Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич
Генерал плюхнулся на своё место, обливаясь холодным потом. Как минимум, карьере пришел конец, это он понимал чётко. О том, что может быть, если выдадут по максимуму, даже не хотелось думать.
- Теперь вы.
Куратор перевёл взгляд на генерала полиции.
- Ваши люди прибыли на место происшествия в тот момент, когда всё уже закончилось.
- Э-э-э… не совсем так, товарищ Трофимов.
- Поясните, - поднял бровь опричник Самого.
- Ближе к вечеру в районное отделение полиции поступил доклад от участкового из поселка, расположенного в непосредственной близости от места жительства господина Меркушина. Участковый сообщил, что в поселке появилось большое количество посторонних, по внешним признакам, хорошо вооруженных и экипированных и просил направить в посёлок силы полиции, достаточные для обеспечения безопасности граждан.
- И что, участковый позволил шататься по посёлку вооруженным людям? – недовольно перебил генерала Трофимов.
- Нет, - возразил тот, - на виду оружия не было. Но по моторике движения, по единой форме и по некоторым другим признакам участковый сделал вывод о том, что люди обучены владению оружием, имеют специальную военную подготовку и представляют собой слаженную боевую группу.
- И он не попытался им помешать?
- Товарищ Трофимов! – возмутился генерал. – Как вы это себе представляете: участковый с табельным «макаром» и двумя магазинами против двух десятков головорезов! Да ему элементарно патронов не хватит. Но он лично доехал до Меркушина и предупредил его об опасности нападения, после чего вывез двух проживавших в доме девушек и посадил их на идущий в Москву рейсовый автобус.
- Ладно, оставим это. Что было сделано после доклада участкового?
- Начальник районного отделения доложил по инстанции и попросил санкции на отправку в посёлок усиленного наряда полиции. После согласования на уровне области разрешение было дано. Товарищ Трофимов, ребята опоздали совсем немного. Они прибыли в тот момент, когда произошел взрыв дома Меркушина. Из показаний задержанного следует, что штурмовые действия длились не более пяти минут.
- Хорошо, - хлопнул по столу куратор. – К завтрашнему дню я жду полного доклада о произошедшем. Со всеми версиями событий, всеми протоколами, всеми материалами с места происшествия кроме, разумеется, данных сложных экспертиз. Меня интересует: какие люди приходили к Меркушину, кто их послал или нанял, с какой целью. Особенно важно всё то, что касается иностранных диверсантов. Приказываю тщательно проверить: есть ли среди найденных на месте дома останков фрагменты тела Колдуна. Протоколы допроса задержанного предоставить в полном объёме. Девушек, проживавших вместе с Меркушиным, найти, опросить. Имейте в виду: именно опросить, а не допрашивать. Возможно, они имеют сведения о дальнейших планах целителя, если он, конечно, остался жив. Да, участкового представить к поощрению.
Генералы оперативно записывали в блокноты поставленные задачи. Трофимов дождался, когда они закончат, объявил:
- Все свободны. Муромцев, задержись.
Когда за прочими генералами закрылась дверь, Трофимов поднялся с места. Прошелся по кабинету, подошел к окну, постоял с минуту и вернулся к столу. Пригласил:
- Подсаживайся поближе, генерал-майор, поговорим по-простому, без чинов.
Дождался, когда бывший следователь закончит греметь стульями и спросил в лоб:
- Скажи, если наш колдун остался в живых, есть шанс его снова найти?
Муромцев думал пару минут, потом отрицательно покачал головой:
- Нет. Разве что по большому везению. Я прочел все те материалы, что вы мне давали. Он считает, и не без основания, что государство всё-таки не выполнило своих обещаний. И, соответственно, этот факт снимает с него все обязательства по договору.
- А если, скажем, попытаться обратиться к нему через телевидение, через интернет?
- Затруднительно. Телевизор он принципиально не смотрит. Разве что где-нибудь случайно увидит. В соцсетях аккаунта у него нет. Да и особых интересов помимо лечения не имеется. Насколько я могу судить, он уже взял для себя всё, что мог из традиционной медицины, и в состоянии сам научить наших докторов, если они согласятся учиться у двадцатидвухлетнего молодого человека. То есть прежний фокус, через учебные заведения, не прокатит. Девушку свою он вылечил и отпустил. Вторую тоже отправил, причём перевёл ей практически все свои безналичные деньги. Так что и фокус с банковскими картами не пройдёт.
