Город тысячи богов (СИ) - Кожин Олег Игоревич

В этой кромешной безнадеге, когда отчаяние достигло пика, гнусную усмешку Бограда заслонило что-то светлое, легкое. Гор почувствовал присутствие матери, и даже как будто увидел, босоногую, простоволосую, в белом развевающемся калазирисе. На душе тут же стало спокойно.

найди воплощенную Исиду если когда нибудь захочешь увидеть меня

долетел до Гора беззвучный голос. Он не стал ее останавливать, хотя понял, что случится сейчас, чем закончится это внезапное прощание. Стиснув зубы, Гор сделал бесконечно долгий шаг вперед.

люблю тебя егорка прости меня если сможешь.

Невидимая глазом, полукругом разошлась убийственная волна, расчищая Гору путь. Она протащила Гарма, скулящего, как мелкий щенок, которого взяли за шкирку, и бросила окровавленное бездыханное тело, пронзенное сломанными костями, возле самой воды. Гор принял жертву молча, упрямо двигаясь к заветной цели. Он чувствовал хребтом, что Боград уже отыскал себе новое вместилище, а скорее и не одно, что сонм чудовищ, омов и богов вновь пришел в движение. Это больше не волновало его. С гибелью матери, в его груди поселилась уверенность. Он знал, что успеет.

Когда троллья голова зависла над водой, Гор опустил онемевшие руки. Скала рухнула вниз, подняв небольшое цунами. Гора окатило от макушки до пяток, сбило с ног, поволокло по земле. Боград взвыл многоголосым отчаянным воплем. Кольцо замкнулось и Лучи, надежно заключенные в менгирах, побежали по кругу, отсекая Город-тысячи-богов от внешнего мира.

Гор выгнулся дугой, становясь на мостик. Голова его скрылась под водой, а пальцы вцепились в траву. Захлебываясь, Гор сучил ногами, поднимая тучу брызг. Из груди его, извиваясь лентой, выползал последний Луч. Змеей метнулся он к последнему менгиру, ударился в него, и побежал, потянулся, вспыхивая, по защитному кольцу новой границы. Островерхие макушки тролльих голов загорелись, освещенные восходящим светилом, и от них, оборачивая мир тонкой пленкой, над Боградом раскинулся высокий купол.

***

В магическом спектре он переливался всеми оттенками синего, пронизанного оранжевыми всполохами. От красоты купола захватывало дух, мне казалось, я могу смотреть на него вечно. Необъяснимый покой исходил от этой тончайшей пленки, наделенной мощью, перед которой отступают даже всесильные боги. Мне хотелось лежать на спине, падая взглядом в бездну небес. Впервые, с тех пор, как я принял Печать, ко мне вернулось спокойствие.

Светало. Кое-как встав на ноги, я поковылял к Егору. Мокрый и жалкий, он сидел в грязной луже, и все никак не мог откашляться. Герой, которого мы заслужили. Хотя, не думаю, что я выглядел лучше. Я чувствовал себя высушенным. Хотелось спать, и есть хотелось неимоверно, но спать сильнее. Казалось, я бы сейчас смерть принял с радостью, как возможность отоспаться.

Я помог Егору подняться, и мы вместе устроились на относительно ровном выступе менгира. Странно, но мне казалось, что здесь растраченные силы восстанавливаются чуть быстрее, хотя ни драться, ни защищаться, я по-прежнему не мог. И вряд ли скоро смогу.

По полю боя ходили потерянные омы. В грязи и крови, как простые смертные, сидели побежденные боги. Низшие магические формы стремительно разбегались. Я оглядел заваленную трупами степь. Да, похоже, популяции магических тварей восстановятся еще не скоро!

Неподалеку остановился Молох. Остророгий, широкоплечий, в два с половиной человеческих роста, он смотрел на нас немигающим взором, раздраженно стегая хвостом волосатые ляжки. Боград наблюдал из него. Наконец Молох фыркнул, и, чавкая копытами по грязи, удалился в сторону складов.

- Почему он не напал? – безразлично поинтересовался Егор. – Меня сейчас и ребенок изобьет, не то что этот бычара.

Он откинулся назад, пытаясь поймать лицом свет нового утра. Я не сдержал улыбки. Казалось, если бы не серьезность момента, Егор бы начал болтать ножками.

