Роман Афанасьев - Дикая Охота
— Не так все страшно, как он рассказывает, — отозвался Кобылин. — Ну, побился немного. Ни переломов, ни трещин. Пара дырок, много ушибов, вывихи. Я просто немного не в себе был после этого дурацкого гипноза.
— Оно и видно, — буркнул Гриша. — А я тебе говорил — поберегись.
— Главное — дело сделал, — отрезал Кобылин, косясь на пустой угол за столом.
— Сделал ли? — засопел Борода. — Труп я, конечно, видел, никуда он не делся, его труповозка забрала. Но с этими упырями ни в чем нельзя быть уверенным до конца…
— Ты уже десятый раз спрашиваешь, — возмутился Кобылин. — И я тебе десятый раз отвечаю — все, баста. Всех иродов вышвырнули отсюда, тема закрыта. Или тебе позвать подружку, чтоб лично доложила?
— Какую подружку? — насторожился Вадим, да и Вера подняла голову, с интересом прислушиваясь к разговору.
— Никакую, — Борода замахал руками. — Все, верю, верю. Убедил.
— И все-таки, — начал Вадим, но Вера дернула его за рукав.
— Все, хорош, — сказала она, потягиваясь, как сонная кошка. — Хватит тут сидеть в этой тошниловке. Тему уже прожевали сто раз. Мы сюда отмечать пришли, так? Ну и пошли веселиться, хватит нюни распускать в этом темном углу.
— Веселиться? — Вадим насторожился. — Это куда же, детка, ты собралась на веселье?
— В соседний зал, — отрезала Верочка, показав кавалеру розовый кончик острого языка, — не слышишь, что ли? Там музыка, танцы. Десяток человек мнутся в центре зала.
— Ну, слышу, — сдержанно отозвался Вадим, — и, положим, не десяток, а одиннадцать. Но…
— Все, — объявила рыжая и пихнула локтем в бок свою подругу. — Пошли на танцы. Гулять так гулять.
Лена кинула умоляющий взгляд на Кобылина и начала выбираться из-за стола. Вера бодро двинулась следом, не отпуская руки Вадима. Гриша утробно заухал, потом тоже встал, давая Кобылину возможность выбраться из-за стола.
— Идите, молодежь, — сказал он. — Я тут расплачусь, потом пойду посмотрю на ваши танцы. Давай, Лех, вылезай. Не корчи из себя инвалида, это у меня на погоду нога ноет, а у тебя все пучком. Ступай, разомни мышцы.
Алексей нехотя поднялся с длинной лавки, наблюдая за тем, как рыжеволосая волчица тянет за собой Вадима к выходу из пельменной. Лена, оставшаяся в одиночестве, робко глянула на охотника. Тот вздохнул, шагнул к ней, взял под локоть.
— Пойдем, — ободряюще сказал он девчонке и, увидев ее улыбку, вдруг впервые за последнюю неделю почувствовал себя живым человеком, а не ходячим набором ушибов. — Пойдем, потанцуем.
— Волыну смотри не вырони, танцор, — фыркнул им в спину Гриша.
Опустившись на скамейку, он проводил взглядом друзей, и лишь когда они вышли из дверей пельменной, задумчиво осмотрел стол. Потом подхватил едва тронутую кружку с пивом Вадима, одним глотком добил содержимое, грохнул ею о столешницу. И, разом помрачнев, словно вспомнив о неприятном деле, поднялся на ноги. Окинув взглядом остатки небогатого ужина, вздохнул и направился к стойке.
Продавщица хмуро кивнула, когда Борода вытащил бумажник, приняла плату, отсчитала сдачу. Гриша ссыпал мелочь в карман и нехотя, не торопясь, побрел к выходу. Распахнув дверь, ведущую в коридор, охотник сумрачно глянул на новенькую дверь, что вела в соседний зал, который, собственно, и именовался баром. Покосившись на крохотную дверь туалета, Борода покачал головой и бросил взгляд на узкую деревянную лестницу, ведущую наверх, к выходу из подвала. Наверху, в маленьком подъезде, из которого можно было выйти на улицу, было темно — лампочка опять перегорела. Вздохнув еще более печально, Гриша начал подниматься по лестнице.
Поднявшись, он на ощупь пробрался к двери, распахнул ее и выглянул на улицу, в ночь, холодную и ветреную. Зябко поежившись, закрыл дверь и, оставшись в полной темноте, достал из кармана мобильник. Маленький экранчик не смог осветить весь темный предбанник, но давал вполне достаточно света, чтобы набрать нужный номер. На звонок ответили сразу.
— Да, это я, — тихо подтвердил Гриша, прислушиваясь к невидимому собеседнику.
— Подтверждаю. Сложилась полностью функциональная группа, рабочее название — «Группа Кобылина». Готов осуществлять координацию на месте и патронаж. Можно продолжать работу.
— Нет, я абсолютно уверен в работоспособности группы. У вас уже была команда профессионалов. Да. Лучше. Уверен. Никто не будет так работать за деньги. Здесь нужен личный интерес, преданность делу.
— Он готов. Нет, ему не нужно знать. Да, скорее всего опять аватар, но я не могу полностью это гарантировать. Вы же помните, что было в прошлый раз. Стопроцентно работоспособен.
— В первую очередь — прикрытие, как и в прошлый раз. Координация с силовыми ведомствами, легенда, явки. Поставки оружия. Деньги? А как вы себе все это представляете без денег? Конечно, нужны. Нет, на этот раз меньше.
— Результат будет. Все постепенно. Не надо торопиться. Вы уже один раз не послушали меня. И не надо давить, мне отсюда гораздо лучше видно, что происходит. Нет, не мелочи. Нет. Вы вообще отчет читали о том, что здесь творилось неделю назад? Хотите масштабности — идите к военным, они вас приласкают, как в девяностые. Если там вообще еще остались настоящие люди в руководстве.
— Да, это мой участок работы. Да, небольшая часть общего дела. И — да, мне плевать на ваши грандиозные планы. Охота должна продолжаться. Да. Гарантирую — орден будет доволен.
Сердито засопев, Борода отнял телефон от уха, отменил звонок и сунул телефон в карман. Непроглядная тьма снова окутала его, и Гриша тихо ругнулся.
— Зажрались, сволочи, — тихо бросил он в темноту, нашаривая рукой стену.
Сердито сопя, Григорий добрался до ступенек, глянул вниз, на площадку, где горела тусклая лампочка, и начал спускаться, что-то сердито бормоча себе под нос.
Когда скрип ступенек затих и внизу хлопнула дверь, часть темноты в дальнем углу шевельнулась, двинулась к центру подъезда. Раздался тихий скрип, и под потолком вспыхнула яркая лампочка. Поток света выхватил из темноты опухшее лицо, грязные черные волосы, разбитую губу…
Прищурившись, Кобылин отступил на шаг и спрятал в карман носовой платок, с помощью которого выкрутил лампочку в подъезде пару минут назад. Повернувшись, посмотрел на лестницу, ведущую вниз, к шуму, танцам, его друзьям.
— Все страньше и страньше, — процитировал он, все еще щурясь от яркого света. — Орден будет доволен…
Хмыкнув, Кобылин качнулся с пятки на носки.
— Это мы еще посмотрим, — сказал он и шагнул к лестнице.
Спускаясь по ступенькам, он тихо насвистывал песню о миллионе алых роз, чувствуя, как с каждой секундой его настроение, безнадежно испорченное пару минут назад, улучшается. Теперь он знал — охота будет продолжаться.
Пока жив хоть один охотник, охота никогда не закончится.
