Сара Маас - Наследница огня
Снаряжение включало в себя полосу из особой прозрачной материи, защищавшую глаза от ветра. Манона вспомнила, как раньше летала без всякой защиты. Но тогда ее выручала магия, оберегавшая глаза. А сейчас, если снять этот обруч, они сразу же начнут слезиться от обжигающего ветра, и ей придется щуриться и прикрывать их рукой.
Смертный крикнул Маноне, что драконы полностью готовы к полету и теперь ей решать, когда подниматься в воздух.
Манона не торопилась. Она еще раз взглянула вниз, потом вверх. Черный мост и серые небеса над ним едва просматривались в тумане. Манона обвела глазами своих соратниц: шесть слева, шесть справа.
– Мы – ведьмы отряда Тринадцати. Наш девиз: «Отныне и пока Тьма не поглотит нас». Когда-то мы славились своим умением летать. Так покажем, что за десять лет мы его не утратили.
Сказав это, Манона слегка пришпорила дракониху. Три быстрых скачка (драконий галоп) и вперед, вперед, вперед… пока вокруг не осталось ничего, кроме морозного воздуха. Заснеженные склоны обеих гор, черная нитка моста, серые облака. И… падение.
Внутри Маноны все замерло. Ей показалось, что дракониха, сложив крылья, камнем летит вниз. Манона вспомнила, чему ее учили смертные. Она пригнулась к драконьей шее. Глаза ее были защищены, но в ушах отчаянно свистел ветер.
А рядом, рассекая воздух, падали ведьмы ее отряда, пролетая мимо скал и снега и устремляясь вниз, ко дну впадины.
Манона стиснула зубы. Туман мешал смотреть. Ветер норовил расплести косу, которая белым вымпелом трепетала у нее над головой.
Потом туман разошелся. Тьма, готовая поглотить ее, была совсем близко. Дно впадины. Манона уже видела черные зубцы камней…
Ей было трудно наслаждаться полетом, поскольку дракониха не летела, а падала. Но Манона еще крепче сжимала поводья. Она приросла к седлу. И вдруг…
Распрямив крылья, дракониха взмахнула ими. Мир наклонился, потом пошел вниз. Кажется, они поймали воздушный поток и он сам нес их вверх, вдоль склона Северного Клыка.
Снизу и сверху до ушей Маноны долетали торжествующие крики ее ведьм. Дракониха поднимала ее быстрее, чем метла из железного дерева. Вот уже мост остался внизу. Они очутились в небе.
Манона вернулась в небеса.
Вокруг расстилалась безоблачная, бесконечная, вечная синь. Вот уже и Астерина поднялась, достигнув забытой высоты, а за нею – Соррель, Васта и все остальные. Маноне хотелось кричать от радости, но Тринадцать везде и всегда оставались сдержанными. Они привыкли побеждать, а это – просто очередная победа.
Манона огляделась. Справа летела ликующая Астерина, чьи железные зубы сверкали, как серебро. Слева рыжеволосая Васта мотала головой, ухмыляясь горам внизу. Лицо Соррель, как и лицо Маноны, оставалось спокойным, но черные глаза искрились от радости. Отряд Тринадцати снова был воздухе.
Внизу расстилался огромный мир, а далеко на западе, недоступная зрению даже с высоты, лежала их древняя родина, которую они обязательно вернут. Но это в будущем. А пока…
Ветер больше не обжигал Маноне лицо. Он ласкал ее своими невидимыми руками и что-то нашептывал в уши. Магия ушла, но умение летать никуда не делось. Все навыки оставались при ней. И изумительное чутье, с которым она родилась. Манона Черноклювая по-прежнему была лучшей летуньей среди всех кланов Железнозубых.
– И что дальше? – крикнула ей Астерина.
Манона никогда не видела ведьм ее отряда плачущими, но сейчас зрение не обманывало ее. В уголках глаз двоюродной сестры поблескивали слезы, и причиной их был совсем не ветер.
– Будем испытывать их в хвост и в гриву.
Сдерживая ликование, так и рвущееся из груди, Манона направила дракониху в первую цепь ущелий. Потоки воздуха снова понесли ее в нужном направлении. Ведьмы тихо посмеивались, и эти звуки были лучше любой музыки смертных.
* * *Эта небольшая комната служила ее бабушке временным пристанищем в Омаге. Стоя неподвижно, Манона разглядывала каменную стену и ждала, когда бабушка заговорит. Матерь Черноклювых сидела за столом, спиной к внучке, склонившись над каким-то документом.
– Мне понравились твои сегодняшние действия, – наконец сказала бабушка.
Манона приложила два пальца ко лбу, хотя бабушка по-прежнему сидела к ней спиной.
Она и без похвал знала: ее отряд совершил лучший перелет. Когда они вернулись, зрителей уже не было. Желтоногие ушли сразу же, как стало понятно, что Манона не разбилась на дне впадины.
