Роберт Л. Андерсон - Страна снов
Челюсть Сандерсона ходила туда-сюда, перемалывая жвачку. Он переводил взгляд с Коннора на Деа, и она порадовалась, что не сняла капюшон. В грязном оконном стекле она видела отражение болезненно-бледной девицы с нечесаными волосами и запавшими глазами. Сандерсон ее не знает, но – на всякий случай.
– Был на той неделе «жук», – сообщил Коннору Сандерсон. Он говорил медленно, как бы через силу. Деа представила, что, если бы они слышали его мысли, это звучало бы как радиопомехи или гудение мухи в пустой комнате. – Здорово помятый. Не знаю, что там можно взять, ему дорога под пресс. А чего вы ищете, к мотору или корпус?
– А можно посмотреть? – ушел от ответа Коннор.
Сандерсон покачал головой, взял бумажный стакан и сплюнул туда густую коричневую жидкость, вроде смолы. Деа поняла, что он жевал табак.
– У меня он не здесь, – объяснил он, и сердце Деа упало. – На штрафстоянке у полиции. Мы его не увидим, пока они не закончат. Может, несколько недель пройдет. Могу позвонить, когда «жука» спишут.
– А, звоните, – обрадовался Коннор и написал имя и телефон (оба фальшивые, как заметила Деа) на клочке бумаги, который сунул за решетку на окне. – Спасибо.
Они выехали в ворота задним ходом, и брат Марка снова повесил замок. Все это время он следил за ними, будто что-то знал. Деа рада была снова оказаться в машине.
– Ну, вот и все, – произнес Коннор, когда они выехали на шоссе.
– В смысле? – переспросила Деа. – Сандерсон же сказал – машина на стоянке, значит, под пресс ее не отправили, и это здорово.
– Здорово? – отозвался Коннор. – Деа, она у копов! Это очень плохо.
– Пожалуйста! – Голос Деа дрогнул. Она знала, что в нем слышится мольба, и разрывалась между отчаянием и муками совести. Не надо было втягивать в это Коннора. – Давай попробуем!
– Чего попробуем? Деа, тебя ищет полиция!
– Но тебя же не ищут! – вырвалось у нее. Коннор промолчал. У Деа еще никогда не было так тяжело на душе – вина, будто живое существо, рвалась из груди. – В любом случае последнее место, где меня будут искать, – это отделение полиции, верно?
– Это безумие, – проговорил Коннор и провел рукой по волосам. Взъерошенные, они встали торчком. Деа вспомнила, как впервые увидела Коннора у пруда – он вышел из воды и улыбнулся ей. – Мне и о своих проблемах надо думать, своего дерьма хватает. Все знают, что мы с тобой… – он замолчал.
– А что мы с тобой? – спросила Деа. В груди ныло. Разве бывает, чтобы все так изменилось, чтобы время прижимало, как гигантский большой палец, чтобы все шло наперекосяк? Во снах все обратимо, там нет времени и все можно исправить.
Вот бы и в жизни так…
– Ничего, – Коннор покачал головой. – Все знают, что мы дружим, вот и все. – Прежде у Деа сладко замирало сердце, когда он произносил свое «дружим». Теперь это слово показалось ей плоским, как выдохшаяся кола. – Мой дядя знает. Как только ему позвонят из больницы, он поймет, что это я помог тебе сбежать.
– Значит, надо поторопиться, – сказала Деа. – Ты обещал мне помочь, – тихо прибавила она.
Они уже подъезжали к Филдингу – Деа различала «ЭксонМобил» и минимарт, рассыпавший в небе светлые «зайчики» – будто рожденные на земле звезды тонули во мраке. На перекрестке единственный светофор мигал красным. Если Коннор повернет налево, они окажутся на Девятом шоссе, где стоят их дома. Ее прежний дом. Деа и не подозревала, как любит старые комнаты (большинством из которых они с матерью даже не пользовались) этого просторного особняка с красивой чужой обстановкой.
Направо, к округу Арагансетт и дальше на запад до самой Калифорнии, уходило Двадцать второе шоссе, где было местное отделение полиции.
Коннор сбросил скорость и остановился. Секунду они сидели, освещаемые мигающим красным светом.
– Да пошло оно все, – сказал он и вывернул руль вправо.
Деа готова была его расцеловать.
Глава 17
Световой ореол от прожекторов на приземистом одноэтажном здании полиции, занимавшем значительную территорию, был виден за полмили. Коннор затормозил, слегка ткнувшись в бордюр.
– Перебирайся назад, – велел он.
– Зачем?!
Он шумно выдохнул.
– Ты понимаешь, что это идиотизм? Потому что это идиотизм! Я не собираюсь наживать неприятности за укрывательство беглянки или кем ты там у них проходишь, и не допущу, чтобы ты загремела в тюрьму. Я и находиться-то здесь не должен, ясно? Я сейчас типа у Голлум: у нее первотелка телится и без меня никак.
– Ничего себе, – вырвалось у Деа.
