Иные - Яковлева Александра

Впереди стояло пугало — Аня побежала к нему, как будто пугало могло уберечь ее от грозы или птиц. Но чем ближе оно становилось, тем яснее Аня видела, что это человек, ребенок, мальчик… Борух. Вот птицы настигли, но не тронули — пролетели мимо. Вместо нее они бросились на Боруха, стали раздирать его грудь, выклевывая сердце. Вскоре вместо него осталась только черная дыра. Аня закричала — и проснулась.

Над ней нависал Макс.

— Что случилось? — спросил он с тревогой. — Плохой сон?

— Нам надо вернуться, — забормотала она, потирая лицо. — Мне кажется, случилась беда… Не знаю, странное чувство.

— Куда вернуться, в замок? Аня, сейчас ночь. Давай, ложись. — Он потянул ее на подушки, снова уложил, накрыв тяжелой рукой. Уткнулся носом ей в шею и зашептал: — Вернемся завтра утром. Засыпай, я рядом… Ничего не бойся.

Но Аня так и не уснула. Она лежала, слушая, как мерно дышит Макс, чувствуя, как вздымается и опадает его грудь, считала по каплям минуты. Тревожный сон все никак не шел из головы. Аня боялась заснуть — не хотелось увидеть что-то похуже.

Но вот наконец ночные тени побледнели и в комнату прокрался зябкий рассвет. Тогда она выбралась из объятий Макса, оделась и вышла во двор, чтобы принести еще дров для очага. А когда вернулась, едва не столкнулась в дверях с Максом. Вид у него был взъерошенный и напуганный.

— Я думал, ты… — Он шумно, с облегчением выдохнул и забрал у нее дрова. — Не уходи от меня, я ведь волнуюсь. Помнишь, ты обещала?

Аня хотела сказать, что ничего не обещала, но проглотила слова, когда он снова ее поцеловал. Ей и не нужно было — все разумелось само собой.

Они затопили камин и позавтракали, болтая о всяких пустяках. Аню тянуло в замок, но Макс никуда не спешил, и пришлось подстраиваться под его ритм. Рука в перчатке по-свойски лежала на ее колене, большой палец оглаживал кожу. Еще не так давно он боялся ее коснуться и робел на пороге ее спальни. Теперь все изменилось.

— Что у тебя с рукой? — спросила Аня.

Макс недоуменно повертел правой, которой только что наколол на вилку кусочек сыра.

— Нет, я про другую. — Аня подняла со своего колена его левую руку, поднесла к глазам, чтобы рассмотреть перчатку. — Что с ней?

— Боевое ранение, — сухо ответил Макс и отнял ладонь. — Не все пальцы могут двигаться сами по себе. Перчатка помогает. Кажется, ты хотела поскорее вернуться в замок?

Аня почувствовала, что снова ступила на запрещенную территорию. Не хотелось расстраивать его, и она поспешно прошептала:

— Прости.

Они вернулись к биплану тем же путем: через реку по каменному мосту, затем — лесной тропой. Всю дорогу Макс не выпускал ее руку, словно боялся, что она действительно способна от него убежать. Биплан дожидался их на поле, готовый к взлету. Макс помог Ане надеть шлем и взобраться в кабину, завел мотор. Когда они поднялись в воздух, в животе снова все оборвалось, но больше Аня не испытывала приятного предвкушения. Все, что могло случиться, уже случилось. Теперь ее беспокоил только сон да еще смутная тревога — будто ее одурманили и она проворонила нечто важное.

Макс посадил биплан в отдалении от замка, и еще минут пятнадцать они шли по пустоши, крепко переплетясь пальцами. Время от времени Макс ободряюще пожимал ее руку или наклонялся, чтобы поцеловать в висок, но Аня едва замечала эти касания. Думать о том, что могло произойти с Борухом, было страшно, но о том, что происходит между ней и Максом, — еще страшнее.

Замок встретил их небывалой тишиной. Никто не ждал ни во дворе, ни в холле, даже Ганс. Войдя под каменные своды, Аня огляделась по сторонам и прислушалась: в замке стояла небывалая тишина.

— Что-то случилось, — прошептала она.

— Просто я отпустил слуг на выходные, — объяснил Макс.

Он говорил нарочито бодро, но рука крепче сжала ее пальцы, и Аня еще больше встревожилась. Макс тоже был напряжен, едва ли не принюхивался.

