Дом Грома - Кунц Дин Рей

Руки Сюзанны похолодели. Они превратились в две ледышки. Она потерла ладони, пытаясь согреть их.

— Если уже речь зашла о совпадениях, — сказала она, — то тут я согласна с Филиппом Марло.

— С кем?

— С Марло. Это частный детектив из романов Раймонда Чандлера. «Девушка в озере», «Большая спячка», «Долгое прощание»...

— Ах да, конечно, Марло. О'кей, так что он говорил о совпадениях?

— Он говорил: «Дайте мне расследовать какое-либо совпадение. Когда я раскрою его тайный смысл, то в нем окажутся замешанными как минимум двое людей, задумавших провернуть темное дельце».

Макги нахмурился и покачал головой.

— Эта философия подходит для персонажа из детектива. В реальной жизни такой взгляд на вещи похож на паранойю, вам не кажется?

Он был прав, Сюзанна не могла долго сердиться на него. По мере того как ее обида уходила, ее покидали и силы, и она все глубже оседала в подушки.

— Разве могут двое людей быть до такой степени похожими друг на друга?

— Я слышал о теории, по которой у каждого человека на земле есть где-то двойник. Это то, что люди называют вторым "я".

— Наверное, так бывает, — промолвила Сюзанна, не убежденная до конца. — Но здесь все было... по-другому. Это было очень странно. Я поклянусь чем угодно, что он узнал меня. Он так странно улыбался. И еще... он мне подмигнул!

В первый раз Макги рассмеялся.

— Подмигнул вам? Ну знаете, в этом нет ничего странного или загадочного, милая моя. — В его голубых глазах сверкали веселые искорки. — Если вам еще об этом неизвестно, то знайте — мужчины очень часто подмигивают привлекательным женщинам. Только не рассказывайте мне, что вам раньше никто не подмигивал. Не рассказывайте мне, что вы всю жизнь провели в женском монастыре или на необитаемом острове. — Макги вновь рассмеялся.

— Но сейчас во мне нет ничего привлекательного, — настаивала на своем Сюзанна.

— Чепуха.

— Мне надо еще обязательно вымыть голову по-настоящему, а не при помощи этого талька. Кроме того, я страшно похудела, у меня круги под глазами. Мне что-то с трудом верится, что в таком состоянии я могу вызвать у кого-либо романтические чувства.

— Вы себя недооцениваете. Разве у вас изможденный вид? Да нет, вы просто вылитая Одри Хепберн [5].

Сюзанне пришлось сдержать себя, чтобы не поддаться на комплимент. Она решила высказать до конца все то, что мучило ее.

— Надо сказать, что это было совсем не то подмигивание, о котором вы говорите.

— А-а-а! — продолжал шутить Макги. — Так, значит, вы все-таки признаете, что вам подмигивали мужчины. Вы, кажется, уже эксперт по подмигиваниям?

Сюзанна не поддержала шутливого настроя доктора и своим молчанием дала понять, что к человеку, испугавшему ее сегодня у лифта, относится серьезно.

— Так все же, как он вам подмигнул? — спросил доктор, все еще сохраняя смешливость.

— Он подмигнул мне зловеще. У меня мороз прошел по коже от его взгляда. Ни о каком флирте не могло быть и речи. И это было, конечно, никакое не дружеское подмигивание. Он дал понять, что ничего хорошего меня не ждет. Это была неприкрытая злоба... и угроза, — попыталась объяснить свои чувства Сюзанна и тут же поняла, как нелепы ее попытки приписать столько чудовищных знамений такой простой вещи, как подмигивание.

— Хорошо еще, что я не попросил вас передать общее выражение его лица, — улыбнулся Макги. — Наверное, рассказов хватило бы до завтрашнего утра!

Сюзанна наконец сдалась — она улыбнулась и призналась:

— Наверное, это звучит ужасно глупо, а?

— Да, пожалуй. Особенно с тех пор, как мы выяснили, что этого человека зовут Билл Ричмонд и ему всего двадцать один год.

— Итак, подмигивание — это всего лишь подмигивание, а угроза — не более чем плод моего воображения?

— Не кажется ли вам, что все обстоит именно так? — дипломатично заметил доктор.

Сюзанна вздохнула.

