардинал
Надо ее сдать. Может, это вообще подстава и Ама – подсадная утка, которую подослал сам Кардинал, чтобы проверить мою преданность. Если нет – если Ама не врала, – тогда тем более надо ее сдать. Сейчас пойду домой, приму душ, сниму трубку и расскажу Кардиналу все как есть про Аму Ситуву и исходящую от нее угрозу. А чувства, которые могут оказаться как любовью, так и обычной похотью, пойдут лесом.
Я уже почти настроился, когда вдруг зазвонил мобильный. Секретарша Кардинала. Он срочно вызывает меня к себе. Узнал про успешный контракт с Кафраном и хочет поздравить лично. Этот звонок все и решил окончательно. Я пойду и доложу все в приватной беседе. Аме Ситуве конец. Адриана тоже к черту. Своя рубашка ближе к телу, а телу сейчас грозит опасность.
Стоило мне определиться окончательно, как телефон зазвонил снова. На этот раз я понадобился кому-то из докторов Кончиты. К ней приходил муж, она впала в депрессию и попыталась покончить с собой. И ей почти удалось. Доктор просил меня прийти как можно скорее. Кончиту накачали лекарствами, но она пока в сознании. Если я не смогу ей ничем помочь, то придется передать ее «в руки профессионалов». Он не сказал прямо, что я единственный, кто сейчас может уберечь ее от психушки, но подразумевалось именно это. Забыв про остальные напасти, я рявкнул на Томаса, и мы домчали до «Скайлайта» в рекордные сроки. Кардинал подождет.
Меня встретили сообщением, что Кончита уже более-менее успокоилась – сказались переутомление, лекарства и потеря крови. Она лежала в спальне, заливаясь слезами, глядя в потолок и постепенно погружаясь в дремоту. Доктора уже подумали, что лучше мне навестить ее утром, но тут вышла сиделка и передала, что Кончита зовет меня, поэтому решили, что лучше я все-таки зайду. Предупредили, чтобы я был с ней помягче, постарался успокоить и утешить. А то я сам не знаю…
Прикрыв за собой дверь, я прошел через всю комнату к кровати, где вытянулась тоненькая хрупкая фигурка.
– Привет, малышка, – поздоровался я вполголоса.
Она открыла глаза и слабо улыбнулась:
– Привет… – Голос едва слышный, измученный. – Я думала, ты не придешь и я умру тут одна. Думала, потеряю тебя.
– Не глупи. Как можно меня потерять? У меня в голове самонаводящееся устройство. Оно притащит меня домой, хочу я этого или нет.
– Дурачок. – Она скорчила гримаску. – Я уже так давно не пыталась покончить с жизнью. Забыла, как это больно.
Она зарыдала. Я осторожно прижал ее к себе, убаюкивая:
– Ш-ш-ш… Не плачь. Не надо. Я здесь. Я помогу. Я ведь обещал тебя защищать? И буду защищать. Всегда. – Я слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. – Что он сказал, Кончита? Что такого сказала эта сволочь, что ты вдруг решила оборвать все разом?
– Он сказал ужасную вещь, Капак, – простонала она. – Только сам не понял. Он пытался помочь, как ты сейчас, только он не умеет. Он хотел меня подготовить. – В глазах блестели слезы. Кончита горестно мотнула головой, и они заструились по щекам. – Бедный Ферди. Он всегда хотел как лучше для меня. Только у него плохо получалось.
– Он разве жив?
– Конечно. – Она шмыгнула носом. – Ферди никогда не умрет. Он будет жить вечно, великий, ужасный и беспомощный.
– А я думал, он погиб.
– Нет. Это был он, Ферди. Немного похудел, но в остальном почти не изменился.
– Но что же он такое сказал, что толкнуло тебя… на эту глупость?
Кончита посмотрела на меня холодными, совершенно взрослыми глазами, в которых безошибочно читался ее настоящий возраст:
– Он сказал, что ты гангстер.
Я помертвел:
– Кончита, я… я собирался сам тебе сказать. Я не хотел…
– Все нормально. Это ничего. Я и так подозревала. Но он еще сказал, что ты аюамарканец. – Опять это слово! В ее устах уж совершенно немыслимое. – Он сказал, что привязываться к тебе не стоит, но я знала это и без него.
– А почему не стоит привязываться, Кончита? – тихо спросил я.
– Потому что почти все аюамарканцы умирают. Немногие – избранные – остаются в живых, а вот остальные… Он хотел смягчить удар заранее, рассказав мне. – Кончита фыркнула. – Бездушное тупое чудовище.
– Не понимаю… – Я выпустил ее из рук и отодвинулся.
– Не волнуйся. – Кончита подсела поближе. – Я не собираюсь его слушать. Он напугал меня своим приходом. Я хотела покончить с собой, потому что перепугалась. Мне страшно тебя потерять. Но ты другой. Не такой, как все. Я знаю, ты можешь его побороть. Ты не такой, как они все… как я. – Она кивнула, перехватив мой вопросительный взгляд. – Да, я тоже одна из них. И тоже слабая. Но у тебя хватит сил выступить против, Капак. Ты сильнее всех нас.
