Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Валерик усмехнулся:

- Хочешь – прими, а я не пью.

- Совсем? – удивился участковый.

- Совсем. Нельзя мне.

- Понятно, - сокрушенно покачал головой гость, – обет дал. Тяжко, поди, когда расслабиться хочется.

- Привык, - неопределённо пожал плечами хозяин.

- Тогда и я не буду, - принял решение участковый. - Потом, дома хлопну.

И почти без задержки перешел к главному:

- Слушай, не в службу а в дружбу, погляди моего мальца. А то заперхал с утра, температура поднялась. Жена вся на измене, в город везти – весь день убить, а местный фельдшер еще со вчерашнего вечера в хламину пьяный валяется. До завтра не проспится, сволочь, уже проверено.

Валерик вздохнул:

- И пацан, конечно же, сидит у тебя в машине.

- Ну а как иначе? Сидит. Чего два раза-то ездить?

- Тогда пошли.

Целитель поднялся и ополоснул руки.

- А, может, в доме удобнее будет? – засомневался участковый.

- Ага. А потом твоя супруга в подробностях будет рассказывать всему посёлку, что у меня, где и как. В каждый угол ведь нос постарается сунуть.

- А откуда ты? Я ж не говорил…

- Да какая женщина ребёнка одного к врачу пустит? Непременно сама пойдёт, чтобы лично всё доктору рассказать и за всем проследить. И, в случае чего, рецепт продиктовать.

- Ну, так оно, - почесал в затылке участковый. – Ладно, пойдём скорее. А то дел сегодня еще – начать и кончить.

Валерик вышел к машине. На заднем сиденье рядом с матерью сидел сорванец годов семи, закутанный колючим шарфом от груди до носа. Не нужно было брать анализы и смотреть горло, чтобы диагностировать ангину. Как простужается горло по зиме, целитель знал на собственном опыте.

- Признавайся: - спросил он малолетнего пациента. – Снег ел?

Тот сделал круглые глаза и замотал головой:

- Не ел.

- Врёшь, - сходу распознал Валерик, - ел, конечно. Ну что ж, сам себя наказал. Теперь неделю на улицу не выйдешь, в самый разгар каникул дома будешь сидеть.

И добавил, обращаясь к женщине:

- Дышать над картошкой, полоскать горло содой, если температура повысится – жаропонижающее. И я ни за что не поверю, что вы сами этого всего не знали.

- Так одно дело – сама, а другое – если доктор… - забормотала женщина.

- И ради своих сомнений вы мужа запилили до невменяемости, меня ото всех дел оторвали. Скажите уж лучше – повод нашли, чтобы лично познакомиться, да в доме побывать.

- А что в этом плохого? – вскинулась мамаша.

- А то, что у приличных, - Валерик выделил это слово, - людей, принято спрашивать разрешения прежде, чем выставлять чужую жизнь на всеобщее обозрение. И я очень надеюсь, что никто не придёт ко мне лечиться по вашей рекомендации. Иначе лично для вас дорога сюда будет закрыта навсегда.

Во время словесной экзекуции супруги участковый стоял поодаль и неторопливо курил. Ему эта сцена доставляла изрядное удовольствие и, заодно, аргументы для будущих споров. Он дослушал, докурил и, распрощавшись с целителем, тронулся в обратный путь.

***

Первый корж торта был уже почти готов, когда у ворот ошалело забибикала машина. Одновременно заколотили в калитку, да так, словно собирались её выломать. Валерик прикинул: минут пять у него есть. Вдруг что действительно серьезное случилось.

Он накинул куртку, натянул шерстяную шапку, сунул ноги в чуни – обрезанные по щиколотку старые валенки, и выскочил за ворота. Там, снаружи, стоял большой автофургон с надписями «Телевидение», эмблемой и названием канала. Какая-то шустрая дамочка, развернувшись к хозяину задом, а к оператору с камерой передом, бойко затрещала:

- Сегодня мы в гостях у знаменитого экстрасенса, колдуна и целителя Валерия Меркушина.

Тут перед лицом Валеры возник микрофон на длинной штанге.

- Скажите, почему вы поселились здесь, в глуши, так далеко от цивилизации?

