Питер Бретт - Копье Пустыни
Он быстро увернулся. Джардир помнил, как Инэвера ударила его в прошлый раз, и потому лишь уворачивался и прикрывался. Инэвера быстро и высоко вскидывала длинные ноги, окутанные тонким прозрачным шелком; разила пальцами в места соединения нервов и мышц. Если ей удастся попасть, он не сумеет пошевелить ни рукой, ни ногой.
Джардир впервые увидел настоящий шарусак дама’тинг и завороженно наблюдал за точными смертоносными движениями, понимая, что Инэвера способна убить Дамаджи, а тот и глазом не успеет моргнуть.
Но Джардир был Шар’Дама Ка. Он был величайшим мастером шарусака на свете, а благодаря магии Копья Каджи его тело было сильнее и проворнее, чем когда-либо раньше. Даже Инэвера перестала быть ему ровней теперь, когда он признал ее боевое мастерство и держался начеку. В конце концов он поймал ее за запястье и опрокинул на гору подушек.
– Еще раз меня тронешь, – предупредил он, – и я тебя убью. Плевать, что ты дама’тинг.
– Шлюха-язычница одурманила тебя! – выпалила Инэвера.
Джардир рассмеялся:
– Возможно. Или, напротив, рассеяла дурман.
Дамаджи Ичах презрительно усмехался, покидая Дворец зеркал со своими женами и детьми.
– Он бы убил тебя взглядом, если бы мог, – заметил Рожер.
– Можно подумать, он не украл этот особняк у какого-нибудь красийского вельможи, – фыркнула Лиша.
– Кто знает этих красийцев? – парировал Рожер. – Возможно, мы должны были оказать ему честь и сперва убить его со всеми домочадцами.
– Рожер, это не смешно.
– А разве я шутил?
Вскоре Аббан вышел из особняка и низко поклонился:
– Ваш дворец ждет, госпожа. Мои жены уберут нижние этажи для свиты, но твои личные покои – весь верхний этаж – уже готовы.
Лиша подняла взгляд на огромный особняк. Только на верхнем этаже были десятки окон! И весь он – для нее одной? Да это раз в десять больше домика, в котором они жили с Уондой!
– Целый этаж для нее одной? – Рожер тоже разинул рот.
– Разумеется, твои покои тоже будут богато украшены, сын Джессума, – поклонился Аббан, – но по традиции девственная невеста должна жить одна на верхнем этаже, а ее сопровождающие – на нижних, чтобы она надела свадебное покрывало невинной.
– Я не приняла предложение Ахмана, – напомнила Лиша.
Аббан поклонился:
– Верно, но и не отказала, а значит, остаешься нареченной моего господина, пока не примешь решение. Боюсь, эта традиция нерушима.
Он наклонился к Лише и прикрылся рукой, поглаживая бороду.
– Я настоятельно советую, госпожа, не давать окончательный ответ в Даре Эверама, если этот ответ отрицательный.
Лиша кивнула. Она и сама уже пришла к этому выводу.
Они вошли в особняк. Множество женщин в черном поспешно наводили лоск. По обе стороны холла висели зеркала, образуя бесконечный коридор. По центру полированного каменного пола проходила мягкая ковровая дорожка с яркими узорами, перила широкой лестницы были выкрашены в цвет слоновой кости и позолочены. Они поднялись по лестнице под мрачными взглядами портретов бывших владельцев. Что с ними стало, когда явились красийцы?
– Если ты изволишь подождать здесь со своей свитой, госпожа, – сказал Аббан, – я скоро вернусь и разведу их по покоям.
Лиша кивнула. Аббан поклонился и оставил их в величественной гостиной с прекрасным видом на Райзон.
– Гаред, выйди и охраняй вход, – приказала Лиша, когда Аббан вышел.
Когда за лесорубом закрылась дверь, Лиша вихрем развернулась к матери.
– Ты сказала им, что я девственница?
Элона пожала плечами:
– Они сами так решили. Я не стала разубеждать.
– А если я выйду за него и он узнает, что это не так?
Элона фыркнула:
– Ты не первая, кто ляжет на брачное ложе подпорченной. Еще ни один мужчина не отверг желанную женщину из-за такого пустяка.
Элона взглянула на Эрни, который внимательно разглядывал свои сапоги, как будто на них было что-то написано.
Лиша нахмурилась, но покачала головой:
– Неважно. Я не собираюсь становиться очередной женой в гареме. Хватило же наглости привезти меня сюда, ничего не сказав!
– Ночь честная! – взорвался Рожер. – Можно подумать, ты не знала! В каждой красийской истории говорится о владыке с десятками скучающих жен, запертых в гареме. Да и какая разница? Ты уже сказала, что не собираешься за него замуж.
– А тебя никто не спрашивал, – отрезала Элона.
Лиша потрясенно взглянула на нее и вскричала:
– Ты знала, что он женат! Знала и все равно пыталась меня продать, как корову или овцу!
– Да, знала. Я поняла, что он может либо сжечь Лощину дотла, либо сделать мою дочь королевой. Разве я неправильно выбрала?
