Инна Георгиева - Гибкий график катастроф
— Как вы могли не понять, что туда нельзя спускаться?! — рыкнул дядька, прерывая ее не слишком талантливое выступление. — Там забор высотой в метр!
— Всего один метр! Я его и не заметила совсем… — опустила глаза в пол готесса.
— А замок на двери?!
— Да я же через забор… то есть, — запнулась на полуслове, — я думала, это — часть экспозиции…
— Ладно, допустим, — гневно выпятил квадратный подбородок гвардеец. — Но четыре таблички на заборе с надписью «Не входить!» вас почему не остановили?
— А я… не умею читать на английском!
— Но вы же сейчас на нем отлично разговариваете!
— То есть… хотела сказать, что я в буквальном смысле не могу читать! У меня эта… как ее… дислексия. Буквы путаются! Я думала, на табличке написано: «Переступить».
— Забор высотой в метр?! — уже не зная, как реагировать, уточнил мужик. Готесса кивнула. — Ну предположим, — скрипнув зубами, сжал он пудовые кулаки. — А красную ленту вокруг вы тоже не заметили?!
— Красную ленту? — нахмурилась девушка, честно пытаясь вспомнить, где же ее там так присобачили, что реально никто не усмотрел.
— А наклейки с крестиками на полу?! — тем же тоном продолжал допытываться гвардеец, и вот тут уже готесса не выдержала.
— Наклейки?! — в тихом шоке переспросила она. — Блин, товарищи, да вы все предусмотрели… Просто для моего успокоения: а лучей смерти там случайно не было?
На этом месте мы, смирно сидевшие на диване в углу комнаты для «допросов», решили вмешаться: уж больно свирепым стало выражение лица у мужика. Ну мы же не слышали, о чем шла речь (Алекс даже предположил, что готесса пытается вынести гвардейцу мозг и потихоньку в этом преуспевает), но пора было их спасать. В смысле: либо психику ватиканского охранника, на свою голову повязавшего Полину в неположенном месте (Европа вообще славится судами — не хватало еще до пенсии выплачивать бедняге компенсацию за дергающийся глаз), либо готессу, не умеющую вовремя захлопнуть варежку.
— Простите, — как самая обаятельная и безобидная на вид (а еще потому, что «девушек не бьют») выступила вперед я, — мы хотели сказать, что очень сожалеем и…
На этом моменте Поля начала что-то семафорить руками на заднем плане, да так активно, что я даже засмотрелась:
— …и сообщить… — добавила почти шепотом, отчаянно пытаясь понять, к чему она клонит, — что… вы, наверное, этого не знаете: наша подруга… больна?
Готесса закивала и замахала руками еще яростнее.
— У нее… — попробовала догадаться я. — Бешенство? Свинка?! Маниакально депрессивный психоз?..
— Почти, — закашлялась «больная», — дислексия!
— Ах да! — выдохнула, понятия не имея, как проявляется эта болячка. — Конечно! Именно дислексия. Запомнить сложно — слово такое… умное. Но мы проследим, чтобы Полечка больше никуда не вляпалась со своим… слабым местом.
— И еще вы заплатите штраф! — хмуро и бескомпромиссно добавил гвардеец. Ха! Не знал он, с кем о деньгах заговорил.
— Какой штраф, дяденька?! — белугой взвыла готесса. — Мы бедные студенты! У нас нет денег! Совсем-совсем нет! Да я лучше в тюрьме посижу. Как раз хотела увидеть Ватикан изнутри…
Похоже, перспектива держать такую болезную даму под стражей показалась гвардейцу совсем непривлекательной затеей, и что-то мне подсказывало, дело было вовсе не в ее «дислексии»:
— Что, — исподлобья уставившись мне в глаза, спросил он, — совсем нет денег?
— Двадцать евро на еду, — вздохнула готесса, прежде чем я смогла убедительно солгать. — Мы ведь сегодня планировали домой улетать. Эх, но если вы говорите: «в тюрьму», — кто я такая, чтобы противиться правосудию…
— Отлично! — услышав о предстоящем отбытии, резко воодушевился дядька. — Улетаете? Скатертью дорога! Я вас сейчас выпровожу из Ватикана, и чтобы духу вашего здесь больше не было! Варвары, не умеющие читать!
— Спасибо-спасибо! — затараторила я, видя, что Полина уже намеревается начать торговлю. Блин, вот же неугомонный человек! Дай ей волю: она этого гвардейца так заговорит, что нам еще доплачивать будут, лишь бы свалили. Но волю давать ей никто не собирался. Во-первых, мы уже и так узнали все, что хотели. А во-вторых — потратили кучу времени на экскурсию с ее неожиданным завершением.
