Джек Хорн - Источник
Я поспешно спустилась вниз и вышла в сад. Солнечные часы Оливера погрузят в стазис все, с чем соприкоснутся. Коннор будет надежно запечатан в пузырьке, а заодно окажется пойманным во времени. Я могу спокойно поразмышлять, прикидывая, как и когда решить эту проблему. Взглянув на солнечные часы, я молча приказала им взлететь. Они завибрировали: из-за нешуточного веса поднять их было весьма трудно. Я вновь прибегла к магии, но чем больше энергии я в них направляла, тем тяжелее они становились. Какая досада!
– Ну пожалуйста! – попросила я, зажмурившись.
Раздалось жужжание, и я открыла глаза. К моему глубочайшему изумлению, постамент всплыл вверх и парил на уровне моих плеч.
– Спасибо, – с чувством произнесла я.
Как это характерно для Оливера: восстать даже против собственного естества и создать зачарованный предмет, который не слушается чужих команд и который надо просить о содействии! Я положила ловушку духа на почерневшую почву лужайки. Земля тут же разошлась и проглотила бутылку целиком. Солнечные часы заняли свое законное место.
Глава 14
Я вернулась в студию Айрис, прикрыла тряпицей кошмарный триптих и осмотрелась. Мой магический взор не заметил улик, свидетельствующих о «взломе». Айрис вообще не заподозрит ничего неладного. Но моя тетя имела право знать о том, что здесь произошло, – и я намеревалась все ей рассказать. Обязательно. Утром. Но мне не хотелось, чтобы она наткнулась на истину сегодня ночью. Поэтому я выключила свет, покинула ее комнату и пошла в ванную. Забравшись в душевую кабину, я сделала воду почти нестерпимо горячей. Мне хотелось смыть с себя воспоминание о том, как к моему телу прикасался пепел Коннора. Забравшись в кровать, я встрепенулась: надо же снять чары, которые я наложила на все двери! Незачем, чтобы магия разбудила меня, когда родственники начнут сползаться домой.
Я была выжата морально и физически, но заснуть оказалось сложно. А когда я задремала, то видела одни кошмары. Безликий монстр полз на брюхе прямо ко мне, перебирая ногами и руками. Обелиски, ослепительные молнии и оживающие круги из камней окружали меня, издавая звуки, которые постепенно становились все пронзительнее и громче. Звенело разбитое стекало, засыпая осколками весь мир, – а потом я услышала вопль моей матери. Я проснулась и встала еще до того, как утреннее солнце окрасило лучами горизонт.
Спускаясь по лестнице, я выпустила мысленные щупы, проверяя, кто из моих домочадцев добрался домой после вчерашних поминок, а кто нашел себе местечко получше. Я не забыла о вчерашней сцене между Адамом и Оливером и удивилась, осознав, что в родных стенах находится Оливер. Мой дядя крепко спал. Еще сильнее я удивилась – но одновременно почувствовала облегчение, – не обнаружив никаких признаков присутствия Айрис.
Почему-то мне не удалось четко определить, здесь ли Эллен, поэтому я подкралась к ее спальне и чуть приоткрыла дверь. Понятно… сбитые простыни и сброшенные на пол подушки демонстрировала, что ночь у Эллен выдалась бессонной, как и у меня. Если, конечно, она не прихватила с собой Такера. Тогда, разумеется, состояние постели намекало на плотские утехи. А у меня появилась отсрочка подумать, как мне принести тете давно необходимые извинения.
Очутившись на кухне, я решила заварить для своей родни кофе. Я подозревала, что Оливер будет рад выпить чашечку – и Айрис тоже, когда, наконец, доберется до дома. Несмотря на новости, которыми мне следовало с ней поделиться, в глубине души у меня проснулась озорная радость по поводу того, что я встала спозаранку и увижу ее скандальное возвращение. Будучи незамужней мамочкой, я не могла сильно ее стыдить. Да мне и не хотелось делать чего-то такого, что помешало бы ей с кем-то встречаться и строить жизнь без Коннора. Однако при ярком свете дня моя решимость сообщить ей о вчерашнем столкновении поколебалась.
Я заварила себе травяной чай без кофеина и направилась в сад. Внезапно я сообразила, что и Эммет куда-то запропастился. Вероятно, он решил полуночничать в другом месте. Но Эммет был уже взрослым парнем: я была уверена, что бывший голем вполне способен о себе позаботиться в течение ночи. А может, о нем позаботился кто-то другой. Я ощутила странный и неуместный укол ревности при мысли о том, что чужая женщина могла пустить его к себе в постель. Я подавила эти эмоции и одернула себя. Для каждого из нас было бы лучше, если бы Эммет переключился с меня на новую погружку. Внезапно меня пронзила догадка. Может, Клер его спугнула? Хотя нет. Это маловероятно.