- А зачем ему это делать? Бограду не свойственны месть, ненависть, и прочие человеческие глупости. Он, как вирус, пытается захватить как можно больше носителей. Ну а раз во внешний мир ему больше не вырваться, нужно бережнее относиться к тем ресурсам, что есть.

- То есть…

- Да, - кивнул я, спрыгивая с уступа. – Ты для него полезнее живой.

- Бррр! - Гор передернул плечами. – Это как-то жутковато!

- Крепись и привыкай! Тебе здесь теперь жить!

Егор с любопытством следил, как я брожу промеж мертвых, но вопросов не задавал. Наконец я нашел что искал – короткий кусок арматуры, видно оставшийся здесь от «Боградской горнодобывающей». Подцепив за ноги ближайшего мертвого ома, я потащил его к менгиру. В животе мужчины зияла дыра, но для моих целей неповрежденных органов хватало.

Когда я воткнул арматуру ему в глазницу, Егор поморщился, но и только. Вырос мальчишка! За одну ночь вырос! Я тронул импровизированную антенну пальцем, посылая крохотный разряд. Я не был уверен, что получится, свойства купола оставались для меня загадкой, но оказалось, что радиоволны он проводит нормально. Труп раскрыл бледный рот, и заговорил взволнованным женским голосом.

- …жайшие дни новых происшествий на границе с Боградом не будет, красный уровень угрозы будет понижен до желтого. Однако, несмотря на нормализацию обстановки, погранзаставы вокруг Бограда по-прежнему усилены отдельными подразделениями Росгвардии и армейскими частями...

- Кажется, у них там все хорошо, - Гор мотнул головой куда-то за барьер.

- Ну, там прошло чуть больше времени, чем у нас, - покивал я. – Когда мы с тобой только начнем разгребать последствия, они уже будут спокойны и готовы к диалогу.

- Мы с тобой?! – удивленно прищурился Гор.

Смотреть на него было одновременно светло и грустно. Он переродился, стал, наконец, полноценным человеком, пусть даже где-то внутри него по-прежнему живут египетский бог и умерший отец. Он изменился, и, к сожалению, я не мог ответить, в лучшую ли сторону?

- Тебе от этого не отвертеться… Гор. Ты теперь повязан с этим городом. С нами.

- Ненавижу вас.

В голосе его не было злобы, лишь констатация факта.

- Всех и каждого ненавижу. Я пришел спалить этот город, а в итоге стал таким же, как вы. Хуже, чем вы! Моя мать погибла, чтобы спасти меня, а я ничего не чувствую! Ни горечи, ни благодарности… Только ненависть.

Я помолчал, подбирая слова.

- С этим живут, Гор, - сказал я, наконец. – Это не смертельно. А мать… она теперь часть Исиды, а боги здесь редко умирают насовсем. Это дар Бограда и его проклятие.

Он прерывисто вздохнул, и я поспешно отвернулся, ныряя взглядом в спокойные волны Большого Теся. Пусть. Пусть поплачет. После такого заплакал бы и камень.

- Ты не хуже нас, Гор, ничуть. Просто ты родился в узловой точке наших миров. Учитель все предусмотрел. Все мы знали, что Печати, рано или поздно, падут. Носитель Печати, кто он? Просто человек, со всеми человеческими слабостями. Сегодня он на страже интересов обоих миров, а завтра погибнет, или сойдет с ума, или устанет…

- Значит, что? - Гор украдкой шмыгнул носом. – Он герой, твой Учитель?

- Дьявол, да посмотри вокруг! На границе Бограда больше тысячи менгиров! Это головы, Гор, головы разумных существ! Пусть по своему, но разумных! И мы сидим на одной из них! – я постучал пяткой по гранитному лбу. – Учитель не герой. Но он великий человек, который сделал то, что должен был сделать, не считаясь с последствиями. Как и ты. Ты тоже сделал, то, что должен был. Хотя да, во внешнем мире Учителя будут называть героем. Если узнают.

- Я позабочусь о том, чтобы узнали, - очень серьезно кивнул Гор.

- Ого, а ты быстро входишь во вкус! – восхитился я. - Чем планируешь заниматься? Возьмешь на себя отдел пропаганды? Кстати, пост Министра иностранных дел вакантен. Гладких с недавних пор…

Я неопределенно покрутил рукой в воздухе, тихо ужасаясь предстоящей работе. Верхушка Администрации изведена под корен, в городе разрушения, множество убитых, культ египетских богов снова практически полностью уничтожен… Такие дела не решишь простым взмахом волшебной палочки!