Морган Райс - Восход доблести
Эйдан быстро обдумал свои шансы. Он мог попросить фермера подвезти его, но тот, вероятнее всего, откажется и отправит его обратно в Волис. Нет. Ему придется пойти другим путем – своим собственным путем. В конце концов, разве не это означает быть воином? Воины не просят разрешения – когда на кону стоит честь, они делают то, что должны.
Эйдан ждал подходящего момента, его сердце бешено колотилось, пока телега приближалась. Едва сдерживая свое волнение и нетерпение, он подождал, пока она проедет мимо него. Стук ее колес был таким громким, что наполнил воздух. Затем, как только телега проехала мимо него, Эйдан выпрыгнул из-за дерева и побежал за ней.
Решив остаться незамеченным, Эйдан пригнулся, осознавая, как ему повезло в том, что грохот колес заглушал хруст снега под его сапогами. Телега двигалась достаточно медленно для того, чтобы он смог ее догнать, учитывая изрытые дороги. Одним быстрым движением мальчик подался вперед и запрыгнул в заднюю часть телеги, приземлившись в сено.
Эйдан низко пригнулся и посмотрел вперед, чтобы убедиться в том, что фермер его не заметил. К его огромному облегчению, тот не оглянулся назад.
Эйдан быстро спрятался под сеном, найдя его более удобным, чем он представлял. Кроме того, оно было теплее, укрыв его от холода и сильного ветра. Оно даже в некоторой степени смягчало удары.
Эйдан облегченно вздохнул. Вскоре он почувствовал, как его тело начало расслабляться, поддавшись ритму телеги. Он ударялся головой о древесину, но его это больше не волновало. Мальчик позволил себе улыбнуться. Ему это удалось. Он направляется на юг к отцу, к братьям, к битве своей жизни. И никто – никто – не удержит его.
Глава двенадцатая
Мерк стоял рядом с девушкой, наблюдая за тем, как над местностью Ур поднимается утреннее солнце и, пока она тихо плакала рядом с ним, его сердце разбивалось на части. Она стояла над телами своих погибших отца, матери и брата и рыдала в течение всей ночи. Мерку понадобился не один час на то, чтобы оторвать ее от семьи и уговорить похоронить их.
Мерк вернулся к работе, взялся за лопату и начал копать снова и снова, как делал уже несколько часов. Его руки загрубели, он решил, по крайней мере, похоронить их тела и как-то утешить девушку. Это было меньшее, что он мог сделать. В конце концов, она спасла ему жизнь, чего для него прежде никто не делал. Мерк все еще ощущал боль в спине от выстрела и вспомнил, как она вышла вперед, убив того преступника, после чего вынула стрелу и исцелила его рану. Она вернула Мерка к жизни этой долгой и ужасной ночью, и теперь у него было достаточно сил для того, чтобы помочь ей. Каким бы странным это ни показалось – он пришел сюда, чтобы спасти ее, но теперь ощущал себя перед ней в долгу.
Мерк проткнул грязь лопатой, продолжая копать. Запах едкого дыма от конюшен, которые все еще горели, забивался в его ноздри. Ему нужно было прогнать эту тяжелую ночь из своих мыслей, заняться какой-то физической работой. Мерк осознавал, как повезло ему, что он выжил, он был очень близок к смерти после того выстрела. Он бы умер, если бы не эта девушка. Мерку не нравилось это ощущение привязанности, которое он к ней испытывал и, продолжая копать, он старался прогнать ее из своих мыслей. Копание земли было изнурительным, его рана все еще причиняла ему боль, но это помогало ему не думать о ее слезах и о смерти этих добрых людей. Мерк не мог избавиться от чувства вины – если бы он пришел раньше, возможно, они все по-прежнему были бы живы.
Уже были готовы три могилы. Вероятно, они были глубже, чем требовалось. Его мышцы горели, когда он выпрямил изнывающую от боли спину и окончательно опустил лопату, оглядываясь на девушку. Он хотел приобнять и утешить ее, но это было не в его характере. Он никогда не знал, как выражать или даже понимать свои чувства, и видел слишком много смертей, чтобы они могли оказывать на него влияние. Тем не менее, ему было жаль девушку. Он хотел, чтобы она перестала плакать.
Мерк терпеливо стоял, не зная, что делать, желая, чтобы она поместила тела в могилы. Ему хотелось сделать что-нибудь, что угодно. Но она просто стояла и плакала, не шевелясь, и вскоре он осознал, что ему придется самому это сделать.
В конце концов, Мерк опустился на колени, взял ее отца и потащил его в свежевскопанную могилу. Тело оказалось тяжелее, чем он ожидал, теперь его спина болела не только от раны, но и от перенапряжения, и Мерк просто захотелось покончить с этим.