— Да, мне и вправду так кажется. И я, наверное, должна извиниться перед вами за то, что доставила столько хлопот.

— Ну что вы, ерунда, — любезно сказал Макги.

— Я так страшно устала, ослабела, что воспринимаю все в каком-то болезненном свете. Прошлой ночью мне приснился сон о Харше, так что, когда я увидела человека, вышедшего из лифта, так похожего на Харша, я просто... потеряла голову. Это была паника.

Ей было трудно сделать это признание. Другим людям свойственно вести себя в трудных ситуациях как маленьким детям, но Сюзанна Кэтлин Тортон всегда считала себя — и была на самом деле — выдержанной, спокойной, готовой к любым испытаниям, которые преподнесет судьба. Она вела себя так и в детстве, отчасти из-за того, что ее одиночество обязывало ее полагаться только на саму себя. Она не поддалась панике даже в «Доме Грома», когда Эрнест Харш наносил смертельные удары по голове Джерри Штейна; тогда она смогла убежать, спрятаться, выжить — и все благодаря тому, что постоянно сохраняла самообладание. В такой ситуации большинство людей не смогли бы действовать так взвешенно. Но теперь она не выдержала, мало того, позволила другим людям видеть ее в состоянии паники. Она чувствовала себя смущенной и униженной из-за своего собственного поведения.

— Зато теперь я буду у вас образцовой пациенткой, — сказала она Макги. — Я буду глотать все лекарства не пикнув. Я буду есть все, что мне принесут, и быстро-быстро восстановлю свои силы. Буду делать гимнастику, когда скажут, и столько, сколько скажут. К тому времени, когда меня пора будет выписывать, вы и думать забудете о той сцене, которую я вам сегодня устроила. Вы наверняка захотите, чтобы все ваши пациенты были такими, как я. Обещаю, что так все и будет.

— Я уже сейчас хочу, чтобы все мои пациенты были бы такими, как вы, — признался доктор. — Поверьте, гораздо приятнее иметь дело с приятной молодой женщиной, чем со стариком-инфарктником.

После того как Макги ушел, Сюзанна договорилась с одним из санитаров, чтобы тот принес к ней в палату телевизор. Вечер за окном уступал место ночи, и она успела посмотреть последнюю часть фильма из сериала «Дела Рокфордов», затем очередной повтор шоу с Мэри Тайлер Мур. Изображение из-за близкой грозы время от времени портилось, но она досмотрела до конца также и выпуск новостей из Сиэтла. Она разочарованно отметила про себя, что главные места в программе новостей занимают все те же международные события, что и три недели назад, когда она выпала из обычной жизни.

Чуть позже она с аппетитом съела ужин, принесенный ей. Еще попозже позвонила и вызвала дежурную медсестру, попросив ее принести еще что-нибудь из еды. Крашеная блондинка по имени Мария Эдмондс принесла ей тарелку шербета с консервированными персиками. Вскоре и эта тарелка опустела.

Сюзанна старалась не думать о Билле Ричмонде, двойнике Харша. Она старалась не думать о «Доме Грома», о драгоценном времени, потерянном в состоянии комы, о пустотах, зияющих в ее памяти, о своей ужасной беспомощности или о чем-либо еще, что могло бы ее расстроить. Она приготовилась быть образцовой пациенткой и хотела вновь обрести свой оптимизм, так как иного пути к выздоровлению не было.

Несмотря на все ее усилия, ее не покидало неясное, но леденящее душу предчувствие опасности. Бесформенный злой дух витал где-то рядом.

Всякий раз, когда этот дух оказывался совсем близко, она отгоняла его мыслями о чем-нибудь хорошем. Главным образом это были мысли о Макги: о его удивительно мягкой манере двигаться, о его ласкающем слух тембре голоса, о его удивительных глазах, полных сияния и жизнелюбия, о его руках, их благородных линиях и длинных пальцах.

Когда пора уже было засыпать, она приняла прописанное ей доктором успокоительное. Сквозь подступающий сон она расслышала, как осенний дождь перестал стучать в стекло. Ветер, однако, продолжал свои атаки, завывая, шепча, а иногда и рыча. Он как бы обнюхивал оконную раму и, подобно огромной собаке, пытался скрестись лапой о стекло, прося, чтобы его пустили внутрь.