Роман Афанасьев - Дикая Охота
Вадим выбрался с заднего сиденья и встал рядом с Кобылиным, уставившись на темные здания завода, что возвышались над забором. Алексей бросил косой взгляд на оборотня, что стоял с ним плечом к плечу. Сегодня Вадим был еще больше похож на человека, но некоторая угловатость была заметна. Широкие плечи, руки чуть длиннее, чем обычно, низкий покатый лоб, густые брови и лицо… слишком угловатое. Встретишь такого в темном переулке — перепугаешься. Во всем его облике проступало что-то звериное — в форме скул, в плечах, в напряженных руках и особенно во взгляде. Сейчас оборотень смотрел на завод как на большую дичь — с блеском в глазах, предвещавшим большую охоту.
Григорий время зря не терял — открыл капот «Жигулей», потом вытащил из багажника аварийный знак и пристроил его на дороге, чуть позади машины. Затем вытащил из багажника большую сумку, длинную палку и подошел к охотникам.
— Готовы? — спросил он.
— Да, — бросил Вадим, не отводя взгляда от забора высотой больше человеческого роста, над которым темнели витки ржавой колючей проволоки.
Кобылин без слов забрал у Бороды палку с крюком на конце, к которой были приделаны крохотные поперечины. Этакая миниатюрная лестница, только для очень ловких людей.
— Останься, — попросил он, глядя на друга. — Держи машину на ходу. У меня дурное предчувствие.
— Ну да, — возмутился Борода. — Знаешь, я не инвалид! Нога зажила, так что я через этот забор…
— Дело не в заборе, — перебил его Алексей. — Гриш, нужен крепкий тыл. Я чувствую, честное слово. Нужен лишний ствол в запасе и прикрытие на отход. И тачка под парами. Веришь?
Григорий окинул товарища мрачным взглядом, пожевал губами, запустил руку в бороду и ожесточенно поскреб подбородок.
— Ладно, — тихо сказал он. — Прикрою. Готовы?
Алексей локтями прижал кобуры под мышками. Две классные, хоть и не новые «беретты». Тяжело и неудобно, но надежно, с запасом. Когда лезешь сам не знаешь куда, лучше перебдеть, чем недобдеть. За спиной в ножнах — кованый нож с посеребренным лезвием. В рукаве по два железных костыля. С этими длинными шипами, скованными в кузнице, Кобылин не расставался. Холодное железо не любит вся нечисть — от барабашек и призраков до вампиров и оборотней.
— Вадим? — позвал Борода.
— Мне не надо, — отозвался оборотень и втянул ночной воздух широкими ноздрями. — Всегда плохо стрелял.
— Тогда валите, — сердито бросил Гриша. — Чего застыли?
Кобылин бесшумно тронулся с места и быстро пошел к забору, почти не скрываясь — темнота на этой улочке была такой, что рассмотреть его темную фигуру мог только нечеловек. Праздничную кожанку Кобылин оставил дома, надел привычную ветровку на вате — темную, неброскую, незаметную. И не стеснявшую движения.
Очутившись у забора, Кобылин сразу же поднял палку и зацепил крюком верхнюю часть, чуть примяв колючую проволоку. Подергал, убедился в том, что железный крюк держится крепко. Провел пальцами по перекладинам, что делали это устройство похожим на гребенку. Потом ухватился покрепче, подтянулся, сделал перехват, нашарил ногами забор и в мгновение ока взлетел вверх. Сел на корточки прямо на узкой бетонной полосе, примяв подошвами остатки колючей проволоки, глянул вниз.
Борода, как всегда, оказался прав. Внизу, за забором, был маленький задний двор. От центральной части его отгораживало двухэтажное кирпичное здание старой постройки, в котором окна оставались пустыми и темными. Прямо по курсу, метрах в ста, расположился цех — одноэтажное здание с большими решетчатыми окнами, в которых там и сям зияли черные провалы выбитых стекол. За цехом виднелась плоская крыша еще одного похожего строения, за ним торчала кирпичная труба не работающей котельной, а дальше высились башни элеваторов.
Кажется, там были еще какие-то строения, но сейчас в темноте Кобылин не мог их рассмотреть. Внутренний дворик вовсе не был пуст — справа, вдоль самого забора, высился длинный навес. Просто железные столбы и железная крыша, накрывавшая большие ячейки, напоминавшие стойла для лошадей. В них ничего не было, лишь остатки снега, грязь, мусор. И только в самой последней виднелся темный силуэт брошенной машины — старенького грузового «ЗИЛа», с непременным синим капотом и белой мордой, на которой зловещими черными пятнами зияли провалы от выбитых фар. Как глазницы у черепа, подумалось Кобылину.
