Диана Джонс - Вниз по великой реке
– Это я сделаю с удовольствием, – согласился Хэрн. – Мы уже поговорили с Рекой. Вы вскоре увидите, что вода спадает.
И он не смог удержаться от ухмылки.
Карс Адон тоже улыбнулся. Он так обрадовался, что пожал всем нам руки.
– Спасибо! Я с радостью предложил бы вам награду или хотя бы пригласил к столу, но… – Он неловко умолк.
Наверное, подумала я, варвары считают, что если ты кому-то благодарен, его надо напоить, и накормить, и, возможно, осыпать золотом, а Карс Адон очень страдает из-за того, что не может этого сделать.
– Я предлагаю всем вам свою дружбу и покровительство, – неуверенно произнес он. – Когда вы отправитесь к Канкредину? Во время отлива?
Хорошо, что он об этом упомянул. Мы же так ничего и не поняли в приливах. Я повернулась к Хэрну и с умным видом сказала:
– Кстати, а когда у нас отлив?
Хэрн только хмыкнул и с таким же умным видом почесал подбородок.
– Ближайший – на рассвете, – услужливо подсказал Карс Адон.
Уж он-то знал о приливах все. Ведь его народ пришел с моря. Просто поразительно, как он так мало знал про Реку.
– Значит, отправимся на рассвете, – заключил Утенок, напустив на себя такой же умный вид, как Хэрн.
– И мы тоже! – нетерпеливо воскликнул Карс Адон. – Я велю своим людям ночью свернуть лагерь. – Его флаги и трубы воспряли вновь. – К завтрашнему вечеру мы сможем уйти на много миль от берега.
Мы вежливо распрощались и вернулись на наш островок. Арин со знаменосцем проводили нас только до границы лагеря. Им явно не терпелось вернуться и узнать, о чем мы говорили. И хорошо: когда мы подошли к проливу, от него осталась лишь мокрая песчаная канава. Если бы варвары увидели ее, сразу бы поняли, что никакие мы не волшебники.
За холмом все еще пылал костер Единого.
– Надеюсь, с Робин все в порядке! – взволнованно сказал Хэрн.
– И с Единым, – добавила я. – Хэрн, что это на тебя нашло?
– Просто я увидел, что этот парень предпочитает все делать начистоту, – пояснил Хэрн. – Вот и решил рискнуть. Мне хотелось узнать побольше про Канкредина. И я узнал. Завтра утром доберемся до этого колдуна и выскажем ему все, что о нем думаем.
– Но ты же послал Карса Адона с его варварами вглубь страны! А их мало, и они попросту погибнут!
– Мы оказали услугу нашему народу, – самодовольно заявил Утенок.
Но когда мы двинулись через песчаную канаву, оставляя за собой три цепочки следов, Хэрн сказал:
– Все лучше, чем торчать тут и мечтать.
Я бы на его месте вообще сюда не пошел.
9На рассвете солнца было не видно за пеленой унылой мороси. Кошки, мокрые и несчастные, попытались забраться ко мне под одеяло и разбудили. Одежда, которую я развесила по бортам лодки на просушку, была мокрая – хоть выжимай. У Робин никаких улучшений мы не обнаружили. Ладно хоть хуже не стало. А вот костер Единого, несмотря на дождь, совершенно не собирался гаснуть. Он превратился в груду углей; там, куда попадали дождевые капли, красный цвет сменялся чернотой – и возвращался обратно. От пламени шел такой же жар, как и вчера.
И это было плохо. Единый сильнее всего в тот момент, когда едва вышел из своего костра.
Я была твердо уверена, что нам непременно следует взять его на встречу с Канкредином. Единый всегда дает понять, что готов выйти из костра: он гасит огонь и появляется среди углей. Значит, сейчас он еще не готов. Мы принялись спорить, что же делать дальше. Спор был в самом разгаре, когда послышался шум отлива.
– По-настоящему туда нужно идти одному мне. Остальным необязательно. Да и, кроме того, вы двое пока мало что смыслите, – заявил Хэрн.
Но мы с Утенком наотрез отказались оставаться. Утенок заявил, что он должен туда отправиться. Мне же хотелось выступить против Танамила.
– А вдруг вы не вернетесь к тому моменту, когда Единый будет готов выйти? – заметила я: именно Хэрн, как глава семьи, должен был достать Единого из костра.
Тогда Хэрн предложил залить костер водой и достать Единого прямо сейчас. Предложение совершенно в его духе. Только это было исключено. Тут уже и Робин поняла, что мы намереваемся делать. Она начала каркать – голос у нее сделался хриплый, как у вороны, и такой же противный, как ее лицо, – чтобы мы не смели соваться в море, что мама этого бы не одобрила, чтобы мы не смели никуда идти. Ну и так далее.
