Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
– А, ну да.
– Потому что хотел сказать мне что-то?
Она снова расправила плечи и напряглась, словно в ожидании удара.
– А-а! Ну да, мне есть что сказать. Точнее, есть одна важная вещь, но я имел в виду другое. – Видя, как она расстроена возникшим непониманием, я честно признался: – Мне хотелось остаться с тобой вдвоем потому… в общем, извини за грубость, но что-то не тянет меня охотиться в присутствии Элинор, – сознался я. – Мне подумалось, что я наверняка хоть как-нибудь да облажаюсь, а Элинор не упустит случая посмеяться надо мной.
Ее глаза широко раскрылись.
– Ты боялся, что Элинор будет смеяться над тобой? И это все?
– Да, все. Твоя очередь, Эдит. А ты что подумала?
Она колебалась.
– Думала, что ты повел себя как джентльмен. И решил накричать на меня, когда мы останемся одни, чтобы этого не видела моя семья.
Я замер. Видимо, замирать мне теперь предстояло каждый раз, когда я чему-нибудь удивлюсь. Оттаял я через секунду.
– Накричать на тебя? – повторил я. – Эдит… а-а, ты про то, что говорила в машине, да? Ты извини, но я…
– «Извини»? Тебе-то за что извиняться, Бо Свон?
Она казалась рассерженной. Злой и красивой. Но я так и не понял, почему она сердится. И пожал плечами.
– Я хотел объяснить тебе сразу, но не смог. Просто не удавалось сосредоточиться…
– Само собой, сосредоточиться ты был не в состоянии!
– Эдит! – Расстояние, разделяющее нас, я преодолел одним стремительным шагом и положил руки ей на плечи. – Ты никогда не узнаешь, о чем я думаю, если будешь постоянно перебивать меня.
Недовольство на ее лице погасло, она старательно попыталась успокоиться. Потом кивнула.
– Так вот… – начал я. – В машине я хотел объяснить, что тебе вовсе незачем извиняться, мне было больно оттого, что ты так расстроилась. Ты ни в чем не виновата…
Она порывалась что-то возразить, но я прижал палец к ее губам.
– Все не так уж плохо, – продолжил я. – Да, голова еще кружится, мне надо обдумать миллион вещей, и, конечно, мне грустно, но я в порядке, Эдит. Рядом с тобой мне всегда хорошо.
Долгую минуту она смотрела на меня. Потом медленно подняла руку и отстранила мой палец от губ. Я не противился.
– Так ты не сердишься на меня за то, что я сделала с тобой? – тихо выговорила она.
– Эдит, ты мне жизнь спасла! Уже в который раз. С какой стати мне сердиться? Потому что ты спасла меня так, а не иначе? А что еще тебе оставалось?
Она выпустила воздух, словно вновь разозлилась.
– Как ты можешь?.. Бо, ты же видишь, что это моя вина. Я не спасла тебе жизнь, а отняла ее у тебя. Чарли… и Рене…
Я снова приложил палец к ее губам и глубоко вздохнул.
– Да. Это тяжело и еще долго будет тяжело. Может, и всегда. Но с какой стати я должен винить в этом тебя? Это же Джосс… убила меня. А ты вернула меня к жизни.
Она увернулась от моей руки.
– Если бы я не втянула тебя в свой мир…
Я рассмеялся, и она посмотрела на меня, как на чокнутого.
– Эдит, если бы ты не втянула меня в свой мир, Чарли и Рене потеряли бы меня еще три месяца назад.
Она нахмурилась, глядя на меня. Было ясно, что соглашаться со мной она не намерена.
– Помнишь, что я говорил, когда ты спасла мне жизнь в Порт-Анджелесе? Второй раз или третий? – Сам я вспомнил с трудом. Вызывать в памяти слова было легче, чем образы. Кажется, я ничего не перепутал. – Так вот… если мне было суждено умереть, Эдит… разве это не самая удивительная смерть из всех возможных?
Она долго смотрела на меня, потом покачала головой.
– Бо, это ты удивительный.
– Сейчас – да, наверное.
– И всегда был.
Я промолчал, но лицо выдало меня. Или просто Эдит слишком хорошо знала его и потратила столько времени, чтобы научиться понимать меня, что сразу уловила недосказанность.
– В чем дело, Бо?
– Просто… Джосс сказала кое-что… – я поморщился.
Эдит сжала зубы.
– Слишком уж много она наговорила, – прошипела она.
– А-а… – Мне вдруг захотелось ударить во что-нибудь кулаком. Но даже ради этого оставлять Эдит не стоило. – Так ты видела запись.
Ее лицо побелело. Стало взбешенным и в то же время измученным.
– Да, видела.
– Но когда? Я не слышал…
– Наушники.
– Лучше бы ты этого не…
Она покачала головой.
– Пришлось. А теперь забудь об этом. Какая ложь не дает тебе покоя? – Последние слова она процедила сквозь зубы.
Мне понадобилась минута.
– Ты не хотела, чтобы я стал вампиром.
– Да, ни в коем случае.