- Ну, за девушкой мы присмотрим, - раздумчиво произнёс Трофимов. – По свидетельству всё того же участкового, уж больно горячо обнимались они напоследок. А что еще можешь предложить?
Муромцев еще какое-то время размышлял и, в конце концов, выдал вердикт.
- Практически, ничего. Этот парень стремительно учится на своих ошибках и дважды одну глупость не совершает. Единственно, что может его выдать, это медицинская статистика. Если где-то, в каком-нибудь месте вдруг начнут выздоравливать люди, то наверняка там либо сам Колдун, либо кто-то, обладающий схожими возможностями. Нам с вами остаётся лишь закидывать сети и ждать. Год, два, десять… Представляете, сколько может прожить человек, который не болеет? Думаю, сто двадцать, и даже сто пятьдесят лет не предел. Вполне может случиться, что лишь наши потомки вновь столкнутся с ним.
- Печально, - резюмировал Трофимов. – Что ж, будем делать то, что в наших силах и надеяться на лучшее. На удачу, в конце концов. Ты ведь, насколько я знаю, слывёшь счастливчиком. До свидания, Владислав Сергеевич.
Муромцев поднялся, пожал протянутую ему руку:
До свидания, Анатолий Евгеньевич.
***
Господин Плиев обед себе заказал из ресторана. Всё, как он любил: плавающее в жиру, с румяной поджаристой корочкой, острое настолько, чтобы во рту горело. Этот пожар ему очень нравилось гасить холодной водкой. У него и бутылочка в холодильнике уже была приготовлена. Перед обедом он полечился, прижав янтарный шарик к левому боку. Посидел так с минуту, спрятал драгоценность в сейф и решительно придвинул к себе блюдо.
Нарезал мясо широкими толстыми ломтями, налил полную рюмку беленькой. Полюбовался на стекающие по стеклу капли воды. Закинул в рот изрядную порцию, дождался, пока разгорится во рту огонь и залил его полной рюмкой холодненькой, с испотинкой, водочки. Выждал, прислушиваясь к ощущениям, и пошел метать, чередуя мясо, гарнир и выпивку. Очистил тарелку, подобрал кусочком хлеба соус и сыто выдохнул.
Острая боль резанула левый бок внезапно, когда Андрей Прокофьевич изволил блаженствовать, грузно откинувшись на диван. Плиев, скрючившись, пересиливая себя, потащился к сейфу. Превозмогая слабость, вставил в замочную скважину ключ, повернул и принялся вертеть диски замка. Выставил одну цифру, потом другую, и тут навалился ещё один приступ, сильней прежнего. Рука дёрнулась, сбивая комбинацию. Пришлось начинать всё заново.
С горем пополам, попытки с шестой, уже почти теряя сознание от боли, Плиев сумел выцарапать из сейфа чудесный шарик. Схватил судорожно сжавшейся рукой и рухнул на пол, прижимая к боку магическое лекарство, стараясь поскорее избавиться от мучений. Так, скрюченного, с искаженным лицом, с янтарным шаром в окостеневшей руке, его и нашла обеспокоенная секретарша.
***
Лев Мартынович Комолов с утра пришел на работу бодрым, с хорошим настроением. Мимоходом сделал комплимент секретарше и прошествовал в кабинет. Начальник ЧОПа ещё не появлялся, иначе та же секретаржа ему бы доложила. Однако, операция давно должна была закончиться, и отсутствие человека напрягало.
Комолов тыкнул кнопку быстрого набора на телефонной консоли. В ответ получил долгие гудки. Стало быть, ни начальника, ни его заместителя на месте не было. В душе банкира поселилось смутное беспокойство. Он достал мобильник, нашел в адресной книге нужный номер. В ответ бездушная машина ответила: «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Лев Мартынович набрал телефон дежурного службы безопасности – и снова тишина. Это было совсем непонятно и, как и всё непонятное, пугающе. Он уже собрался нанести визит в СБ и лично разобраться с этим вопиющим безобразием, как дверь кабинета открылась и вошел человек в штатском, очень такой узнаваемый типаж в казённом костюме. От пришельца за версту несло госбезопасностью, а двое в форме и с оружием это ощущение усиливали. Из приёмной донесся крик секретарши:
