Рик Янси - Ступени, ведущие в бездну
И указал пистолетом на дверь.
– Торопитесь, Метерлинк. У вас на счету каждая секунда.
Еще с минуту он смотрел на меня, его влажные губы кривились от страха и ярости. Потом подполз к краю кровати, спустил ноги, оттолкнулся и тут же с испуганным криком упал на пол. Свалило его, разумеется, не до конца выветрившееся снотворное, а вовсе не подкрашенный соляной раствор, который я ввел ему в вену. Без всякой задней мысли он потянулся ко мне – нормальный жест человека в беде, нуждающегося в помощи. Но я смотрел на него сверху, из разреженных слоев атмосферы. Метерлинк был не более чем пылинкой у моих ног, столь мелкой, что я не различал черт его лица, хотя одновременно видел его насквозь, до мозга костей.
Я мог его убить. Он был в моей власти. Но я удержал руку мою, и разве я не милосерден после этого?
Глава шестая
Монстролога я застал в библиотеке, там же, где и оставил; открытый томик Блейка лежал у него на коленях, но он не читал; с меланхолическим выражением лица он смотрел прямо перед собой. Он никак не отреагировал на мое появление, не встал, чтобы поприветствовать меня, не спросил, куда я ходил и почему так долго отсутствовал. Закрыв глаза и сплетя пальцы на книге, он откинулся на спинку стула и заговорил:
– Я решил, что поступил опрометчиво, не попросив у Метерлинка доказательств того, что он не обманщик. Если его находка подлинная, она навеки укрепила бы мою репутацию лучшего практикующего ученого в моей сфере.
– Ваша репутация и так незыблема, вы сами доказали это множество раз, – отвечал я.
– Ах. – Покачивание головой. – Слава скоротечна, Уилл. Да и не славы я жажду; бессмертия.
– Может быть, вам обратиться к священнику?
Он усмехнулся. Приоткрыл правый глаз, взглянул на меня, закрыл снова.
– Слишком легко, – буркнул он.
– Что же тогда?
Он откашлялся.
– Меня всегда удивляло вот что – если рай действительно такое замечательное место, почему же туда так легко попасть? Покаяться в грехах, попросить прощения – и все? И не важно, что именно ты натворил в жизни?
– Я не бывал в церкви с тех пор, как умерли мои родители, – ответил я. – Но, если мне не изменяет память, есть пара-тройка грехов, за которые не предусмотрено прощения.
– Ну, и что это за бог тогда такой? То у него любовь без границ, то нет прощения. Если божественная любовь действительно безгранична, то она должна прощать все. Если ей есть предел, то надо выбрать бога почестнее!
Он положил книгу на стол и встал. Скрестил длинные руки на затылке, потянулся.
– Терпеть не могу тайн без разгадок. Скажи мне, куда ты его отнес?
Я не стал разыгрывать невинность. Да и к чему?
– В подвал.
Он кивнул.
– Я должен на него взглянуть.
– Он живой, – предупредил я.
– Ну, разумеется. Иначе ты не был бы сейчас здесь.
Он встал передо мной, положил руки мне на плечи и впился в меня своими темными сверкающими глазами, взгляд которых проникал до костей.
– Надеюсь, ты не переплатил.
– Метерлинк получил то, что и должен был, – сказал я.
– Теперь ты борешься с искушением похвастаться.
– Нет. – Честный ответ.
– Ну, значит, хочешь отчитать меня за то, что я сорвался.
– Вас? Да вы самый уравновешенный человек, которого я знаю. Вы же сами столько раз мне твердили: человек должен властвовать над своими страстями, иначе они начнут властвовать над ним.
Правда, есть еще другой вариант: не заводить никаких страстей, чтобы избежать искушения.
Он громко засмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Ладно, пойдем лучше, поглядим! Хотя он и живой, как ты говоришь, но вполне может оказаться не тем, за что его принимают.
Он не расспрашивал меня о подробностях нашей с Метерлинком сделки, ни в ту ночь, и никогда после. Не интересовался ни ценой, ни подробностями нашего договора, ни тем, почему я решил пойти к Метерлинку сам, не сказав ему. При всех своих недостатках, Уортроп был не из тех, кто смотрит дареному коню в зубы. На пути к бессмертию это явно лишнее. Он по-своему гордился мной, как командир может гордиться рядовым, проявившим решительность и инициативу в бою.
Что до Метерлинка, то я никогда о нем больше не слышал. Могу лишь предполагать, что он помчался в Лондон разыскивать мертвеца, чей труп давно расклевали птицы на острове в шести тысячах миль от Англии. Не найдя ни врача, ни антидота – обоих не существовало в природе, – он, вероятно, думал, что обречен, пока не истек роковой срок. Иногда я думаю, чего в его сердце было больше: радости, когда неминуемая смерть прошла стороной, или ярости оттого, что его так жестоко обманули. Возможно, ни того, ни другого; а возможно, и то, и другое вместе. Какая разница? Для меня точно никакой. Он получил бесценный подарок, а я – награду, неизмеримую в деньгах.
Часть четвертая
Глава первая
– Уилл! – прошептала Лили, выслушав мою историю – точнее, ее часть. – Т. Церрехоненсис! – Этого не может быть,
– Может, – сказал я.
– Они же почти сто лет как вымерли…
В лавандовом платье, глядя бездонными синими глазами мне в лицо, она крепко сжимала мое запястье.
– Так все и считали, – сказал я.
Я в утреннем костюме, мои длинные, по моде, волосы уложены гелем, я улыбаюсь, глядя ей в глаза.
– Ты удовлетворена? – шепнул я. – Мы можем идти дальше? Или лучше вернемся? Танцы, правда, кончились, но я знаю один клуб в Ист-Сайде…
Но она нетерпеливо поджала губы, встряхнула кудрями, и ее сияющие глаза вспыхнули нестерпимо ярким для столь тусклого окружения блеском, и я чуть не поцеловал ее там же, не сходя с места, такую, какой она была в тот миг – в лавандовом платье и шелесте кружев вокруг обнаженных плеч. Но мужчина должен властвовать над своими страстями, иначе они станут властвовать над ним – если, конечно, они у него есть. В этом и заключается камень преткновения, центральный вопрос, главная проблема.
– Идем, конечно, – сердито ответила она. – Не будь дураком.
– Я не дурак, не бойся, – заверил я ее и, твердо сжав в своей ладони ее руку, потянул за последний поворот, в крайнюю точку лабиринта, туда, где нас ждала Комната с Замком.
Там я на мгновение задержался, одной рукой отталкивая ее от двери, другой нащупывая в кармане револьвер доктора.
Дверь была распахнута настежь.
Комната с Замком больше не была заперта.
На пороге лицом вниз лежал мужчина, лужа крови под ним черно блестела в янтарном свете.
За моей спиной громко ахнула Лили. Я сделал шаг вперед, осторожно переступил через тело и заглянул в комнату.
– Уилл! – тихо позвала она, подходя ближе.
– Стой там! – Я быстро осмотрел комнату и снова шагнул в коридор.
– Он…?
Я кивнул.
– Сбежал.
Я сел на корточки рядом с телом. Оно было теплым, кровь остыла, но еще не загустела; значит, он умер недавно. Причина смерти была ясна: ему выстрелили в затылок пулей крупного калибра с небольшого расстояния.
Я поднял голову; Лили сверху смотрела на нас: на меня и на мертвеца рядом со мной.
– Ключ еще в замке, – сказал я.
Она сказала:
– Адольф…
Я вскочил, схватил ее за руку, и мы вместе помчались по коридору назад, к кабинету старика, который еще недавно говорил мне, что ни за что не станет монстрологом, потому, что их убивают! Сворачивают им шеи, как индейкам в канун Дня благодарения!
Его тело оказалось холоднее, чем труп в коридоре. Я швырнул его на пол, стал массировать ему грудь, дуть в рот, вынув предварительно вставную челюсть, звал его по имени, глядя в его невидящие глаза. Распахнул на нем пиджак. Сорочка спереди была залита кровью. Я посмотрел на Лили и покачал головой. Прикрыв ладонью рот, она отвернулась и пошла к выходу, натыкаясь на пыльные ящики. Я догнал ее в два шага.
– Лили! – я схватил ее за руку и развернул к себе лицом. – Слушай меня! Мы должны найти Уортропа. Он наверняка в нашем номере в Плазе…
– Полиция…?
Я покачал головой.
– Полиции тут делать нечего.
И подтолкнул ее к лестнице.
– А ты?
– Я подожду его здесь. Мы разминулись с ним совсем чуть-чуть, Лили. Он может быть еще здесь – и оно тоже.
Мы спустились по лестнице.
– Кто может быть еще здесь?
– Тот, кто застрелил человека у Комнаты с Замком. – Но убийца волновал меня куда меньше, чем трофей Уортропа. Если он сбежал…
– Тогда тебе нельзя здесь оставаться! – Она потянула меня за руку.
– Я справлюсь. – И я вдруг схватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал прямо в губы. – Правда, насколько меня хватит, я не знаю, поэтому беги. Скорее!
Она застучала каблучками по лестнице, и тьма быстро поглотила ее. Скоро вдалеке стукнула входная дверь. Стало тихо.
Я остался один.
Или нет?
Где-то здесь, в потемках, скрывался трофей Уортропа, если, конечно, кто-нибудь не забрал его отсюда, или не убил, что было бы еще хуже.
У него превосходное чутье, рассказывал мне профессор, именно оно делает его непревзойденным ночным хищником; он чует добычу за много миль.
