Сюзанна Виннэкер - Самозванка
Я помню, когда первый раз изменилась; мне было пять. Мы с мамой жили в маленьких, темных однокомнатных апартаментах в Нью-Йорке с парнем, который проводил большую часть своих вечеров, крича, а дней на диване. Там была игровая площадка напротив дома, и в этот день мама жаловалась на головную боль, как часто делала, поэтому я решила пойти на прогулку одна. Никто не обратил на меня внимания. Вместо того, чтобы играть с другими детьми, я наблюдала за матерями, которые взаимодействовали со своими детьми, изучала каким образом они обнимают их, держат на руках. Не осознавая, что делаю, я превратилась в девочку, с которой столкнулась и подошла к ее матери, которая стояла и разговаривала с несколькими женщинами. Я спросила ее, можем ли мы пойти домой и она, после минутного колебания, ушла со мной, не замечая, что ее настоящая дочь до сих пор играет с другими детьми на площадке.
Держа ее за руку, пока мы шли домой, я чувствовала себя прекрасно. К несчастью, вскоре я вернулась в свое тело, и женщина моментально поняла свою ошибку. Скорее всего, она подумала, что сошла с ума. Наверное, это и удержало женщину от задавания вопросов. После того, как она вернулась за своей настоящей дочерью, мы столкнулись с моей мамой, которая вышла искать меня и была свидетелем происшедшего. Помню мамину злость и панику, она кричала на меня за то, что я ушла из дома и требовала объяснений того, что я сделала. Мама спешно упаковала чемоданы, и мы покинули апартаменты через два часа, ничего не сказав ее бойфренду. Мы никогда не возвращались. Это не был наш последний переезд. Каждый раз, когда я изменялась, мама боялась, что кто-то мог увидеть, и мы сбегали из нашего дома снова. Я сбилась со счета, сколько раз это случалось.
— Она, наверное, сбежала с новым парнем, — я смяла письмо, прежде чем швырнуть его в мусорную корзину. — Все равно. Это не имеет значения.
Я отвернулась от сочувствующего лица Холли и сосредоточилась на изменении. Зудящее ощущение захлестнуло меня, заставив содрогнуться. Холли смотрела на меня во время превращения, ее лицо светилось восхищением. Она видела мое изменение так часто, но я была поражена, что она не привыкла к этому до сих пор.
— Я хотела бы иметь твой талант. Это так круто.
— Сказала девушка-невидимка.
Это вызвало улыбку, но потом она покачала головой:
— Сложно быть с тобой милой, когда ты так выглядишь.
Лицо Кейт смотрело на меня из зеркала. Мои собственные бирюзовые глаза, золотисто-каштановые волосы и раздражающий нос в веснушках исчезли. Вместо этого у меня были прямые светлые волосы, странные янтарные глаза и длинные ноги. Моя майка натянулась на ее большей груди, а мои джинсы были коротки для ее тела. Это напомнило об ее шикарной внешности, в чем я не нуждалась. Она впечатляла своей грудью. И она, как и Холли, имела семью, которая ее любила — Иных, которые были по всему миру, работая на ОЭС. Это разочаровывало, какой удачливой она была — имея родителей, которые были похожи на нее, которые понимали, что значит быть другими. Изменение обычно пропускало поколение, но, конечно, даже это правило было не для Кейт.
— Эй, убери это грустное лицо. Кейт никогда так не выглядит.
Я попыталась имитировать слегка скучающее выражение, которое всегда было у Кейт.
— Лучше? — спросила я, идеально имитируя усмешку Кейт, которая являлась ее товарным знаком.
Холли вздрогнула:
— Намного лучше. Я хочу ударить тебя.
Я слегка поклонилась, но мои внутренности сделали сальто. Холли протянула мне одежду Кейт, и я скользнула в нее. Узкие джинсы, полусапожки и шелковая кремовая блузка.
— Теперь иди. Я буду плавать, следя за Кейт. Мы же не хотим, чтобы она внезапно появилась, когда ты будешь атаковать губы Алека, правда? — Холли вывела меня из нашей комнаты, закрыв дверь перед моим лицом.
Я мгновение смотрела на дерево, прежде чем поспешить в комнату Алека в конце коридора. Казалось, чем ближе я была к Алеку, тем сильнее было притяжение, и тем более неловко я себя чувствовала от того, что собиралась сделать. Я знала, что были причины для правил ОЭС, направленных на укрепление доверия и мира среди агентов. Такого рода непоколебимое доверие было необходимо для группы людей, которые могли нарушить конфиденциальность разума, превращаясь в кого захотят и становясь невидимыми. И я была готова рискнуть всем.
Я остановилась перед дверью Алека. Мягкая музыка звучала за ней.
