Джо Аберкромби - Полкороля
– И поваренок он, и мыслитель, – просипел сзади Ральф.
– Понять только не могу, от которого ремесла тут меньше проку, – бормотнул Ничто. – Надо было дать Триггу его прикончить. Естественно, гетландцы…
Достигнув края холма, он замер. Все замерли. Перед ними раскинулся лес. Лес тянулся во всех направлениях, исчезая вдалеке за серой пеленой снегопада.
– Деревья? – прошептала Сумаэль, не отваживаясь поверить глазам.
– Деревья означают еду, – сказал Ярви.
– Деревья означают тепло, – сказал Анкран.
И, врасплох для самих себя, все как один с улюлюканьем кинулись вниз по склону, резвясь, точно дети, которым отменили на сегодня повседневные труды. Ярви упал, кувыркнулся, взбивая снежные струи, и вновь приземлился на ноги.
Беглецы неслись, бойко барахтаясь в снегу – сперва между невысоких, сглаженных сопок, а потом среди стволов могучих пихт, таких толстых, что иные Ярви не смог бы обхватить руками. Пихты высились колоннами некоего святого храма, где люди казались незваными возмутителями спокойствия.
Люди эти уже не мчались – потихоньку переваливались с оглядкой, а потом и вовсе побрели, загребая снег. Редкие, ободранные ветви не роняли плодов. На меч Ничто не напарывалась косуля. Найденный валежник оказывался сырым гнильем. Обманчивую под снегом поверхность земли покрывал слой годами прелых иголок, повсюду торчали узловатые корни.
Смех угас, среди деревьев воцарилась мертвая тишина – гнетущее безмолвие не прорезал даже птичий щебет.
– Боги, – шепнул Анкран. – Здесь ничуть не лучше, чем там.
Ярви дошаркал до ствола пихты и дрожащей рукой отломил наросший гриб.
– Нашел чего-нибудь? – спросил Джойд, чуть не попискивая от надежды.
– Не-а. – Ярви отбросил трутовик. – Эти – несъедобные.
Оседая вместе со снегом, с небес повалило отчаяние – и ложилось Ярви на плечи куда тяжелее прежнего.
– Огонь – вот что нам нужно, – сказал он, пытаясь спасти последний проблеск силы духа. Огонь отогреет их и поднимет настрой, сплотит и даст продержаться на ходу чуточку дольше. Задумываться, куда они в итоге придут, Ярви себе позволить не мог. Один раз – один взмах, как постоянно внушал ему Джойд.
– Для костра нам не обойтись без сухого дерева, – произнес Анкран. – Может, поваренок подскажет, где его раздобыть?
– В Торлбю я б тебе показал, где оно продается, – огрызнулся Ярви. На самом деле – не показал бы. Для этого всегда имелись рабы.
– Чем выше, тем должно быть суше. – Сумаэль перешла на рысь, и Ярви потащился за ней. Соскользнув под горку, он выбрался к краю белоснежной, чистой от деревьев прогалины, с откосом на той стороне. – Может быть, там, наверху…
Она припустила дальше, выбежала из-за деревьев на этот шрам на лесной чаще, и Ярви двинулся по ее легкому следу. Боги, как он устал! Ног под собой не чувствовал. Что-то странное творилось со здешней почвой – плоской и твердой под тонким покрывалом снега с черными заплатами то тут то там. Когда Сумаэль сделала следующий шаг, что-то негромко и непривычно хрустнуло.
Она застыла, обеспокоенно уставившись под ноги.
– Стой! – позади на пригорок выбежал Ничто, одной рукой хватаясь за дерево, другой – за меч. – Это река!
Ярви посмотрел вниз, и от ужаса вздыбились все волоски на его теле.
Лед загудел, защелкал, заходил под башмаками. Сумаэль повернулась, и река протяжно застонала, а ее глаза, моргая, обратились к нему. Их отделяет всего-навсего хороший шаг, может, два. Ярви сглотнул, не отваживаясь вдохнуть полной грудью, и протянул к ней руку.
И прошептал:
– Ступай потихоньку.
Она сделала шаг, и, не успев даже вскрикнуть, исчезла подо льдом.
Сперва он замер на месте.
Потом его сотрясла судорога, словно тело само решило рвануться за ней.
Взвыв, он остановил свой порыв, и припав на четвереньки, подполз туда, где она провалилась. В черной полынье плавали осколки льда, и никакого признака девушки. Он обернулся через плечо: в буране снежных хлопьев Джойд скакал по камням вдоль берега.
– Стой! – взвизгнул Ярви. – Тебя не удержит!
Что-то сдвинулось, промелькнуло под ледяной коркой, так ему показалось, и он подтянулся на руках, пропахивая лицом снег, расчищая порошу – но, кроме черноты, ничего не увидел, только пара пузырей скользнула подо льдом.
С берега на реку выскочил ошалелый Анкран, проехался, раскинув руки, и остановился, когда под ним загудела скованная морозом поверхность. Ниже по течению взбивал ногами снег Ничто, устремляясь к голой мозолине льда, сквозь которую торчали острые камни.
