Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет
Разговор с Габриэлем
Я нахожу способ убить две недели. Я знаю, что я не в лучшей форме, делать все равно нечего, и я начинаю тренироваться. Моя выносливость прибывает день ото дня, и не только из-за тренировок, но и благодаря моему Дару. С тех пор как я его получил, у меня словно прибавилось и сил, и жизни. Днями я тренируюсь с Несбитом и Габриэлем, ночами – один. Спать совсем не хочется, особенно если днем удается вздремнуть разок-другой.
Ранним утром я первым делом отправляюсь на пробежку с Несбитом и Габриэлем, но через пару миль уже бегу один. На заре мы встречаемся снова, они стонут, жалуются на погоду, на то, как у них ломит мышцы, и мы начинаем упражнения на растяжку. Каждый день я надеюсь, что сегодня у них все будет в порядке, и каждый день повторяется одно и то же, а Несбит меня еще и заводит. Он докапывается до меня по любому поводу – то я слишком нетерпелив, то молчалив, то у меня плохое настроение, то ему не дают покоя мои ботинки, или мои волосы, мое лицо или глаза. Особенно глаза – в редком случае он оставляет их без комментария. Иногда я прямо не могу отделаться от ощущения, что он хочет, чтобы я его прибил.
Сначала я надеюсь, что ему скоро надоест меня дразнить и он заткнется, но скоро я начинаю сходить с ума, бросаю их и бегу один, – так лучше. Даже не знаю, чего я вообще вожусь с ними, и все-таки каждый день надеюсь, что вместе нам будет лучше. Не тут-то было.
После пробежки я завтракаю. Варю себе овсянку. Несбит стряпает что-нибудь замысловатое для Ван и Габриэля – например, вчера были яйца по-флорентийски. Потом он прислуживает Ван за столом, а я ем в кухне. Габриэль остается со мной. Иногда и Несбит ест с нами овсянку – это когда он вроде как в духе. Тогда он почти не болтает, а я просто ем.
После завтрака я сплю где-нибудь на солнышке, когда оно есть. Потом снова тренируюсь, потом иду на прогулку, обычно один, иногда с Габриэлем. Потом наступает обед, после обеда второй сон. В конце дня, к вечеру я тренируюсь с Несбитом в борьбе. Он неплохой боец, но я всегда его побеждаю. И всегда говорю ему, какой он старый, медлительный и толстый, а он только улыбается, смеется и делает вид, будто все это ему ужасно нравится. Габриэль иногда наблюдает за нами, но никогда не вступает ни в борьбу, ни в перепалку. Он тренируется в стрельбе; он хорошо владеет пистолетом, а также луком и самострелом. У него, как и у Ван, есть одно свойство: что бы он ни делал, со стороны все кажется легко и непринужденно. Я тоже пробую стрелять, но я ненавижу пистолеты.
Вечером я принимаю в замке душ, и мы ужинаем, с Несбитом в роли шеф-повара и официанта. Когда темнеет, я ухожу в лес. Значит, день кончился и до нашей встречи с Анной-Лизой осталось еще днем меньше.
Я давно уже сплю в лесу. Мне здесь нравится. Лес вообще хорошее место; когда я в нем один, я чувствую себя свободно. Превращался я всего раз, когда мы приехали. И теперь каждую ночь жду, не случится ли это снова. Я хочу научиться превращаться по своей воле, научиться контролировать то, что со мной происходит, и, на мой взгляд, уединенный старый замок вроде этого лучшее место для подобных экспериментов.
Я даже не ел однажды целый день, надеясь, что, может, от голода зверь проснется, но ничего не случилось. Наверное, потому, что мне не попалось ни одно животное. Сегодня я попробую по-другому. Я не ел весь день, и я собираюсь поохотиться, только никого не убивать. Я хочу превратиться и охотиться, но не убивать, а убедить зверя пойти туда, куда я велю. Для этого я приношу с кухни мясо и теперь раскладываю его на земле.
Как только становится темно, я углубляюсь в лес. Я знаю, что здесь недалеко живут лисицы, и иду искать их нору. Медленно и бесшумно я пробираюсь через чащу, пока сквозь путаницу ветвей не начинает мелькать лаз в их убежище. Тогда я присаживаюсь на корточки и жду.
Ждать мне приходится почти всю ночь, но стоит только маленькой лисичке высунуть из норы нос, как мой звериный адреналин срабатывает. Я заставляю себя дышать ровно и медленно и продолжаю ждать. Я хочу контролировать процесс или хотя бы задержать превращение до тех пор, когда я буду готов. Я не хочу убивать лисичку. Я хочу превратиться и найти способ заставить моего зверя не убивать ее, а хотя бы вернуться к тому мясу, которое я приготовил для него заранее. Мне надо научиться контролировать зверя, которым я становлюсь. Научить его не убивать.
Я медленно дышу и наблюдаю; чувствую адреналин, но он не захлестывает меня. Я говорю себе:
– Мы просто пойдем за ней. И все. Просто пойдем и отпустим.
