Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
– Знакомо, – признал Локк, с трудом скрывая разочарование. – Применительно к мебели. Но копии картин…
– Встречаются, хотя и очень редко, – подтвердил Крелл. – Однако в данном случае никаких сомнений быть не может. Разумеется, господа, оригиналов я не видел, но по ряду признаков – краска, характер мазков, общее состояние холста – способен определить, что ваши десять картин таковыми не являются. Увы, это не подлинные творения эпохи Талатрова барокко.
Жан, так и не притронувшись к предложенному чаю, хмуро выслушал Крелла и сложил руки на коленях. Локк сглотнул, пытаясь подавить неожиданную тошноту, и попросил:
– Объясните поподробнее.
Крелл досадливо вздохнул и, проникнувшись жалостью к явно огорченным посетителям, бережно приподнял полотно с изображением умирающего гладиатора, отдававшего последний салют владыке Теринского престола.
– Эти картины – творение весьма искусного художника, талантливого и терпеливого. На каждую ушли сотни часов кропотливой работы. Судя по всему, копии делались с оригиналов. Бьюсь об заклад, что копии заказаны именно для того, чтобы уберечь оригиналы, которые наверняка хранятся в надежном месте – например, в хорошо охраняемой сокровищнице.
– Но… А по каким именно признакам можно отличить копию от оригинала?
– Художники императорского двора помечали свои творения особыми знаками, чтобы отличить их от работ тех, кому покровительствовали менее знатные вельможи. Об этом стало известно лишь много позже, уже после падения империи. Так вот, каждая картина кисти художников императорского двора имеет крошечный изъян в уголке – нарочито неловкий мазок, некоторую смазанность, словно бы для того, чтобы подчеркнуть совершенство всего полотна… Ну вот как вадранские красавицы подчеркивают свою прелесть накладными мушками.
– И вы это сразу заметили? С одного взгляда?
– Каждая из этих десяти картин безупречна, ни на одной нет ни малейшего изъяна.
Локк чертыхнулся.
– По-моему, это красноречиво свидетельствует о том, что неизвестный копиист – или даже сам владелец оригиналов – из уважения к мастерству императорского художника не пожелал воспроизводить тайные метки.
– Я растроган до глубины души.
– Я прекрасно понимаю, что вам необходимы веские доказательства, господин Фервайт. Что ж, их легко представить. Взгляните на эти краски – четыреста лет назад алхимики попросту не умели добиться такой яркости и чистоты цвета. Следовательно, это современная палитра. А самое убедительное – это состояние холста. Красочный слой не растрескан, кракелюры отсутствуют, краски не выцвели от лучей солнца, лаковое покрытие не загрязнено… В общем, эти полотна свежи и чисты, как лицо младенца, тогда как оригиналы сродни морщинистому лицу старика… – вздохнул Крелл.
– Значит, наш уговор… – начал Локк.
Крелл бережно опустил картину на стол и уселся в кресло:
– Я представляю, каких трудов вам стоило раздобыть эти копии, господин Фервайт. Уверяю вас, я безмерно восхищен и благодарен за…
Жан фыркнул и уставился в окно.
– Ни восхищение, ни благодарность не… – начал Локк.
– Не стоят денег, вы правы, – продолжил Крелл. – Я разделяю ваше огорчение, господин Фервайт. Так вот, за эти десять полотен я готов предложить вам две тысячи соларов.
– Две тысячи соларов?! – Локк, сжав подлокотники кресла, подался вперед. – Господин Крелл, мы с вами сговаривались на пятьдесят тысяч!
– Разумеется, эту сумму я бы с удовольствием заплатил – за оригиналы. За подлинные шедевры эпохи Последнего расцвета. И моих покупателей не смутило бы ни их происхождение, ни возможный гнев их бывшего веррарского владельца.
– Две тысячи соларов… – пробормотал Локк. – Да мы на счете в «Венце порока» больше оставили! Вы предлагаете нам две тысячи соларов за два года работы?
– Нет, господин Фервайт… – Крелл сложил домиком костистые пальцы. – Я предлагаю вам две тысячи соларов за десять картин. Как ни прискорбно, но в нашем с вами соглашении не было статей, предусматривающих возмещение убытков, понесенных в ходе исполнения договоренностей. Я плачу за товар, а не за время, потраченное на его приобретение.
– Три тысячи, – сказал Локк.
– Две с половиной тысячи, и не центира больше, – твердо возразил Крелл. – Всегда найдутся желающие их купить, ведь эти полотна – сами по себе произведения искусства, которые украсят любое собрание. Знающие люди заплатят за них сотни соларов. Возможно, по прошествии некоторого времени я смогу предложить их бывшему владельцу – он наверняка рад будет их заполучить. Впрочем, если вас не устраивает предложенная цена, попробуйте продать эти картины на рынке или в какой-нибудь таверне.
