Джо Аберкромби - Полкороля
При звуках этого имени он передернулся. Небось так же, как Ярви, когда вспоминал имя Одема.
– У него моя жена. У него мой сын. Я должен их вернуть.
– И как ты собираешься за это взяться? – спросил его Ральф.
– Отыщу какой-нибудь способ. – Анкран сжал кулак и вмял его себе в колено, потом снова, сильней и сильней, пока не отрезвел от боли. – Обязательно.
Ярви растерянно хлопал глазами по другую сторону от костра. Поначалу он возненавидел Анкрана с первого взгляда. Перехитрил его, довел до падения и побоев и занял его место. Потом согласился взять его в попутчики, прошагал вместе с ним много миль, принимал то, чем Анкран бескорыстно делился. Стал на него полагаться. А теперь же случилось прежде непредставимое. Он начал им восхищаться.
Все, что бы ни делал Ярви, он делал для себя. Его свобода, его месть, его престол. Анкран же поступался всем – добром и честью – ради своей семьи.
– Может быть, я смогу помочь.
Анкран пристально посмотрел на него:
– Ты?
– У меня есть друзья в Торлбю. Могущественные друзья.
– Тот повар, у которого ты служил? – прыснул со смеху Ральф.
– Нет.
Ярви и сам не понял, отчего выбрал именно эту минуту. То ли каким-то чудом в нем уцелел обломок гордости и некстати кольнул изнутри. То ли чем сильней он привязывался к этой шайке отбросов, тем тяжелее на него давила ежедневная ложь. То ли счел, что Анкран все равно дознается до правды. А может, он просто сглупил.
– Лайтлин, – произнес он. – Супруга покойного короля Атрика.
Джойд одышливо охнул и опустился на шкуры. Ральф даже не потрудился хихикнуть.
– И кем ты приходишься Золотой Королеве Гетланда?
Ярви сдержал голос, хотя сердце внезапно заколотилось с грохотом:
– Ее младшим сыном.
От этого все на какое-то время затихли.
И Ярви смолк первым, ибо до него дошло, что можно было оставаться поваренком и отправиться куда угодно. Последовать за Ральфом, чтобы сказать его жене здравствуй, или пойти за Ничто, какое бы безумие ни созревало в его чокнутой башке. Уплыть с Джойдом и испить из колодца в дебрях Каталии. Или поехать еще дальше, любоваться вместе с Сумаэль на чудеса Первого Града. Он и она, вместе…
Но теперь идти было некуда – его путь упирался в Черный престол. Впрочем, еще можно отправиться в Последнюю дверь.
– Мое настоящее имя не Йорв. Меня зовут Ярви. И я – законный король Гетланда.
Наступила долгая тишина. Даже Ничто бросил натирать меч и, не вставая с камня, повернулся с лихорадочным блеском в глазах.
Анкран негромко прочистил горло.
– Поэтому ты так херово готовишь еду.
– Ты что же это? Не шутишь? – спросила Сумаэль.
Ярви ответил ей долгим и ровным взглядом.
– Слышишь мой громкий смех?
– Тогда соблаговолите ответить, с какого ляда короля Гетланда привязали к веслу гнилой торговой галеры?
Ярви потуже натянул на плечи овчину и всмотрелся в огонь. Языки пламени оборачивались ликами прошлого и былыми поступками.
– Из-за своей руки, или из-за того, что у меня ее нет, я хотел отречься от наследования и вступить в Общину служителей. Но моего отца, Атрика, убили. Его предал Гром-гиль-Горм со свой служительницей, матерью Скейр. Так мне сказали. И я повел двадцать семь кораблей в набег. Дядя мой, Одем, вынашивал свои планы. – Его голос вдруг задрожал. – Среди которых было: прикончить меня и самому сесть на трон.
– Принц Ярви, – проурчал Анкран. – Атриков младшенький. У того рука была искалечена.
Ярви протянул руку к свету, и Анкран убедился воочию, пристукивая себя по свернутому носу.
– Да, когда мы шли через Торлбю, бродила молва о его кончине.
– Они чуток поспешили о ней объявлять. Я упал с башни, и Матерь Море вынесла меня прямо в руки Гром-гиль-Горма. Я притворился поваренком, а он нацепил на меня ошейник и продал в Вульсгард, в рабство.
– И там-то мы с Триггом тебя и купили, – вполголоса протянул Анкран, со всех сторон обкатывая его рассказ – так купец мог бы осматривать кольцо у ювелира перед покупкой, пытаясь взвесить, сколько в этом сплаве настоящего золота. – Потому что ты, по твоим словам, умел грести.
Ярви пожал плечами и втянул увечную руку обратно в теплый рукав.
– Как видишь, я способен еще и не на такое вранье.
Джойд пшикнул сквозь губы.
– Кто бы спорил, у каждого есть свои тайны, но эта – из ряда вон.
