Иные - Яковлева Александра

Она шагнула к чулану, рванула за ручку дверь. С грохотом посыпались ведра и швабры, Аня пнула их ногой, отбрасывая в сторону. Присела на корточки, вглядываясь в стену. Стена была вся исписана именами, Аня узнавала их, потому что уже видела сегодня утром. Вот Амалия, дальше — Хильда и Генрих, Эльза, Эрна… А вот и Гуго. Имена шли столбиком, а в самом низу, почти у пола, под кривыми латинскими буквами угадывались другие знаки. Аня никогда не видела таких букв, похожих на следы песчаных змеек. Рядом — маленькая шестиконечная звезда.

— Борух. — Аня коснулась имени, погладила шершавую побелку стены. — Ты был.

В кармане платья она нащупала и сжала фигуру белой королевы, которую взяла с собой на похороны. Хотела положить в гроб, но не смогла. Вместо этого вложила Боруху в руку последнее письмо к Пекке, потому что в ее родной деревне верили, что с мертвецом можно передать весточку на тот свет. Глупость, конечно, но Аня все равно бы сожгла это письмо рано или поздно. А так — чего в мире не бывает? — может, Пекка наконец-то получил ее послание и простил непутевую сестру. Королева кольнула ее в ладонь острым венцом, и Аня встрепенулась.

Нужно было выяснить правду. Услышать ее от человека, который еще недавно был чужаком, а теперь вдруг превратился в центр всей ее новой жизни. Как это получилось? Когда она потеряла себя? Королева впивалась в кожу: «Ты имеешь право знать, за что сражаешься на самом деле».

Аня поднялась и, отряхнув колени, отправилась искать Макса.

Его высокую широкоплечую фигуру она узнала еще издали. Макс стоял на пустоши, у первых могильных камней. Ветер трепал его волосы и полы пальто. Макс выглядел так, будто собрался на светский раут, но по пути задержался на минутку, чтобы насладиться видом. Заметив Аню издали, он нетерпеливо поманил ее, но Аня не ответила даже улыбкой.

— Что случилось? — спросил Макс раздраженно. — Где ты была? Я повсюду тебя ищу. Ты мне обещала, забыла?

Стоило только услышать его требовательный голос, как ее решимость стала потихоньку испаряться. Аня собрала ее остатки, сжала в кулаке шахматную королеву.

— Ты говорил мне, что заботишься о детях, а сам продаешь их.

Лицо Макса вытянулось — он явно не ожидал такого обвинения.

— Откуда ты… С чего ты взяла?.. Это Катарина тебе сказала? — Его щеки вдруг пошли красными пятнами, губы некрасиво искривились. — Это их выбор, Аня. Они защищают свой дом.

— Это ты им внушил, — возразила она, подходя ближе. — Чтобы отправить на смерть. Сколько тут могил? Двадцать? Пятьдесят?

— Ты думаешь, на войне есть разница между детьми и взрослыми? — Макс гневно раздул ноздри. — Все умирают одинаково! Я просто учу их лучше защищаться.

— Что… Да как ты… Как ты можешь такое говорить?!

Ветер взвил ее платье, и Макс отшатнулся, будто испугался ее злости.

— Аня, ты не в себе. — Он вскинул руки, как перед диким зверем. — Послушай меня. Пока идет война, люди будут умирать. Тысячи людей. Миллионы. И только вместе мы сможем остановить это. Ты и я. Мы должны использовать наши силы, чтобы построить новый, лучший мир!

Морок его слов снова обволакивал ее, убаюкивая, лишая воли. Макс не использовал дар, но он умел убеждать по-другому. Он подошел на шаг, другой, вот уже совсем близко. «Я знаю, как тебе лучше», — обещали его руки, обвивая ее талию. «Мы должны быть вместе», — обжигало дыхание. «Мы можем пожрать этот мир, и никто нас не остановит», — говорили его прозрачные, чудовищные глаза.

— Я никогда тебе не врал. Я люблю тебя, — шептал Макс, гладя ее по голове.

— Тогда отпусти детей, — попросила Аня, чувствуя себя жалкой и беспомощной перед его уничтожающей любовью. — Не отдавай на фронт, скажи, что сбежали.

— Не могу. Пойми, это все ради нас, ради нашего будущего ребенка. — Рука Макса заскользила вниз по ее животу. — Он не будет бояться своих способностей, как боялись мы. Он будет жить в счастливом мире, где его будут уважать…

— Что ты… — Аня мотнула головой, прогоняя наваждение, и марево внутри нее задрожало, готовое вырваться на свободу. — Так вот почему ты меня привез! Тебе просто нужен наследник?!

