Мэган Линдхольм - Соседи
Вернувшись в дом, Сара нашла в записной книжке номер телефона Линды, но когда она его набрала, ей никто не ответил. После десятого гудка она услышала автоответчик. Сара подошла к окну и предприняла еще одну попытку дозвониться до сына подруги. Линды на улице не было, и окна в ее доме оставались темными. Что теперь делать? Постучать в дверь? А если Робби вышел, обнаружил мать и увел ее? Может, сообщить в полицию? Сара с трубкой в руке снова отправилась во двор.
– Линда? – крикнула она в окутанную туманом ночь. – Линда, где ты?
Ей никто не ответил. Туман стал плотнее, и все вокруг погрузилось в непроглядный мрак. Даже фонарь на углу, который Сара ненавидела, потому что он светил прямо в окно ее спальни, как будто погас. Она снова набрала номер телефона Линды и долго слушала гудки – ей так никто и не ответил.
Тогда она вернулась в дом, позвонила собственному сыну и после седьмого гудка услышала сонный голос Алекса:
– Что? – Сара рассказала, что произошло, но ее история не произвела на него никакого впечатления. – Господи, мама, это не наше дело. Иди спать. Я уверен, Линда вернулась домой и скорее всего видит сейчас десятый сон. Хотел бы я быть на ее месте.
– А что, если она где-нибудь бродит, если заблудилась в темноте? Ты же знаешь, что у нее с головой не все в порядке.
– И не у нее одной, – пробормотал Алекс и добавил уже громче: – Послушай, мама, сейчас четыре утра. Иди в кровать. Я заеду к тебе перед работой, и мы вместе к ним сходим. Я уверен, что с ней все в порядке. Ложись спать.
Так она и сделала, но долго не могла уснуть, охваченная беспокойством.
Сара проснулась в семь утра, когда услышала, что Алекс открывает ключом дверь. Боже праведный! Из-за нее он сделал огромный крюк, чтобы доехать из пригорода Сиэтла, а она до сих пор не встала и не готова идти к Линде.
– Я сейчас спущусь! – крикнула она и начала быстро одеваться. Но на это ушло гораздо больше времени, чем следовало, особенно когда она принялась завязывать шнурки на туфлях. – С каждым днем пол отодвигается все дальше и дальше, – пробормотала она.
Любимая шутка – ее и Расса. Только вот Расса больше нет, чтобы с ней согласиться. Гончий пес по имени Серж спал около двери, загородив проход. Она толкнула его, и он поплелся за ней.
Сара открыла дверь на кухню, и в нее ударила волна жара.
– Что ты делаешь? – возмутилась она, увидев, что Алекс стоит около задней двери и быстрыми движениями открывает и закрывает ее, превратив в подобие веера. – Чем это пахнет?
– Плита была включена, когда я вошел, – сердито ответил Алекс. – Тебе несказанно повезло, что дом не сгорел. Почему детектор дыма не сработал?
– Наверное, батарейки сдохли, – соврала Сара. Ее раздражало, что детектор включался всякий раз, когда в старом тостере сгорал очередной кусок хлеба, и поэтому Сара вытащила батарейку на кухне. – Видимо, я не выключила плиту, когда увидела на улице Линду. Так что она работала не всю ночь, а только три или четыре часа.
Поверхность плиты все еще мерцала, испуская волны жара, и белая керамическая поверхность вокруг несчастной конфорки приобрела светло-коричневый цвет. Сара протянула руку, чтобы потрогать ее, но вовремя одумалась.
– Немного чистящего порошка, и все будет в порядке. Слава Богу, ничего страшного не случилось.
– Ничего не случилось? Только три или четыре часа? Проклятие, мама, ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
Сара внутренне сжалась, когда Алекс взял стремянку и полез проверять детектор дыма. Когда он снял крышку, на пол упала батарейка.
– Ну, теперь понятно, в чем дело, – заявила Сара. – Наверное, она плохо держалась.
Алекс внимательно на нее посмотрел и сдержанно ответил:
– Наверное.
И прежде чем она успела наклониться, соскочил на пол, поднял батарейку, вернул ее на место и закрыл крышку.
– Хочешь кофе? – спросила Сара и включила кофейник.
Она заправляла его накануне вечером, как делала это в течение двадцати лет, чтобы не тратить время на такую ерунду по утрам, так что оставалось только нажать на кнопку. Потом прямо в пижаме Сара садилась за стол, чтобы просмотреть газеты, пока варится первая чашка, дожидаясь, когда спустится Расс.
Но иногда не заправляла, как вчера.
– Нет, спасибо. Мне пора ехать. Мама, тебе нужно быть осторожнее.
– Я очень даже осторожна. Этого бы не произошло, если бы ночь не выдалась такой безумной.