– Твои ведьмы, да и все шабаши Черноклювых показали себя отличными боевыми ведьмами, – продолжала бабушка. – Не напрасно ты столько лет их муштровала. Хвалю.
Манона ощутила новый прилив ликования.
– Бабушка, я считаю за честь служить тебе.
Верховная ведьма обмакнула перо и что-то написала на пергаменте перед нею.
– Ты станешь главнокомандующей, а твои Тринадцать займут высшие командные посты. Вы должны возглавить все кланы.
Бабушка повернулась к Маноне. Лицо верховной ведьмы было непроницаемым.
– Через несколько месяцев состоятся военные игры. Они решат, кто какой пост займет. Меня не заботит, как ты достигнешь первенства, но я ожидаю увидеть тебя победительницей.
Маноне не надо было спрашивать о причинах.
Бабушка скосила глаза на ее красный плащ и слегка улыбнулась:
– Мы пока не знаем, с кем нам придется воевать на стороне короля. Но когда с его войной будет покончено и мы вернем себе Западный край, на троне Ведьминого королевства не должна сидеть ни Желтоногая, ни Синекровная. Понятно?
Манона кивнула. Дальнейшее развитие событий им с бабушкой виделось одинаково. Пока жизнь вынуждала верховных ведьм держаться сообща и гасить все распри. Сейчас они даже согласятся, чтобы Манона командовала всеми армиями Железнозубых. Но с возвращением королевства давняя вражда возобновится. И здесь Черноклювые не имели права сплоховать. В первую очередь она, Манона.
– Догадываюсь, что и остальные верховные ведьмы дали такие же приказы своим наследницам. Так что твоя помощница должна постоянно находиться рядом и прикрывать твою спину.
Астерина и сейчас несла караул за дверью бабушкиной комнаты, однако Манона, опьяненная успехом, позволила себе некоторую дерзость.
– Я и сама могу себя защитить.
– Бэбе Желтоногой было семьсот лет, – прошипела бабушка. – Она голыми руками ломала стены крошанской столицы. Но ведь кто-то проник в повозку и убил ее. Если ты за тысячу лет достигнешь хотя бы половины ее уровня, можешь благодарить богов.
Манона молчала. Бабушке лучше знать, какой была Бэба Желтоногая.
– Позаботься о своей защите. Я бы очень не хотела искать себе другую наследницу.
– Хорошо, бабушка, – ответила Манона, склонив голову.
Глава 17
Проснувшись, Селена застонала. Ей было холодно. Нестерпимо болела голова: вчера в развалинах храма ударилась о камень. Бормоча ругательства, она села на постели, и каждый кусочек ее тела от ушей до пальцев ног отозвался всплеском боли. Казалось, вчера сотни железных кулаков измолотили ее и бросили умирать в холоде этой каморки. Если голова у нее болела от удара, боль в теле была вызвана совсем иной причиной – вчерашними неуправляемыми превращениями. Трудно представить, сколько раз ее швыряло то в одно, то в другое обличье. Судя по саднящим мышцам, счет шел на десятки.
Держась за скрипучую, растрескавшуюся кровать, она кое-как встала. То, что она все-таки могла управлять магическими силами, служило хоть и слабым, но утешением. Затянув потуже кушак выцветшего халата, Селена поплелась к комоду, рядом с которым стоял таз для умывания. Вчера, после отмокания в бане, она позаимствовала этот халат (таких там было много). Свою грязную, отчаянно вонявшую одежду бросила возле двери. У нее едва хватило сил дотащиться до своей комнаты. Селена повалилась на жесткую кровать, накрылась почти бесполезным одеялом и уснула.
Она спала, спала. Наверное, уже и работу на кухне проспала. Никто не приходил ее будить. Вот и хорошо. Селена не была настроена кого-либо видеть и с кем-либо говорить.
Упираясь руками в комод, она подняла голову к осколку зеркала. Ну и жуть! Это было самым подходящим словом для описания ее внешнего и внутреннего состояния. Похоже, за вчерашний день она еще похудела. Созерцая насупленное отражение в зеркале, Селена потянулась за мазью, принесенной вчера Рованом. Нет, не будет она мазаться. Пусть видит, что́ с ней сделал. Вообще-то, с ней бывало и похуже. Два года назад Аробинн за невыполнение приказа превратил ее в кровавое месиво. Вот тогда была настоящая жуть. А сейчас… погано, но терпимо.
Открыв дверь, Селена обнаружила на полу свою одежду. Выстиранную. Даже сапоги были вычищены. Либо Рован постарался, либо кто-то наткнулся на вонючую груду и понес стирать. Обмочиться на глазах у Рована! Селена поморщилась. Как унизительно.
Ну унизительно. И что, позволить этим мыслям расползтись по мозгу, чтобы стало совсем уж тошно? Усилием воли Селена прогнала их, оделась и по темным предрассветным коридорам отправилась на кухню. Лока был уже там и вовсю болтал о метательном ноже, который ему одолжил кто-то из караульных. Теперь он научится по-настоящему метать настоящий нож.