Изо всех сил она толкнула его в грудь и, освободившись, пошагала через пустошь в сторону леса.

— Аня, я… — Растерявшись всего на секунду, Макс строго выкрикнул ей в спину: — Ты все не так поняла! Куда ты идешь? Остановись! Вернись сейчас же! Или ты хочешь туда, где над тобой издевались?

Но Аня упорно шла, не оглядываясь. Злость клокотала у нее в груди, сдавливая так, что не вдохнуть. Видеть его, слышать этот властный голос было совершенно невыносимо. Ей нужно побыть одной, осмыслить все то, что с ней произошло. Сложить из разбитых осколков новую картину — на сей раз правдивую — о том, кто такой Максимилиан Нойманн на самом деле.

— Аня! — Его голос стал жестким. — Аня, иди домой!

Она пустилась бежать, но Макс в несколько прыжков догнал ее, схватил за руку и дернул с такой силой, что плечо взорвалось болью. Аня вскрикнула, а Макс зашипел ей в самое ухо:

— Не смей от меня уходить!

Плечо пронзила новая вспышка: Макс заломил ей руку. Согнувшись пополам, Аня застонала:

— Мне больно, отпусти!

Но Макс даже не думал ослабить хватку. Он выкручивал ей запястье и с горечью объяснял:

— Это потому, что ты вынуждаешь меня. Ты поклялась, что не дашь повода, не уйдешь. — Он прижал Аню к себе, крепко обхватив поперек груди. — Я не хочу этого делать, но ты не оставляешь мне выбора…

Вдруг со стороны замка послышался вой мотора. Макс отвлекся, и Аня, изо всех сил дернувшись, смогла обернуться: на огромной скорости к ним приближался черный автомобиль. За рулем сидела Катарина, а рядом с ней взводил курок следователь Лихолетов.

— Nach allem Zeit. Auch du Katharina… [3]

От изумления Макс отпустил Аню, и та, вырвавшись, побежала прочь, но очень скоро ее нагнал шепот. Голос Макса накатывал, захлестывая дурманящей волной, отрезал всякую волю, спутывал сознание. Ветер стих, рев мотора стерся до глухого рокота где-то вдалеке. Остался только шепот. Как в липком тяжелом сне, Аня повернулась и увидела Макса. Он надел ту самую маску, о которой говорил Лихолетов. Теперь его голос, усиленный динамиками, разлетался над всей пустошью.

— Убей себя, — шептал он. — Убей себя.

С неба градом сыпались птицы. Они с размаху врезались в землю, в могильные камни — и разлетались легким пухом.

1. Я хочу вас выпустить (нем.).

2. Услуга за услугу. Я отпущу вас с Анной, а вы навсегда оставите нас с Нойманном в покое (нем.).

3. После всего. Ты тоже, Катарина… (нем.)

1. Я хочу вас выпустить (нем.).

3. После всего. Ты тоже, Катарина… (нем.)

2. Услуга за услугу. Я отпущу вас с Анной, а вы навсегда оставите нас с Нойманном в покое (нем.).

Лихолетов

— Он же не отпустит их, я прав?

Катарина дернула дверцу автомобиля, но, услышав вопрос, замерла. С сожалением покачала головой.

— Вот зараза, — прошептал Лихолетов и, крякнув, уставился на открытые ворота.

За воротами изгибался мост, а за ним, вдалеке, серебряным морем расстилалась пустошь. Где-то там сгинула Аня. Наивная девочка, которая поверила в сказку о том, что силой женского обаяния можно изменить похитившее тебя чудовище. Нет уж, против такой нечисти годится только старая добрая пуля.

Со стороны флигеля к ним спешил низенький коротконогий дворецкий.

— Ганс! — позвала его Катарина по-немецки. — Ты видел Анну? Куда она побежала?

Ганс закивал.

— В сторону кладбища. Еще раньше туда отправился и герр Нойманн, — сказал он.

— Спасибо. Теперь иди к детям. И что бы ни случилось, — Катарина взглянула на вытянутые темные окна второго этажа, — не выпускай их.

Коротко поклонившись, Ганс взбежал по лестнице и скрылся в замке. Катарина проводила его долгим взглядом, затем села в автомобиль.

— Забирайся, — позвала она.