– И ты бы не оставила карточку в банкомате, если бы мимо не проезжала пожарная машина, из-за которой ты не услышала сигнал, когда от него отошла. А как насчет той истории, когда ты забыла ключи в зажигании и заперла машину? Или не выключила поливалку, которая проработала всю ночь?
– Но это же было несколько месяцев назад!
– Вот именно. Приступы «забывчивости» начались у тебя давно. Ситуация становится все хуже. И стоит денег. Помнишь, какой счет за воду мы получили? И сколько пришлось заплатить слесарю, чтобы он открыл замок? К счастью, банкомат выплюнул твою карточку, и тебе позвонили из банка. Ты ведь даже не поняла, что оставила ее. И теперь в этом месяце мы получим огромный счет за электричество. Тебе необходимо сходить к врачу и обследоваться. Может быть, есть какие-то таблетки, которые помогут.
– Я все сделаю, – сказала она сердито, поскольку ненавидела, когда ее отчитывали. – Тебе пора ехать, пока машин на дороге не так много. Налить кофе в твою фирменную кружку?
Алекс несколько мгновений молча смотрел на нее, собираясь продолжить спор, чтобы принять хотя бы какое-то пусть воображаемое решение. Но, к счастью, он действительно спешил.
– Да, пойду принесу кружку. Такое впечатление, что у Мейсонов все в порядке. Вон смотри, Робби идет на работу. Не думаю, что он так бы поступил, если бы пропала его мама.
Сара понимала, что если она еще что-то скажет, сын решит, что она окончательно спятила. Когда он вернулся с кружкой, Сара взяла кофейник и увидела, что он наполнен бледно-коричневой водой. Судя по всему, она забыла насыпать кофе в фильтр. Сделав вид, что ничего особенного не произошло, Сара достала банку с растворимым кофе.
– Я перестала заваривать целый кофейник, я же одна, – сказала она, положила ложку кофе в его кружку и налила кипятка.
Алекс вздохнул и взял кружку со стола. Когда он ушел, Сара приготовила себе нормальный кофе и села почитать газету.
Полиция приехала около одиннадцати часов, а примерно в час дня один из копов постучал к ней в дверь. Сара ужасно нервничала, когда он записывал ее показания о том, что она видела в четыре утра.
– Почему вы не вызвали полицию? – спросил молодой офицер, и в его карих глазах она увидела жалость – он не понимал, как можно быть настолько безмозглой.
– Я дважды позвонила к ним домой, а потом своему сыну. Но когда я выглянула в окно, Линды уже не было на улице, и я решила, что она вернулась к себе.
Полицейский со вздохом закрыл блокнот и засунул его в карман.
– Она не вернулась, – мрачно проговорил он. – Бедная старушка бродит где-то в домашних тапочках, да еще опутанная елочной гирляндой. Ладно, сомневаюсь, что она ушла далеко. Мы ее найдем.
– Она была в ярко-розовом спортивном костюме и тапочках. – Сара попыталась вспомнить еще что-нибудь полезное. – В руках она держала бейсбольную биту. И еще рюкзак «Хэллоу, Китти». Как будто куда-то собралась.
Паренек вынул из кармана блокнот, снова вздохнул и добавил новые детали к ее показаниям.
– Жаль, что вы нам не позвонили, – повторил он, возвращая блокнот в карман.
– Мне тоже жаль. Но мой сын сказал, что Линда скорее всего вернулась домой, а в моем возрасте не всегда доверяешь своим представлениям о том, что происходит вокруг.
– Наверное. До свидания, мэм.
Это был четверг, и Сара отправилась в интернат для престарелых, чтобы навестить Ричарда. Как всегда, она взяла с собой альбом с фотографиями, сделанными в то время, когда они были детьми. Она поставила машину на парковке и в кафе на другой стороне улицы купила большой стакан шоколадно-кофейного напитка с ванилью. Держа его в руке, она вошла в интернат, где постоянно пахло мочой, миновала «гостиную» с искусственными цветами и двинулась по коридору мимо инвалидных колясок, стоявших вдоль стен. Глядя на сгорбленные спины и морщинистые шеи их обитателей, Сара подумала, что они похожи на черепах, выглядывающих из своего панциря. Кое-кто из пациентов ей кивал, но большинство просто безумно таращились. Голубые глаза выцвели до оттенка постельного белья, белки карих окрасились пигментными пятнами – но за ними царила пустота. Сара видела знакомые лица людей, которые пробыли здесь по меньшей мере три года, столько, сколько тут находился Ричард. В отличие от них она помнила имена. Они безвольно сидели, ни на что не надеясь и не ожидая никаких подарков от жизни, а колеса их кресел казались насмешкой над теми, кому некуда ехать.