– Не тебе выбирать мне мужа!
– Кому-то же нужно, – отрезала Элона. – Сама ты явно не собираешься.
Лиша сверкнула глазами:
– Что ты им пообещала, мама? И что они посулили взамен?
– Пообещала? – засмеялась Элона. – Речь шла о браке! Жениху нужна игрушка в постели и мать его будущих детей. Я пообещала, что ты окажешься плодовитой и нарожаешь сыновей. Только и всего.
– Ты мне отвратительна! Да и откуда тебе знать?
– Кажется, я упомянула шестерых твоих старших братьев, которые трагически погибли в бою с демонами, – призналась Элона.
Она пригорюнилась.
– Мама! – возмутилась Лиша.
– По-твоему, шесть – слишком много? Я боялась, что переборщила, но Аббан и глазом не моргнул. По-моему, он даже был несколько разочарован. Можно было накинуть.
– Даже один – слишком много! Как можно врать о мертвых детях? У тебя нет ни капли почтения!
– Почтения к кому? К душам бедных детишек, которых не существует?
У Лиши дернулся левый глаз, и она поняла, что надвигается лютая мигрень. Она потерла висок.
– Напрасно мы сюда приехали.
– Раньше не могла сообразить? – хмыкнул Рожер. – Даже если они нас отпустят, уехать сейчас – все равно что плюнуть им в лицо.
За глазным яблоком вспыхнула боль. Лишу затошнило.
– Уонда, принеси мой мешочек с травами.
Надо приготовить настойку, чтобы разогнать кровь и унять приступ. Тогда будет легче вытерпеть мать.
Джардир прибыл вскоре после того, как друзей Лиши проводили в прибранные нижние комнаты. Травница заподозрила, что он специально ждал, пока она останется одна.
Он поклонился, стоя в дверном проеме:
– Я не хотел бы нарушать приличия. Если хочешь, позови свою мать.
– Я лучше подземника позову. Думаю, что справлюсь сама, если ты начнешь меня лапать.
Джардир рассмеялся, еще раз поклонился и вошел.
– Даже не сомневаюсь. Я хочу извиниться за убогость твоих покоев. Я охотно поселил бы тебя во дворце, достойном твоих могущества и красоты, но, увы, в Даре Эверама сейчас нет ничего лучше этой жалкой лачуги.
Лиша хотела было сказать, что в жизни не видела жилища роскошнее, не считая цитадели герцога Райнбека, но прикусила язык. Красийцы отобрали дворец у законного владельца, и в его красоте нет их заслуги.
– Почему ты не сказал, что уже женат? – спросила она без обиняков.
Джардир вздрогнул, и на его лице отразилось искреннее удивление. Он низко поклонился:
– Прошу прощения, госпожа. Я думал, ты знаешь. Твоя мать посоветовала не упоминать об этом, поскольку ты столь же ревнива, сколь красива, а значит, твоя ревность поистине ужасна!
При упоминании матери в виске снова запульсировала боль, и все же Лиша невольно зарделась, каким бы приторным ни был комплимент.
– Мне польстило твое предложение, – признала она. – Создатель, я даже подумывала его принять! Но я не хочу быть частью толпы, Ахман. На севере так не принято. Брак – это союз двоих, а не двадцати.
– Я ничего не могу изменить, – ответил Джардир, – и все-таки не спеши принимать решение. Я сделал бы тебя своей северной первой женой и наделил властью отвергать всех будущих невест. Если ты не хочешь, чтобы я женился на других северянках, то быть по сему. Поразмысли как следует. Если ты родишь мне сыновей, моим людям придется принять племя Лощины.
Лиша нахмурилась, но отказывать напрямик было неразумно. Они в его власти и знают это. Она в очередной раз пожалела о своем скоропалительном решении приехать.
– Скоро стемнеет, – сменил тему Джардир, не дождавшись ответа. – Я пришел пригласить тебя и твоих телохранителей на алагай’шарак.
Лиша пристально посмотрела на него, размышляя.
– Война с алагай – общее дело наших народов, – сказал Джардир. – Если мои воины увидят, что мы братья… и сестры в ночи, то это поможет им принять вас.
Лиша кивнула:
– Хорошо, но мои родители останутся во дворце.
– Конечно, – заверил Джардир. – Клянусь бородой Эверама, здесь они будут в безопасности.
– А у меня есть основания тревожиться за их безопасность? – спросила Лиша, вспомнив злобный взгляд Дамаджи Ичаха.
Джардир поклонился:
– Разумеется, нет, я просто подтвердил очевидное. Прошу прощения.
Джардир повел Лишу и ее спутников на алагай’шарак, и травница была поражена стройными рядами красийских воинов, которые выстроились для смотра. Рядом хромал Аббан, чему Лиша была рада, как всегда. Она все лучше понимала красийский, но сотни традиций и обычаев оставались для нее и ее друзей тайной за семью печатями. Подобно Рожеру, Аббан умел говорить, не размыкая губ, и шепотом советовал, кому кланяться, а кому кивать, когда уступать, а когда стоять насмерть, благодаря чему пока обходилось без столкновений.