– Значит, это не ложь. И ты так расстроилась… Я понимаю, ты жалела Чарли и мою маму, но меня тревожило, что отчасти это потому, что… в общем, ты не ожидала, что я буду рядом так долго, потому и не готовилась… – Она быстро открыла рот, поэтому я закрыл его всей ладонью. – И если это так, не волнуйся. Если ты захочешь, чтобы я ушел, я согласен. Только объясни, что надо делать, чтобы никто из нас не попал в беду. Я и не надеялся, что ты вечно будешь терпеть меня. Ты, как и я, не выбирала эту судьбу. И я хочу, чтобы ты знала: я хорошо понимаю это.
Она дождалась, когда я уберу руку. Я не спешил, сомневаясь, что мне захочется услышать ее слова.
Зарычав, она показала зубы, но не в улыбке.
– Радуйся, что я тебя не укусила, – заявила она. – В следующий раз только попробуй зажать мне рот, чтобы сказать какую-нибудь глупость – да еще оскорбительную! Укушу!
– Извини.
Она закрыла глаза, обняла меня за талию и положила голову мне на грудь. Я машинально обнял ее. Она запрокинула голову и посмотрела на меня.
– А теперь послушай меня внимательно. Бо. Вот это – что ты теперь со мной, что ты останешься здесь, – все равно, как если бы разом исполнились все мои эгоистичные мечты. Но за все, чего я хочу, заплатить пришлось тебе. Я злюсь на себя, я в себе разочаровалась. И мне нестерпимо хочется воскресить следопыта, чтобы убить ее, и убивать еще, и еще, и еще…
Я не хотела, чтобы ты стал вампиром, – не потому, что ты недостаточно дорог мне, а именно потому, что я дорожу тобой, и ты заслуживаешь большего. Мне хотелось, чтобы ты жил человеческой жизнью, – это то, чего недостает всем нам. Но ты должен знать: если бы речь шла только обо мне, если бы тебе не пришлось заплатить за это, сегодня была бы лучшая ночь в моей жизни. Мне предстоит узнать, что такое вечность в сравнении с веком, и сегодня она впервые показалась мне прекрасной. Благодаря тебе.
Так что больше не смей думать, что ты мне не нужен. Ты всегда будешь нужен мне. Я тебя не заслуживаю, но всегда буду любить тебя. Ясно?
В ее искренности я не сомневался. Каждое слово было чистой правдой.
Я невольно расплылся в широкой усмешке.
– Тогда ладно.
Она улыбнулась в ответ.
– И я так думаю.
– Я хотел сказать кое-что важное: я люблю тебя. И всегда буду любить. Я знал это почти с самого начала. И раз уж все так вышло, думаю, с остальным мы как-нибудь разберемся.
Я обхватил ее лицо ладонями и наклонился, чтобы поцеловать ее. Как и все остальное, поцелуй дался мне очень легко. В нем не было не беспокойства, ни колебаний.
Но странно было ощущать, что сердце не выбивает сумасшедшее ударное соло, а кровь не пульсирует в жилах. Однако что-то пронзало меня, как электрический разряд, все нервы во мне словно ожили. И не просто ожили: казалось, радуется каждая клеточка. Мне хотелось только одного: обнимать Эдит. На ближайшую сотню лет я больше ничего не желал.
Она со смехом высвободилась из моих рук. На этот раз ее смех переполняла радость. Он звучал как музыка.
– Как тебе это удается? – смеялась она. – Ты же новообращенный вампир, но так спокойно обсуждаешь со мной будущее, улыбаешься мне, целуешь меня! А тебе полагается изнывать от жажды, и больше ничего.
– А для меня есть много чего еще, – возразил я. – Но если уж об этом речь, жажда меня действительно мучает.
Она привстала на цыпочки и крепко поцеловала меня.
– Я люблю тебя. Бежим охотиться.
Мы бежали вместе в темноте, которая была совсем не темной, и я ничего не боялся. Я знал, что на охоте мне будет легко – как и во всем остальном.
Эпилог
Событие
– Может, не стоило бы? – спросила она.
– Я должен быть здесь.
– Скажи мне, если станет совсем тяжело.
Я кивнул.
Мы сидели бок о бок на высоте тридцати метров над землей, в самой гуще веток вековой тсуги. Одной рукой я обнимал Эдит, другую она сжимала в своих ладонях. Я чувствовал ее взгляд на своем лице. Встревоженный взгляд.
Ветка под нами покачивалась на ветру.
На расстоянии километров трех от нас вереница машин ехала по Кэлава-Уэй, и у всех горели фары, хотя еще не стемнело. Мы выбрали юго-восточное направление, ветер дул с нашей стороны, – словом, мы сделали все возможное, чтобы не приближаться к людям и не чуять их. С такого расстояния Эдит не могла читать мысли, но это было лишь к лучшему. Я догадывался, о чем думают люди в этой процессии.
Первым ехал катафалк, сразу за ним – знакомая патрульная машина. Мама сидела впереди, рядом с водителем, Фил – на заднем сиденье. Я узнал почти всех, кто сидел в других машинах.