– Я все-таки не понимаю. При чем тут Фердинанд Уэйн? Откуда у обычного гангстера, который к тому же вроде давно числится мертвым, столько власти? Как он связан с этим аюамарканским списком? В чем его…
– Какой Фердинанд? – перебила Кончита.
– Фердинанд Уэйн, – простонал я.
Она что, уже пытается вытеснить его из памяти? Снова отгораживается от реальности?
– Кто это?
– Это… – Я взял ее за руку. Продолжать было жестоко, но я не мог позволить ей уйти в свой вымышленный мир, не выяснив сперва того, что хотел. Придется надавить, как бы я потом ни казнился и ни терзался. – Это твой муж. Фердинанд Уэйн.
Она, опешив, уставилась на меня и прошептала, мотая головой:
– Нет, Капак.
– Да, Кончита.
– Нет! – завизжала она. А потом прижалась ладонями к моим щекам и в ужасе посмотрела мне в глаза: – Я думала, ты знаешь. Я думала, ты поэтому… боже! Нет, Капак, мой муж не Фердинанд Уэйн. Мой муж – Фердинанд Дорак.
– Кто? – Голова пошла кругом. Я помнил эту фамилию, но мозг отказывался воспринимать.
– Дорак, – повторила Кончита. А потом, откинувшись на подушки, бледная как полотно, пояснила сквозь слезы: – Я замужем за Кардиналом.
ама ситува
Я завтракал в «Шанкаре» один, выбрав столик как можно дальше от утренних завсегдатаев, погруженный в мрачные раздумья о вчерашнем. Аппетита не было. Заказал стакан апельсинового сока, но через пару глотков забыл о горьковато-кисловатом напитке напрочь.
Фердинанда Уэйна не существует. Это фантом, придуманный для отвода глаз докторов, сиделок, служащих отеля и доверчивых простаков вроде меня. Кончита замужем за Кардиналом.
У меня до сих пор не укладывалось в голове. Как этому старому чудовищу удалось покорить сердце нежной девушки? Хотя, может, она не всегда была такой нежной и чувствительной? Может, та хрупкая и беззащитная женщина, что сейчас боится высунуть нос из «Скайлайта», появилась, только когда болезнь изуродовала ее тело. Интересно, какой она была раньше?
Обрушив на меня свое потрясающее откровение, больше ничего интересного Кончита вчера не сказала. Я пытался расспросить поподробнее насчет аюамарканцев, но она отделывалась невнятным бормотанием, что все они мертвецы. В конце концов она заснула у меня на руках. Я долго баюкал ее, глядя в пространство и прислушиваясь к едва уловимому стуку слабого сердца. Когда я ушел, она даже не шевельнулась.
По моим подсчетам, про аюамарканский список упомянули уже трое. Убийца Паукар Вами, назвавший нас с Адрианом аюамарканцами, – вот, кстати, почему я его связал с исчезновением Адриана. Ама Ситува, утверждавшая, что тайком проникла во Дворец. И сраженная болезнью жена Кардинала. Странное трио, ничем больше, насколько мне видится, между собой не связанное. Кто же такие эти аюамарканцы? Что их объединяет? Почему большинство из них обречено на смерть?
Раздумья прервала похлопавшая меня по плечу тонкая рука. Я вскинулся, ожидая увидеть ангела смерти, но это была всего лишь Леонора.
– Можно присесть?
– Конечно. – Я вскочил и подвинул ей стул. Поблагодарив, она уселась и поставила перед собой тарелку с нарезанным ананасом.
– Тебя, кажется, что-то гложет, – заметила она. – Совсем замучился с Дорри?
– Да, есть свои сложности, – признался я. – Раньше и не предполагал, что все так запутается. Думал, за несколько месяцев освоюсь, а потом пойдет по накатанной. Мне все разъяснят, я буду учиться, шагать по карьерной лестнице, как в любом другом деле. Интриги, неопределенность и абсурд я никак не предполагал.
Она рассмеялась:
– Ты угодил в те же сети, что и все протеже Кардинала. Чем выше в этом городе взлетишь, тем больше вокруг странностей. Утешайся тем, что можешь считать это знаком продвижения по службе. Кардинал тебя проверяет.
– Я не против экзаменов и проверок, но иногда мне кажется, что в конце все равно ждет провал. Вроде как он меня выжмет досуха и выкинет за ненадобностью.
– Тоже возможно, – не стала отрицать Леонора. – Мне так, правда, не кажется, но я уже ошибалась в нем раньше.
– Утешает, – ехидно хмыкнул я.
Она мягко коснулась моей руки:
– Когда имеешь дело с Дорри, невозможно подстелить соломку. Ты ведь знал, на что идешь. Так что жаловаться поздно.
– Вы правы. Простите. Тяжелая выдалась неделя.