– И явно опаснее обычных, – сказала, прищурившись, Сумаэль. – Зачем прервал молчание?
Ярви на миг задумался.
– Вы заслуживаете правду. А я заслужил эту правду рассказать. А она – заслуживает быть услышанной.
И опять тишина. Джойд втер в ступни еще жира. Анкран и Сумаэль обменялись долгими взглядами. А потом Ральф просунул язык меж губами и похабно забекал.
– И че, кто-нибудь поверил в эту чушь?
– Поверил я. – Ничто, с громадными черными глазами, встал и воздел над головой меч. – И теперь я приношу клятву. – Он всадил меч в костер, по спирали взмыли искры, и все оторопело отпрянули. – Клянусь перед солнцем и луной. Да будет клятва на мне ярмом и во мне стрекалом. Да не знать мне покоя, покуда законный государь Гетланда снова не сядет на Черный престол.
Все замолкли на куда дольший срок, и ни один не был так потрясен, как Ярви.
– У кого-нибудь из вас было такое, когда вам казалось, что вы живете во сне? – пробурчал Ральф.
Джойд лишь снова вздохнул.
– Частенько.
– В кошмарном, – добавила Сумаэль.
Поутру нового дня они перевалили подъем, и вид, который их встретил, точно был порожден сновидением. Может быть, и кошмарным. Впереди вместо белых холмов стояли черные, и сквозь клубы дыма и пара вдалеке зыбко маячили горы.
– Жаркие земли! – провозгласил Анкран.
– Место, где боги льда и пламени объявили друг другу войну, – прошептал Ничто.
– С виду терпимо, – сказал Ярви, – для поля-то боя.
Между белым и черным протянулась полоса зеленой листвы. Ветерок колыхал поросль, в небе вились стаи птиц, под размазанным солнцем поблескивала вода.
– В царстве зимы прорубили весеннюю просеку, – сказала Сумаэль.
– Не верю я этому, – сказал Ничто.
– Чему же ты веришь? – спросил его Ярви.
Ничто приподнял меч и не столько улыбнулся, сколько приоткрыл щербатые зубы.
– Одному ему.
Пока они, оступаясь, брели туда, никто не упомянул вчерашнее откровенничанье. Словно сами не знали, стоит ли ему верить и что делать дальше, если все-таки стоит, и поэтому решили притвориться, что ничего не было, и относиться к нему как прежде. В общем, Ярви все это устраивало. Он всегда чувствовал себя скорее поваренком, нежели королем.
Снег под его стоптанными сапогами сперва поредел, потом начал подтаивать и просачиваться сквозь подошвы, потом сделался скользким пополам с грязью, а потом совсем исчез. Земля сперва затянулась заплатками мха, потом поросла высокой травой, потом запестрела полевыми цветами, которым даже Ярви не знал названий. Наконец они вышли на бережок широкого пруда, оттуда, из молочно-мутных вод, вытекал ручей. Кривое дерево раскинуло над их головами свою крону цвета оранжевой ржавчины.
– Последние несколько лет, а особенно в последние дни я гадал, что же я натворил, чтобы заработать такое наказание, – произнес Джойд. – А теперь мне не ясно, чем же я заслужил такую награду.
– Жизнь воздает не по заслугам, – сказал Ральф, – а по тому, сколько ты сумел ухватить. Где там наша удочка?
И старый разбойник принялся таскать из взбаламученной воды рыбу – и так быстро, что только успевал насаживать наживку. Снова пошел снег, но на прогретую землю снежинки не оседали, а сухих веток кругом было навалом, поэтому путники развели костер, и Анкран устроил им пиршество, поджарив рыбу на плоском камне.
После еды Ярви развалился, положив руки на набитый живот, опустил ноги отмокать в теплую воду и задумался, когда и где в последний раз был так счастлив? Конечно, не на боевой пощадке, после очередных позорных тумаков. Точно не прячась от отцовских затрещин и не раскисая под сердитым материнским взглядом. И даже не подле очага матери Гундринг. Он поднял голову, разглядывая своих разномастных одновесельников. Станет ли хуже, если он так и не вернется домой? Ведь неисполненная клятва далеко не то же самое, что нарушенная…
– Пожалуй, неплохо бы нам остаться здесь, – лениво пробормотал он.
Сумаэль насмешливо подернула губами.
– Кто же тогда поведет народ Гетланда в счастливое завтра?
– У меня такое ощущение, что они доберутся туда и сами. Лучше я стану королем этого озера, а ты – моей служительницей.
– Матерью Сумаэль?
– Ты всегда знаешь верный путь. Будешь вести меня к меньшему злу и наибольшему благу.
Она фыркнула.
– Этих мест нет ни на одной карте. Надо отлить.
Ярви наблюдал, как она скрывается в высокой траве.
– У меня ощущение, что она тебе нравится, – протянул Анкран.
Ярви тряхнул головой.
– Ну… она нам всем нравится.