Я подняла руку, чтобы постучать в белые двери, расплывающиеся перед глазами. Стучала ли настоящая Кейт или всегда врывалась? Я никогда не обращала много внимания на то, как она вела себя возле Алека, потому что мне становилось плохо, когда я видела их вместе.
Это было не справедливо; он даже ей не нравился таким каким был. Она не любила такие же фильмы, то, как он одевался, не понимала, как это расти без любви родителей, как Алек и я.
Дверь распахнулась, Алек стоял в проходе, удивление появилось на его лице. Я сделала шаг назад, чуть не упав из-за моих слишком длинных ног.
— Мне послышалось, что здесь кто-то есть. — Я уставилась на него не в силах пошевелиться, хотя каждая клеточка моего тела кричала мне бежать. — Разве не пришло время для твоего плавания?
— Плавания?
Брови Алека выгнулись:
— Ты в порядке?
Я кивнула.
— Да, прости. Я сегодня немного не в себе.
Его взгляд заставлял меня нервничать. Мог ли он видеть истинную меня?
Но он отошел, и я смогла войти.
Мои ноги дрожали, когда я проходила мимо него в его комнату. Я никогда прежде не была в ней. Потому что он был старше и дольше в агентстве и не имел соседа. Никто не прервет нас. Я увидела кровать, и тепло распространилось по моему телу.
— Кейт? — Алек положил мне руку на плечо, заставив подскочить. Он развернул меня лицом к себе и мои глаза сразу же нашли его губы, его волосы были в беспорядке, будто он запускал в них руку.
— Я… я… — я замолчала, не зная, что сказать. Мне нужно было выйти отсюда. Это не казалось правильным. Если я умру, так и не поцеловавшись ни разу, так тому и быть.
— Ты до сих пор злишься на меня?
Злюсь? Они поссорились?
Я колебалась чуть дольше, чем следовало. Его лицо выражало непонимание.
Я должна взять себя в руки. Если я буду в таком же ступоре, выглядя как Мэдисон, то провалю миссию. Если я не смогла быть даже Кейт, которую знала, как я должна притвориться девушкой, с которой никогда не была знакома?
— Ты точно в порядке? Ты выглядишь довольно забавно.
Я сделала шаг назад, желание убежать никогда не было таким сильным, и дрожь прошла сквозь меня. Паникуя, я попыталась подавить ощущение, но дрожь стала только сильнее.
Алек замер, его глаза расширились.
— Тесс? — его удивление сменилось злостью. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
Моя рука поднялась к волосам, и я схватилась за прядь, изучая ее. Золотисто-каштановая. Я труп. Майор задушит меня, если Алек не сделает это первым. Он отпрянул, будто моя близость обжигала его. Я никогда не видела его таким взбешенным.
— Тесса, ответь мне!
— Я… я могу объяснить.
Могу ли?
Он скрестил руки на груди.
— Не могу дождаться, чтобы услышать.
Сжавшись от его обжигающего взгляда, я открыла рот, надеясь, что правильные слова сами найдутся. Объяснение, мне нужно объяснение.
Просто скажи ему правду.
— Это, — я оглядела комнату, разглядывая белые стены с постерами фильма «Чужой», которые мы заказали на eBay после марафона просмотра серии фильмов, рабочий стол с фигуркой Фредди Крюгера, которую я подарила ему на прошлое Рождество, потому что мы вместе любили смотреть «Кошмар на улице Вязов». Скажи ему, что любишь его. Я могла почувствовать, как слова готовы были сорваться с моих губ, но затем мои глаза заметили его фото с Кейт на тумбочке. — Это… это была практика, — выпалила я.
— Практика? — Майор бы взверел, но голос Алека становился только тише. Если бы я не смотрела в его глаза, подумала, что он спокоен. Но они были полны эмоций, и я была слишком напуганной, чтобы понять каких именно.
Я ухватилась за край стола. Он чувствовался твердо, непоколебимо — как раз то, чего мне не хватало.
— Да. Я решила, что это будет хорошей проверкой, притвориться кем-то еще, перед тем, как я буду выдавать себя за Мэдисон.
Сомнение промелькнуло на его лице. Его взгляд ослаб.
— Это все?
Я кивнула и взглянула на постер «Чужого» на его стене.
— Но почему Кейт?
— Я… я не знаю, — мои глаза горели. Я не могла выдержать разочарования на его лице. — Я уже знаю ее, так что это казалось неплохо для начала.
Его ярость сменилась на что-то более мягкое, но быстро пропавшее, и он повернулся спиной ко мне.
— Почему ты делаешь это таким сложным? — пробормотал он. Я не была уверена, что эти слова предназначались мне, поскольку почти не слышала их.