Потому, подхватив знахарку под руку, я практически потащила ее к выходу. У самой двери нас догнали Костик с Алексом.
— Как кошка, говоришь? — передразнил готессу некромант. Она подняла на него презрительный взгляд и сладким, но не обещающим ничего хорошего голосом, ответила:
— Ну «мяу»!
Билеты в страну фараонов мы купили отличные — без пересадки. Правда, вылет был назначен на четыре утра, а значит, в аэропорт нужно было прибыть к двум. Ночи. Что неприятно. С другой стороны, мы успели поужинать, упаковать рюкзаки и даже обсудить дальнейшие действия с Ядвигой. Телефоном перебрасывались минут пять — никто не хотел сообщать маме подробности «итальянского фиаско». Конечно, она не должна была сильно удивиться — мы ведь с самого начала знали, что нас здесь ждет, но мало ли: ведьмы — такой непредсказуемый народ.
В итоге, как и следовало ожидать, участь гонца постигла меня.
— Алло, привет! — набрала номер мамы.
— Ева? — уточнила она и тут же набросилась с упреками: — Одиннадцать ночи! Почему ты не позвонила раньше? Я жду отчета с шести вечера!
— Так получилось, — уклончиво ответила я. — Извини.
Ядвига фыркнула в трубку:
— Ладно, проехали. Рассказывай, что там у вас.
— Могилу проверили, — отрапортовала без предисловий. — Правда, в Ватикан нам теперь пару-тройку лет лучше не соваться…
Ведьма ахнула, не давая мне закончить:
— Вы тоже умудрились обидеть папу?!
Чего?! Нет, я, конечно, подозревала, что для мамы обидеть власть имущих — «для дилетантов дельце», но чтобы настолько?!
— Конечно нет! Мы его даже не видели… и что значит «тоже»?! Ты поругалась с папой римским?!
— Я — нет, — честным голосом открестилась Ядвига. — Но исторически так сложилось, что наш род не особо любим понтификами. Думала, ты сподобилась продолжить семейные традиции…
— Мама, ну это же я! — выдала обиженным тоном.
— Вот я и испугалась! — воскликнула ведьма. — Мало ли что могло так на тебя повлиять… Впрочем, забудем о возможном и вернемся к реальности: как роза?
— Почернела, — поднесла я цветок к глазам.
— Украли, значит, амулет, — сквозь зубы подытожила Ядвига, но тут же улыбнулась: — Хорошо, что у нас был план «Б».
— А у нас был план «Б»? — удивилась я.
— Конечно! — радостно ответила мама. — Отличный, кстати, план. Появился сразу, как только Кондратий раскололся.
— Вы что, пытали Кондратия?! — севшим голосом уточнила я.
Ядвига хихикнула:
— Еще бы! Заставили партизана смотреть «Дом-2», все десять сезонов. Он сдался на третьем, и теперь мы знаем, где хранятся последние три амулета. За одним, в Баку, даже отправили поисковую группу. Она недавно отзвонилась и сообщила, что везет артефакт в город. Отличные новости, согласись!
Я покачала головой, догадываясь, что про пытки мама скорее всего пошутила. С другой стороны: откуда она знает, сколько сезонов у «Дома-2»? Мне вот такая информация неизвестна.
— Да вы там прямо гонку вооружений устроили, — протянула неуверенно.
— А ты думала! Это война, Евочка, и выиграет ее тот, у кого в рукаве будет больше козырей. Ну да ладно! Если повезет — мы еще и египетский артефакт сможем получить…
— Но мы ведь уже почти наверняка знаем, что его нет в Каире? — изогнула я бровь. Мама так явственно закатила глаза, что я это почти ощутила, хотя «заслонка» в нашем канале эмоциональной связи была опущена.
— Ну а вдруг, Ева? Вдруг повезет? Ведь разное в жизни бывает! И на всякий пожарный случай я попросила одного моего старого знакомого организовать вам в Каире поддержку. Его зовут Абу Азиз Кусай ибн Абдаллах ибн Синан. Можно просто Кусай.
Я мысленно повторила «ку-сай». Прикольное имечко. Интересно, что оно означает:
— Он маг?
— Нет, он овцевод! — съязвила мама. — Конечно маг. Причем довольно могущественный, когда-то даже был номером вторым моего личного списка женихов. И, пожалуй, остался единственным, с кем мы не порвали отношения после того, как выбор пал на твоего отца.
— Только Георгию об этом не говори, — попросила мрачным голосом.
— Не стану, — хмыкнула мама. — Но если серьезно: будьте, пожалуйста, с Кусаем поаккуратнее. Он мужик неплохой, но… со странностями.