Робин меня раздражала. Я уверена, что мы застряли на этой старой мельнице и провалили все, что только можно, именно потому, что тем утром я так разозлилась на сестру. Нам следовало подождать, пока Единый будет готов отправиться с нами. Леди и Младший сами по себе недостаточно сильны. Но я по-прежнему считаю, что мы правильно сделали, что не взяли с собой Робин. Я думаю, ее душе грозила бы опасность.
Я подскочила.
– Пошли! – сказала я Хэрну. – Если Единый не хочет идти с нами, тем хуже для него. Пускай он остается с Робин.
Робин села, и одеяло свалилось с ее плеч.
– Ляг сейчас же! – прикрикнула я на нее. – Ты все равно не сможешь пойти. Твоя юбка на мне.
Робин была слишком больна, чтобы выяснять отношения. В обычном своем состоянии она затеяла бы долгое препирательство, так что в конце концов я бы сдалась. А так просто легла и заплакала.
– Ну вот, теперь она взялась реветь! Она использует слезы как оружие. Робин, утихни!
Я вела себя совершенно ужасно. Утенок с Хэрном подавленно смотрели на это зрелище. Но им слишком хотелось увидеться с Канкредином, и потому они не стали вмешиваться.
– Давайте соорудим для нее шалаш от дождя и пойдем, – предложила я.
Кошки тут же забрались в шалашик. Мы положили туда еду, поставили кувшин с водой и принесли Гулла. Кстати, насчет последнего никто даже не спорил. Мы знали, что его следует оставить здесь. Робин продолжала всхлипывать, но я почти уверена, что она была рада тому, что остается. Мы устроили ее так, чтобы сестра могла видеть костер Единого. А потом сволокли лодку в коричневые воды отлива.
Хотя мы поставили парус, можно было и не стараться – отлив подхватил нас и принес к песчаной наносной отмели в устье Реки. Он тащил нас так стремительно, что я в испуге схватилась за Младшего. Мне уже было страшно. Утенок, тот и вовсе не выпускал Леди из рук с тех самых пор, как только сел в лодку. Хэрн презрительно усмехнулся, но, когда я взглянула на него чуть погодя, его била дрожь.
Сквозь серо-белую пелену дождя невозможно было ничего разглядеть, но мне кажется, что Река при впадении в море разделялась на множество рукавов. На много миль вокруг все было плоским и мокрым, открытым всем ветрам. Хорошо, что Карс Адон упомянул про отлив – там, где прошла наша лодка, уже было совсем мелко. Если бы мы упустили начало отлива, пришлось бы плыть как-нибудь в обход. Видимости никакой. Наша лодка неслась очень быстро, а видно вокруг было на расстоянии вытянутой руки, не более. Сперва мы видели только воду. Потом мокрые, поблескивающие болота. Иногда – просто влажный песок, а порой его покрывала бурая растительность. Птиц там было столько, что не счесть, по крайней мере, на том клочке болот, что был виден нам. Я заметила разгуливающих цапель, плавающих и ныряющих гусей, уток, чирков, лысух и чаек – мне просто не верилось, что на свете бывает столько чаек сразу. Они белыми пятнами проступали сквозь белый дождь. Отовсюду доносились пронзительные крики птиц, плеск воды и хлопанье крыльев. И чем дальше, тем страшнее нам становилось.
– Хорошо тут рыбачить, наверное! – выдавил Утенок, стуча зубами.
Несмотря на все эти машущие крылья, было душно и жарко. Капли дождя блестели на наших накидках и волосах, но мы не чувствовали холода. А потом сквозь пелену дождя проступило нечто темное. Это был не корабль. Темное пятно пересекло пролив, по которому мы двигались, и ушло куда-то в противоположную сторону. Страх все возрастал. Мы тянулись вперед, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дождь. Вроде бы там, на самой границе видимости, маячила небольшая лодка. В ней сидели варвары. Один из них работал шестом, остальные что-то вылавливали из воды и кидали в лодку. Ничего больше мы рассмотреть не успели – они медленно уплыли куда-то вправо.
Мы чувствовали, что увидели нечто ужасное, но не могли объяснить, откуда это ощущение взялось.
– Ой, мама! – прошептал Утенок. – Что это они делают?
– Наверное, рыбу ловят, – предположил Хэрн. Но судя по тому, как он дрожал – по такой-то жаре! – он и сам не очень в это верил.
– Давайте вернемся! – сказала я.
Увы, нас нес отлив, и вернуться мы не могли. Я вздохнула и добавила:
– Ну почему Единый сидит в костре именно сейчас, когда он так нам нужен!
Лодка скользила меж берегов, усиженных птицами, что кричали и плескались в свое удовольствие, а я все никак не могла рассмотреть, что же это такое черное впереди. Просто прижимала Младшего к груди и молила его помочь нам.
– Ой, мама! – снова прошептал Утенок.
– Заткнись! Она умерла, – отрезал Хэрн.