И я опять разозлилась на его потенциальную партнершу, которая соблазнила беднягу.
– Опомнись! – урезонила я себя.
Я действительно люблю Питера. Я заставила себя задуматься о чувствах, которые начала испытывать в отношении Эммета. Мне просто хочется его оберегать? Несмотря на мудрость и опыт, дарованные ему представителями семейств, которые создали его мужественное тело, Эммет по-прежнему остается наивным. Я бы согласилась с этим доводом, но тут взыграла моя честность. Испытанная мной ревность на самом деле не была связана с Эмметом и его душевным равновесием…
Хотя я убедилась в том, что способна колдовать, а благодаря Питеру почувствовала себя красивой и необыкновенной, у меня все равно сохранился комплекс неполноценности. Признание Эммета в любви польстило мне, дав пищу нездоровому самолюбию. Я могу, конечно, потакая себе, разбить Питеру сердце, но тогда я снова испорчу жизнь и себе, и Питеру, и заодно – несчастному Эммету… Нельзя кормить эту эмоциональную черную дыру! Так или иначе, но мне еще надо взрослеть. Я вздохнула. Честное отношение к себе самой – вещь неприятная. Я вспомнила о том, что сделала моя мать… когда закрутила интрижку с мужем Эллен. Вероятно, ее выбор был сделан на похожем основании.
Внезапно мои мысли переключились на Клер. Я тревожилась за нее. Я не могла понять, чем вызвана ее враждебность к Эммету. А если Клер – прирожденный экстрасенс и ощутила принадлежность Эммета к иному миру? Но это никак не объясняло загадочной истории, которая, по мнению Клер, связана с бывшим големом. Кто являлся настоящей родней Эммета? И самое важное: что случилось с братом Питера, с тем сыном, которого она поручила их заботам? Одно я знала точно: старик не был потерянным двоюродным дедом Педером. Что за наспех придуманная легенда! Этот человек – «высушенная оболочка», по словам Клер, – оказался сыном Клер и братом Питера. Логически я не могла объяснить, как брат Питера мог быть старше своих родителей. Что за жуткие обстоятельства заставили Клер и Колина-старшего отдать своего мальчика на откуп? Но очевидно: Клер решила, что он – ее давно пропавший сын. «Педер» в качестве имени пропавшего дяди стал просто удобным ярлыком, который они прилепили на найденный труп. Здесь есть над чем поразмыслить следователю Куку.
Когда вчера вечером мы с Клер вернулись в бар, Колин быстро увел жену наверх, в их апартаменты. Больше она в таверне не появлялась. Я присоединилась к Питеру за стойкой, и мы работали вместе до последнего заказа.
– Здорово у нас получается! – заметил Питер воодушевлено.
Его разноцветные глаза – ярко-синий и зеленый – блестели от выпитого. Мне не нужно было спрашивать, что он имеет в виду. Отчасти я была с ним согласна. Но, когда обнаружилось, что Тирни – семья, которую я всегда считала совершенно нормальной, – была связана с магией, я начала задавать себе вопросы, которые уже поднимал Эммет. Почему Питера никогда не беспокоили ни магия моих родственников, ни мой собственный дар, хотя обычные люди были бы, по крайней мере, немного выбиты данным фактом из колени?
Звук автомобиля, подъезжающего к нашему дому, прервал мои размышления. Дверца открылась, тихо закрылась – и машина развернулась и укатила прочь. Высокие каблучки, осторожно постукивающие по камням, подсказали мне, что вернулась моя тетя.
Когда Айрис заметила меня в саду, она широко раскрыла глаза, застыла как вкопанная и прижала сумочку к груди. Несмотря на виноватый испуг, она буквально сияла в нежных солнечных лучах. Понимая, что превращаюсь в лицемерку и лгунью, я мгновенно осознала, что никогда не расскажу ей про Коннора. У меня не хватит на это духа. Я не хотела рисковать хрупким возрождением Айрис: с тем же успехом можно оторвать крылья у бабочки. Тайна о Конноре умрет вместе со мной. Я приняла решение, хотя сообразила, что из-за моей слабости мне будет чертовски трудно осудить моих теток. Я приветственно подняла кружку:
– Доброе утро!
– Доброе! – Айрис адресовала мне улыбку, в которой смешались смущение и высокомерие. – Похоже, старушка еще на что-то способна, – пробормотала она как раз в тот момент, когда появился Оливер – без рубашки и в растянутых спортивных штанах, с чашкой дымящегося кофе в руке.
– Верно, вчера вечером сестренка нам это доказала, – ухмыльнулся он. – И, судя по твоему виду, продолжала буйствовать все ночь напролет.