– Это предложила Голлум, – пояснил Коннор раздраженно. – Чтобы моему брезгуше-отцу не пришло в голову сходить проверить. Делай, что сказано, поняла? Лезь назад, а когда я скажу «пригнись», пригнешься.
Деа видела, что спорить бесполезно: у Коннора между бровей появилась морщинка, как всегда, когда он упрямился. К тому же его предложение было не лишено смысла. Выйдя из машины, Деа уселась на заднее сиденье, заваленное одеждой, спортивным снаряжением, старыми учебниками, рюкзаком, туристическими ботинками, покрытыми коркой грязи, и пустыми бутылками из-под колы, будто здесь скопился осевший сор из сточных вод жизни Коннора.
Деа расчистила себе место среди вороха одежды. Здесь, под защитой темноты и в окружении забытых вещей, ей стало спокойнее. Она набросила на плечи одеяло, как плащ, будто это могло придать ей силу супергероя.
Они подъехали к отделению полиции.
– Пригнись, – напряженно сказал Коннор. Деа распласталась на заднем сиденье, уткнувшись лицом в старый свитер, вдыхая мелкие волокна шерсти и едва слышный запах одеколона. Секундой позже она услышала, как взвыли сирены, – видимо, где-то авария или – в ее душе все сжалось – копам позвонили из больницы с просьбой отыскать ее и привезти обратно.
Деа ожидала, что Коннор свернет на парковку, но он поехал прямо. Ей очень хотелось сесть нормально, но Коннор накричал бы на нее, поэтому она лежала смирно. От свитера зачесалась щека.
– Что там видно-то? – не выдержала она.
– Надо все объехать, – прошептал Коннор, будто их могли услышать. – Поглядеть на штрафстоянку, где что. Я хочу знать, с чем мы имеем дело.
Деа не выдержала и осторожно села. От стекла тек холод. Коннор взглянул на нее в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. Все равно главный вход на территорию отделения полиции остался позади. Он свернул направо и еще раз направо, выехав на дублирующую дорогу.
– Видимо, вот она, – произнес Коннор, будто Деа не видела. Он сильно нервничал. Обнесенная высоким забором с проволокой наверху, стоянка была намного меньше, чем у Сандерсона, но охранялась столь же солидно. – Будка охраны. – Пальцы Коннора так стиснули руль, что с заднего сиденья Деа могла разглядеть белые углубления на костяшках пальцев. – Два копа.
Она почти забыла, что Коннор ненавидел полицейских. Он считал их идиотами и не простил, что убийцы матери и брата так и не были найдены.
Разве что дядя, прибавлял он. Дядя нормальный мужик. Бригс тогда тоже жил в Чикаго, и начальство решило, что он не будет принимать участие в расследовании как лицо пристрастное, однако Бригс настоял, поклявшись выяснить правду ради брата. Благодаря вмешательству дяди Коннора в конце концов оправдали, по крайней мере формально: попросту не набралось достаточно улик, чтобы повесить на него двойное убийство, хотя других подозреваемых не было. Коннор рассказывал об этом на обратном пути с фестиваля ужасов, когда они с Деа пережидали ливень на парковке. Деа подмывало спросить, правду ли говорят про давний инцидент с участием Бригса-старшего, Уилла и уже не существующей гитары, – она не понимала, как такой весь из себя порядочный человек мог так обойтись с родным сыном.
Но тут же ей вспомнилась Мириам со своими полуночными исчезновениями и мошенническими проделками. Может, люди сложнее, чем кажутся?
Коннор шумно выдохнул:
– Не подобраться.
У одного из охранников, четко видимого в ярко освещенной будке, на колене лежала тоненькая книжка – сборник кроссвордов? – но другой, с лицом гончей, долго остававшейся без хозяина, проводил взглядом машину Коннора, когда они проезжали мимо. Деа поспешно пригнулась, хотя и понимала, что ее нельзя разглядеть.
И тут она увидела то, что они искали: в самом углу стоянки красовалась абстрактная скульптура – мятый металл и горелая резина. Сердце часто забилось. Коннор предупреждал, что машина помята, но Деа не поверила глазам: «фольксваген» буквально сложился вдвое. Зияли дверные проемы – дверцы, ясное дело, уже не закрыть. Или это копам пришлось снимать двери, чтобы извлечь ее? Две покрышки разорвало в клочья, и «фолькс» стоял накренившись, как корабль на мелководье. Деа только сейчас поняла, что ей сказочно повезло. Ей захотелось плакать, звать маму и долго извиняться: Мириам любила свой «фолькс».
– Вон она. – Голос Деа, как ни странно, остался ровным. Она ткнула пальцем в стекло, хотя Коннор не отрывал взгляда от дороги. – Вон, рядом с джипом. – На штрафстоянке было всего автомобилей двадцать, расставленных на первый взгляд как попало, многие пестрели оранжевыми штрафными квитанциями за неправильную парковку или стояли с блокиратором на колесе, походившим на гигантский зуб.
![Сильвия Дэй - Сплетенная с тобой [Entwined with You]](/uploads/posts/books/16630/16630.jpg)