Вадим очутился на стене еще быстрее охотника — несмотря на мощную и тяжелую на вид фигуру, взлетел на забор и устроился рядом с Алексеем, как птица на насесте. Охотник скосил на него глаза, но бывший проводник не ответил на его взгляд — он глаз не сводил с большого плоского здания цеха.
— Вниз, — прошептал оборотень. — Направо.
Кобылин без лишних слов спрыгнул, с хрустом примяв остатки почерневшего от гари сугроба. И тут же скользнул в темноту у крытых ячеек, на место для автомобилей. Там, у ржавой железной опоры, Кобылин присел и покрутил головой, пытаясь услышать что-нибудь подозрительное. Все тихо. Нет, вовсе не так, как в лесу за городом, где тишина звенела в ушах. Сюда, за забор, превосходно проникали все звуки большого города: гул проезжающих мимо машин, шорох шин, далекие сигналы гудков, зудение трансформаторов, комариный звон лампочек накаливания… Все эти звуки складывались в один постоянный гул, что становился то тише, то громче — как прибой на море. Это монотонное постоянное гудение скрадывало другие звуки, что тонули в нем, как в вате.
— Прямо, к цеху, — скомандовал Вадим, бесшумно появляясь рядом с охотником.
Алексей, полагаясь на чутье проводника, без лишних слов скользнул вперед, пригибаясь и стараясь не хрустеть мусором, разбросанным по грязной земле. Он держался ближе к забору, подальше от самого двора, и был уверен, что их никто не видит. Даже если здесь есть камеры наблюдения охраны, сюда, на заброшенную стоянку, они вряд ли заглянут. Тут красть нечего.
Остановился охотник у остова «ЗИЛа», что почти полностью сгнил в месте последней стоянки. Бывший проводник встал рядом и тут же ткнул рукой в длинную стену приземистого здания. До ближайших широких ворот, что виднелись в стене цеха, было всего полсотни метров, но их предстояло пройти по открытой местности. Крытая стоянка кончалась именно здесь, дальше, до самого цеха, тянулись разбросанные транспортные контейнеры — железные ящики размером с «КамАЗ», в которых обычно на кораблях перевозят груз. Алексей видел, что можно было бы пройти через их лабиринт, петляя между железными стенами, и добраться до угла цеха. Потом все равно придется делать рывок по открытой местности к дверям — вдоль самой стены.
— Туда, — махнул рукой на дверь Вадим.
— Почему? — тихо спросил Кобылин, стараясь вложить в коротенькое слова максимум вопросительной интонации.
Бывший проводник задумался. Потом его покатые плечи опустились, длинные руки, похожие на лапы, коснулись колен. Шея неестественно вытянулась вверх, став чуть ли не вдвое длиннее нормы, а голову оборотень запрокинул к небу, сразу став похожим на настоящего хищника, собравшегося завыть на скрытую тучами луну. Кобылина аж мороз по коже продрал, и ему пришлось подавить желание выхватить пистолет. Но Вадим лишь шумно втянул ноздрями воздух, что для Кобылина пах лишь гарью и бензином.
— Я чую их, — глухо сказал Вадим, опуская голову. — Иду по следу.
— Их? — уточнил Алексей.
— Несколько тел. Мертвые. Есть живые, — отозвался оборотень, — но мало. Слабый запах. Они здесь.
— Ох, не нравится мне это, — пробормотал Алексей, сообразивший, что где похищенные, там и похитители. — Все как-то просто. Их братаны что, сами не могли это место найти?
— Одиночки, — напомнил Вадим. — Многие без связей. Шляются по улицам. Не клан. Их знакомые могут бегать по улицам и хватать людей за горло, но они не смогут расследовать и анализировать. Звери.
— Ишь как, — пробормотал Кобылин. — А я помню такого оборотня, что очень даже умел анализировать.
— Группа, — отмахнулся Вадим. — Клан. И одиночка, как ты. Простой человек, если у него пропал сосед, пойдет в милицию. Он не сможет сам найти. У оборотней нет милиции. Некуда идти.
— Ага, — мрачно отозвался Кобылин. — Я, значит, теперь мент для оборотней. Погоны только забыли выдать.
— Докатился, охотничек, — тихо рыкнул Вадим, скаля зубы.
— Все, — оборвал его Алексей. — Напряглись. Ускорились. Людей чуешь?
— Там, — оборотень махнул в сторону двухэтажного здания с темными окнами. — Мало. Еда греется. Водка, охрана. В цеху не чую.
— Пошли, — шепнул Кобылин. — Пора заканчивать этот балаган.
Он не стал бежать — просто вышел из-под навеса и небрежной походкой двинулся в сторону дверей цеха. Шел не торопясь, размахивая руками, пиная ногами остатки сугробов. С ленцой — так, словно шел заниматься не слишком приятным делом и потому не слишком торопился. Типичный рабочий на смене, которому пора бы заняться, собственно, работой, но очень не хочется.