Вдруг девушка бросилась вперед и схватила его за руку.
«Нет, подожди!» – крикнула она.
Мерк обернулся и увидел ее, пораженные горем, глаза, устремленные на него.
«Не делай этого», – умоляла она. – «Я этого не вынесу».
Мерк нахмурился.
«Ты бы предпочла, чтобы до них добрались волки?»
«Просто не делай этого», – плакала девушка. – «Не сейчас».
Зарыдав, она упала на колени, прижимая к себе отца.
Мерк вздохнул и посмотрел на горизонт, на поднимающийся рассвет, спрашивая себя, придет ли когда-нибудь в этом мире конец смертям. Некоторые люди умирали спокойно, в то время как смерть других была насильственной. Но, независимо от того, как они умирали, казалось, что все они заканчивают в одном и том же месте. В чем смысл всего этого? В чем смысл спокойной или насильственной смерти, если она всех ведет в одно и то же место? Есть ли вообще какая-нибудь разница? А если смерть неизбежна, в чем же тогда смысл жизни?
Мерк наблюдал за тем, как светлеет небо, зная, что он должен двигаться дальше. Он уже много времени потратил здесь, сражаясь не в своей битве. Он задавался вопросами – вот что означает сражаться не за свое дело? Заканчивается ли это смятением, смешанным с удовлетворением?
«Я должен идти», – решительно, нетерпеливо произнес Мерк. – «Меня ждет долгое путешествие, а уже начался новый день».
Девушка не ответила. Он посмотрел на девушку и ощутил ответственность за нее, потому что она оставалась здесь одна. Мерк колебался, не зная, что делать.
«В этой местности бродят другие хищники», – продолжал он. – «Ты не должна оставаться здесь одна. Пойдем со мной. Я найду для тебя защиту в Башне Ур или где-нибудь поблизости».
Впервые Мерк предложил кому-то присоединиться к нему, сошел со своего пути, чтобы помочь кому-то без причины, и ощущение было приятным, хотя и нервировало его. Это было не в его характере.
Мерк рассчитывал на то, что девушка ухватится за его предложение, и был озадачен, когда она покачала головой, избегая встречаться с ним взглядом.
«Никогда», – кипела от гнева девушка.
Мерк был потрясен, когда она подняла на него полные ненависти глаза.
«Я никогда не присоединюсь к тебе», – добавила она.
Мерк моргнул в ответ.
«Я не понимаю», – ответил он.
«Это твоя вина», – сказала девушка, снова посмотрев на мертвые тела.
«Моя вина?» – возмущенно переспросил он.
«Я умоляла тебя прийти сюда как можно скорее», – сказала она. – «Если бы ты послушал, то смог бы спасти их. Теперь они лежат здесь мертвые из-за тебя, из-за твоего эгоизма».
Мерк нахмурился.
«Позволь мне напомнить тебе», – ответил он. – «Что ты жива прямо сейчас из-за моего эгоизма».
Девушка покачала головой.
«Тем хуже для меня», – сказала она. – «Я бы хотела умереть вместе с ними. И за это я ненавижу тебя еще больше».
Разъяренный Мерк вздохнул, осознав: вот, что бывает, когда помогаешь людям – неблагодарность, ненависть. Лучше оставаться самому по себе.
«Что ж, отлично», – произнес Мерк.
Он развернулся, чтобы уйти, но по какой-то причине не смог этого сделать. Несмотря ни на что, по какой-то причине он все еще волновался за нее. И ненавидел себя за это.
«Я больше не буду тебя спрашивать», – сказал он, его голос дрожал от гнева. Он стоял и ждал.
Девушка не ответила.
«Ты ведь понимаешь, что если останешься здесь одна, то это приведет тебя к верной смерти», – сказал потрясенный Мерк.
Она кивнула и ответила.
«Это именно то, на что я надеюсь».
«Ты растеряна», – произнес Мерк. – «Я – не их убийца. Я – твой спаситель».
Девушка посмотрела на него с таким презрением, что Мерк отшатнулся.
«Ты ничей не спаситель», – бросила она. – «Ты даже не человек. Ты – наемник. Убийца за плату. И ты не лучше этих людей, не притворяйся в обратном».
Ее слова глубоко ранили Мерка – возможно, потому, что впервые в жизни, насколько он помнил, кто-то был ему небезразличен; возможно, потому, что он ослабил бдительность. Теперь Мерк жалел об этом. Он почувствовал, как по его спине побежал холодок, почувствовал, что ее слова прошли через него, как проклятие.
«Зачем же ты тогда спасла меня прошлой ночью?» – спросил Мерк. – «Почему не позволила мне умереть?»