Надо всем нависла цепенящая тишина.
– Где она? – прокричал Ярви. Ральф лишь таращился с откоса, беспомощно шевеля губами.
На сколько возможно задержать дыхание? Никак не на такое время, это точно.
На его глазах Ничто отошел на пару шагов от берега и высоко поднял меч, острием вниз.
– Ты спятил? – взвизгнул Ярви, не понимая, в чем дело.
Разумеется, так оно и было.
Меч устремился вниз, вверх взметнулись брызги, Ничто упал на лед, его свободная рука метнулась в воду.
– Есть! – И он выдернул из реки Сумаэль – та повисла, как тряпка в струйках замерзающей воды, – и волоком подтащил к берегу, где ждали Джойд с Ральфом.
– Дышит? – проорал Ярви, ползя на четвереньках из боязни уйти под лед самому.
– Как понять? – Джойд, на коленях, склонился над ней.
– Щеку ей ко рту прислони!
– Вроде бы нет!
– Ноги ей задерите! – Ярви выкарабкался на берег и, перебирая свинцовыми коленями, помчался вдоль замерзшей реки.
– Что?
– Вверх ногами ее переверните!
Джойд оцепенело поднял ее за лодыжки, голова девушки болталась в снегу. Подскочил Ярви, просунул ей в рот два пальца и начал водить ими вверх-вниз и по кругу, стараясь пропихнуть их как можно глубже в глотку.
– Ну давай! – он рычал, роняя слюну, упирался и тянулся как мог. – Ну!
Один раз он видел, как мать Гундринг делала то же самое – мальчишке, упавшему в запруду у мельницы.
Тот мальчишка не выжил.
Сумаэль не шевелилась. Холодная и бескровная, уже будто труп, и Ярви неистово шипел сквозь стиснутые зубы все без разбора молитвы, сам уже не зная кому.
Он почувствовал ладонь Ничто на своем плече.
– Любого из нас ждет Смерть.
Ярви стряхнул его руку и давил, наваливаясь сильнее.
– Давай же, ну!
И вдруг, сразу и без перехода – так просыпаются дети – Сумаэль дернулась и кхекнула, изливая воду, потом сипло втянула в себя полвдоха и выкашляла воду опять.
– Боги! – Ошарашенный Ральф сделал шаг назад.
Ярви был изумлен не меньше его и уж точно никогда раньше не был настолько рад пригоршне холодной рвоты в ладони.
– Отпускать меня собираетесь? – прохрипела Сумаэль, ее глаза закатывались вбок. Джойд выпустил ноги девушки, и та скорчилась в снегу, оттягивая ошейник, кашляла и отплевывалась – и ее начала колотить жестокая дрожь.
Ральф глазел, рот раскрыв, будто стал свидетелем чуда.
– Ты – просто чародей!
– Служитель, – проурчал Анкран.
Ярви не желал, чтобы все ковырялись в его ранах.
– Ее нужно согреть.
Они мучились, пытаясь высечь огонь небольшим кресалом Анкрана, рвали с деревьев мох на трут, но все вокруг было влажным, и несколько искр так и не занялись. Каждый по очереди пробовал браться за кремень, а Сумаэль смотрела горящими, как при лихорадке, глазами и дрожала все сильнее, пока не стало слышно, как хлопает ее одежда.
Джойд, который некогда каждое утро растапливал печи в пекарне, ничего поделать не смог, ничего не смог и Ральф, который разводил костры на всех побережьях моря Осколков в ливень и шквал, и даже Ярви предпринял заранее обреченную попытку, стискивая кресало бесполезным обрубком, пока не изранил все пальцы под шепот молитвы Анкрана Тому, Кто Возжигает Пламя. Но боги на сегодня покончили с чудесами.
– Может, выкопаем укрытие? – Джойд покачнулся на корточках. – Как в тот раз, в метель?
– Снега не хватит, – ответил Ярви.
– Тогда сложим из веток?
– Снега чересчур много.
– Идем дальше, – Сумаэль неожиданно оказалась на ногах, ее шатало, за спиной шлепнулся в снег кафтан Ральфа – слишком большой для нее.
– Очень тут жарко, – произнесла она, разматывая парусину на ладонях, ткань заколыхалась на ветру. Она рванула на себе ворот сорочки и потянула цепь на шее:
– Платок слишком тугой. – Она ступила вперед: один заплетающийся шаг, другой – и рухнула плашмя, лицом прямо о наледь.
– Идем дальше, – прошамкала она в снег.
Джойд бережно перевернул ее, поставил прямо и обхватил одной рукой.
– Отец тебя ждать долго не будет, – зашептала она, от синих губ поднялась тоненькая струйка пара.
– У нее голова застужена. – Ярви приложил руку к ее дряблой, неживой коже и почувствовал, как руку трясет. Он откачал Сумаэль, но без огня, без пищи зима все равно заберет ее за Последнюю дверь, и этой мысли, он понял, ему не выдержать. Что они без нее будут делать?