Вдруг он остановился и поспешно сказал:

— Не смотри туда.

Но Аня, конечно, посмотрела.

У лестницы, распластавшись в какой-то неправильной, изломанной позе, лежала женщина. По ступеням за ней тянулся кровавый след, будто она ползла вниз. Сначала, в первую ужасную секунду, Аня подумала, что это Катарина. Но потом разглядела крупное тело и короткие свалявшиеся волосы и ощутила некоторое облегчение. Какими бы ни были их отношения, Аня не желала Катарине подобной судьбы.

— Что здесь?..

Она с тревогой взглянула на Макса, но тот был в таком же замешательстве, и от этого Ане стало еще страшнее. Макс шагнул к телу, и тогда женщина открыла глаза.

— Она жива, — прошептала Аня. — Нужно врача…

— Подожди.

Макс жестко задвинул Аню за спину — и вовремя. С трудом приподнявшись, женщина поползла на них. Она двигалась рывками, только при помощи одной руки: вторая была сломана. Ноги волочились за ней бесполезной переломанной плотью. Похоже, у женщины был поврежден позвоночник, но какая-то сила все еще теплилась в ней. Помогала жить и двигаться. Когда Аня взглянула в ее глаза, то поняла, что эта сила — ярость.

— Стой, — приказал ей Макс по-русски.

Аня сразу почувствовала, что он использует дар, — по тому, как задрожал воздух, а невидимая волна накатила на нее и беспрепятственно проникла в голову. Ноги сами собой приросли к полу. Хоть Макс приказывал не ей, Аня тоже поддалась, подчинилась. Ей стало противно от самой себя.

Зато на покалеченную женщину сила Макса не произвела никакого впечатления. Она все ползла и ползла, кряхтя и обламывая ногти на единственной целой руке.

— Остановись! — воскликнул он громче. Бесполезно. Женщина была уже совсем близко. Макс отступил на несколько шагов. — Да что ты такое?..

Он вытащил из-за пазухи пистолет и выстрелил ей в голову. Только это ее остановило, хотя пальцы еще несколько секунд ожесточенно скребли по полу. Грохот выстрела вывел Аню из оцепенения. Безжизненная рука еще тянулась к ней, и Аня увидела на запястье знак. Буква М, точно такая же, как у нее.

«М» значит мир? Как бы не так. Слишком близко она познакомилась с теми, кто ставит на людей эти клейма.

Видение из сна снова налетело на нее, как стая воронов: Борух, распятый посреди поля, заклеванный птицами. Нужно было найти его, непременно найти. Всех детей. Аня сорвалась с места и побежала вверх по лестнице.

— Аня, остановись! — крикнул ей вслед Макс. — Она пришла не одна!

Но Аня, давясь воздухом, уже взлетела по ступеням, перепрыгнула через рассыпавшиеся доспехи и окровавленную булаву. Прямо по коридору виднелась открытая дверь гостиной — она бросилась туда. На пороге лежал мужчина. Аня едва не споткнулась о его ноги в тяжелых сапогах. Голова была неестественно вывернута на сторону, глаза закатились, кожа уже посинела. В спине чернела рана. Кровь пропитала его форму, натекла загустевшей уже лужицей.

Темная подсохшая дорожка тянулась к выходу и дальше по коридору. Обмирая, Аня пошла по этому следу, осторожно ступая, прислушиваясь к каждому шороху. На всякий случай она стала вспоминать, как применила силу на мосту — не случайно, а намеренно. Достаточно было подумать о Пекке, разозлиться на тех, кто его расстрелял…

Темные капли крови вели во флигель. Когда Аня поняла это, к горлу подкатила тошнота. К спальням она уже бежала, перепрыгивая ступеньки последней винтовой лестницы. «Борух, Борух», — стучало в висках. Она ворвалась в комнату мальчиков и застыла на пороге. В кованых кроватях крепким сном спали дети — сегодня никто не поднял их на тренировку, и их мерное сонное дыхание наполняло спальню. Аня с облегчением выдохнула. Возможно, они даже не знали, что в замке были чужие.

И тут она увидела Далию.

Далия сидела на кровати какого-то мальчика, подогнув под себя ноги и накрыв их подушкой. На подушке были рассыпаны руны. Далия перебирала камешки, не обращая внимания на Аню.

Аня подошла ближе и тут поняла, что рядом с ней лежит Борух.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала она, забыв, что Далия ее не понимает.