– Две с половиной тысячи, – вздохнул Локк. – Ох, да будь оно все проклято!
– Я совершенно с вами согласен, господин Фервайт. Однако мне хотелось бы услышать, готовы ли вы принять мое предложение.
2– Две с половиной тысячи соларов! – в который раз повторил Локк. – Даже не верится.
Карета катила к заливу Вел-Вираццо.
– Тоже деньги, – пробормотал Жан. – Многим такие и не снились.
– Но я же не это обещал! Жан, прости, я опять облажался. Десятки, сотни тысяч, выгодное дельце, лашенские титулы… О боги! – Он схватился за голову. – О Многохитрый Страж, ну зачем ты мои просьбы слушаешь!
– Да ни в чем ты не виноват! – сказал Жан. – Дельце мы провернули, что хотели – то и стащили. Откуда нам было знать, что это… подделка.
Локк снова чертыхнулся.
Карета замедлила ход, остановилась; лакей, соскочив с запяток, откинул скрипучую подножку, распахнул дверцу. В карету ворвался ветер, наполнив ее запахом моря и криками чаек.
– Ты… ты не передумал? – робко спросил Локк, закусив губу. – Я помню, она хотела… Но… может, оставим все как есть, наймем карету…
– Нет, все в порядке, – сказал Жан. – Вдобавок на этот раз мы кота прихватили.
Дерюжная котомка на сиденье зашевелилась, словно бы распираемая изнутри какой-то неведомой силой.
– Ну да… – Локк с кривой улыбкой ткнул пальцем в котомку, немедленно оказавшую сопротивление. – Только все равно…
Жан решительно вышел из кареты.
3– Господин Фервайт, наконец-то! Безмерно рад знакомству с вами! И с вами, господин…
– Каллас, – сказал Локк. – Таврин Каллас. Увы, у моего доброго друга очень трудный день выдался, так что сразу прошу его извинить. Давайте лучше перейдем к делу.
– С превеликим удовольствием, – ответил начальник гавани.
В гавани Вел-Вираццо стояли яхты и прогулочные барки, принадлежавшие зажиточным семействам городка, – впрочем, их можно было с легкостью сосчитать на пальцах обеих рук.
Начальник гавани отвел Локка и Жана к причалу, где покачивалась на волнах стройная одномачтовая яхта – сорокафутовое судно с корпусом из тика и ведьмина дерева, отделанное бронзой и серебром, с новехонькими снастями из прочного полушелка и зарифленными парусами белее прибрежного песка.
– Все, как вы и просили, господин Фервайт, – сказал начальник гавани. – Прошу прощения, за три дня не управились, на день задержаться пришлось, но…
– Ничего страшного, – ответил Локк, передавая начальнику гавани кошель с деньгами. – Вот остаток условленной суммы и обещанное вознаграждение вашим людям.
– Премного благодарен, господин Фервайт, – с поклоном ответил начальник гавани, принимая увесистый кошелек.
«Ну вот, теперь у нас на восемьсот соларов меньше», – подумал Локк и спросил:
– А припасы?
– Все, как уговаривались. Провианта и воды на неделю. Вино, непромокаемые плащи и прочее на случай непогоды… Я лично все проверил.
– А ужин?
– Да-да, сейчас будет. Посыльного с минуты на минуту ждем. А, вот и он.
На берегу показался крошечный мальчуган с огромной корзиной в руках. Локк улыбнулся, вспомнив себя в детстве.
– Что ж, и правда, все, как уговаривались.
Мальчик подбежал к Жану и вручил ему корзину.
– Господин Фервайт, вы мне дайте знать, как в море выйти соберетесь, – попросил начальник гавани.
– Мы прямо сейчас и выходим, – сказал Локк. – А все остальное… пусть оно на берегу остается.
– Вам помощники нужны?
– Хотели третьего, да не судьба… – прошептал Локк и погромче добавил: – Нет, мы вдвоем справимся. – Он окинул взглядом яхту, ставшие знакомыми снасти и паруса, мачту, штурвал. – Мы вдвоем всегда справляемся.
За пять минут их пожитки перенесли из кареты на яхту. Вещей было мало – кое-какая одежда, холщовые рубахи и штаны, оружие, воровской инструмент.
Солнце клонилось к западному горизонту. Жан отвязал от причала швартовочный конец, а Локк, перепрыгнув через борт, опустил на ют развязанную котомку. Оттуда выбрался черный котенок, посмотрел на Локка, потянулся и, громко мурлыча, потерся пушистым боком о его сапог.
– Добро пожаловать в твой новый дом, Король. Ты здесь всему хозяин, – сказал Локк. – Но дружиться с тобой я все равно не собираюсь.