Лиса не почуяла меня и теперь трусит прочь от логова. Я отпускаю дыхание и сосредотачиваюсь на ее запахе.
я в теле зверя. превратился за секунду. лиса недалеко от норы. запах сильный, особенно теперь, когда я зверь. лиса трусит прочь. он, зверь, в котором я, крадется за ней. я говорю ему: «нет, оставь ее», но он идет за лисой. я говорю: «не надо, прекрати», и снова: «нет!» я пытаюсь повернуть его назад, но он упорно следует за лисой. я не могу его контролировать. он догоняет лису. «нет!» – кричу я со злобой. «нет!» но он догоняет лису. его скачки огромны по сравнению с шажками лисы. она останавливается, озирается, а я кричу: «нет! не убивай ее. здесь есть другое мясо, получше. нет!», и пытаюсь удержать могучее тело зверя, сделать так, чтобы его мускулы перестали сокращаться, но других мускулов у меня нет, и ничего не выходит. он подбегает к лисе, бросается на нее, я кричу «нет! стой!», но чувствую вкус крови…
Я просыпаюсь. Вкус крови не исчезает. Тельце лисы лежит совсем рядом с моей головой. Месиво из шкуры, кишок и костей. Мне хочется взять его и зашвырнуть куда-нибудь подальше. Я ненавижу зверя, который живет во мне. Ненавижу его. Он не может быть мной. Я не хотел убивать лису. Я велел ему не убивать ее. Не нужно было ее убивать. Я смотрю на остывающее тело и кричу и матерюсь от боли, но я кричу на себя, на зверя во мне. Надеюсь, он меня слышит. Надеюсь, он знает, как я ненавижу его. Мне не нужен такой Дар. Я его ненавижу.
К утру я успокаиваюсь. Что мне делать с моим Даром, я не знаю. Если я не научусь контролировать его, то кого-нибудь убью. Не знаю, стоит ли говорить об этом с Ван. Она много знает о разных аспектах колдовства, может, она и могла бы мне помочь, но я не хочу полагаться на нее. Хочу разобраться сам. И ведь я еще ничего не сказал Габриэлю.
На заре я наскоро умываюсь в ручье и спешу на встречу с Габриэлем и Несбитом для нашей совместной утренней пробежки. Они уже на месте, стоят, разговаривают, Габриэль улыбается, завидев меня.
Он говорит:
– Ты сегодня такой всклокоченный, как никогда, – и протягивает руку к моим волосам, спрашивая: – А это что такое?
Я пячусь от него, вцепляюсь в волосы, выдергиваю из них какие-то куски – запекшуюся кровь и еще разное, какие-то кусочки… совсем крохотные. При этом я слышу, как Несбит хихикает и говорит:
– Объедки со вчерашнего? – Я оборачиваюсь к нему, и не успеваю я еще ничего сообразить, как мой нож уже оказывается у меня в руке, и я иду с ним на Несбита, а он вытаскивает свой.
Габриэль встает между нами:
– Натан. Остынь.
Я упираюсь ладонью в грудь Габриэля, но не могу говорить. Я знаю, что нельзя так, но, честное слово, если Несбит еще хотя бы вякнет, я выпущу его жирные кишки.
Габриэль стоит передо мной, загораживая Несбита, а тот ухмыляется мне через его плечо.
– Несбит, возвращайся в замок. Нам с Натаном надо поговорить.
И Несбит, не переставая ухмыляться, шутовски отдает Габриэлю честь, поворачивается и, пританцовывая, уходит.
Габриэль берет меня за руку:
– Натан. Он тебя просто заводит.
– И поэтому я не должен его убивать?
Сначала он не отвечает. Потом качает головой.
– Пожалуйста, не надо. Где в этой глуши мы найдем другого такого отличного повара? И мне вовсе не улыбается самому мыть посуду. Ты с лихвой отплатишь ему за все обиды, если скажешь, что у него суп пересоленный. Такие слова ранят его больнее любого кинжала.
– Он меня бесит своими дурацкими комментариями. – Я перевожу дух и добавляю: – Я слышал, как он говорил однажды с Ван, в Женеве. Он тогда сказал, что я еще этого не знаю, но мы с ним уже друзья. – Я качаю головой: – Не понимаю я его.
– По-моему, Несбит просто пытается показать, что ты ему нравишься. Он ведь наполовину Черный, Натан. Не воспринимай его как простого фейна.
– А я и не воспринимаю!
– Но ты его нисколько не уважаешь.
Я всматриваюсь в силуэт Несбита, который отошел уже довольно далеко. Он больше не пританцовывает, а медленно бредет к замку.
– Не уверен, что в нем есть что уважать.
– По-моему, ты не прав. Он хороший боец. Отличный следопыт. Только с юмором у него не очень.
С ножом в руках я чувствую себя как дурак и прячу его в ножны.