- Скажите, почему вы не согласовали своё появление заранее? – хмуро спросил экстрасенс, колдун и целитель.

- Мы пытались, но ваш телефон добыть невозможно, а в соцсетях у вас нет аккаунта.

- Наверное, это потому, что я не стремлюсь к общению с прессой и вообще не рад гостям, - толсто намекнул хозяин.

- У вас есть шанс попробовать, - фальшиво улыбнулась дамочка. – Что у вас будет сегодня на новогоднем столе?

Тут Валерик вспомнил о торте. Его нужно было срочно спасать. Он захлопнул калитку перед носом незваных гостей и понесся в дом. Скинул чуни, куртку и бросился в кухню. Успел, можно сказать, в последний момент. Вытащил корж, чуть не обжегшись при этом, поставил в духовку второй и, переведя дух, собрался взбивать крем.

На улице бибикала машина, кто-то долбился в калитку, но это было неважно. Крем для новогоднего торта – такая серьёзная штука, что отвлекаться нельзя. Вот Валерик и не отвлекался, сосредоточился на том, что действительно важно. По ходу процесса вынул из духовки второй корж, поставил на окошко простынуть: по горячему крем заливать нельзя, растечётся.

Наконец, возня с кремом закончилась полным успехом. Можно было немного перевести дух, расслабиться. На улице затихло. Видать, телевизионщики свернулись и уехали. На всякий случай Валерик выглянул в окно, потом даже сбегал к воротам: действительно, никого. Успокоился и, наконец, занялся финальным действием: соединением трёх компонентов в единое целое. Мимоходом подумал: неплохо бы поставить перед калиткой камеру. Но эта мысль вскоре вылетела из головы: украшение торта – дело, требующее самоотречения.

***

Вероника вернулась поздно, уже затемно. Усталая и, судя по всему, довольная. Ввалилась в кухню с мороза, только скинув шубку и сапоги. Румяная, оживленная. Воскликнула:

- Ох, как у тебя тут жарко! А на улице помалу подмораживает. Ночь, видимо, будет холодной.

Тут же огляделась по сторонам:

- А где торт?

- В холодильнике, конечно, - с равнодушным видом ответил Валерик.

Притворяться он научился хорошо. Если бы Вероника знала его чуть хуже, то могла бы и поверить, но нынче ради праздничного вечера решила подыграть. Полезла посмотреть и тут же разахалась, развосхищалась. Причем, совершенно искренне, без капли притворства: торт и вправду вышел на славу. Вкус еще предстояло оценить, но украшен он был не хуже, чем изделия профессиональных кондитеров.

Она сбегала переодеться в домашнее и принялась с энтузиазмом готовить: деликатесы деликатесами, но традиционные оливье и селёдку под шубой никто не отменял. Девушка нарезала салаты и попутно делилась:

- Знаешь, сейчас шла домой, чуть под машину не попала.

- В Москве, что ли? – не понял Валерик.

- Да нет, уже здесь, у нас. Я с автобуса сошла, и по дороге двинула. Километра не успела пройти, как несется навстречу микроавтобус. Какое-то телевидение, я не разглядела. Едва успела в сугроб запрыгнуть, а то бы меня по запчастям собирали. Полные сапоги снега нагребла, ноги промочила. Пришлось всю дорогу бежать, чтобы не закоченеть. К тебе что, телевидение приезжало?

- Приезжало, - скривился целитель. – Наглая до невозможности тётка, пыталась нахалом в дом прорваться, вопросы задавала.

- А что им тут надо? Вроде никто не звонил, ничего не согласовывал.

- Скандал им надо. Видать, где-то что-то услыхали, и решили на мне материал сделать. Таким вообще ничего говорить нельзя. Они любые слова наизнанку вывернут, всё напрочь переврут. Я их даже во двор не пустил, не то, что в дом. Вот, наверное, и озлились. Но теперь и я на них зол. Ух, как зол! Уверен: сбили бы тебя, и даже не остановились. Мерзкие люди. Я их пожалел, не стал в ответ ничего делать, а, похоже, зря.

Валерик и вправду серьёзно разозлился. Были бы сейчас эти телевизионщики в пределах досягаемости, просто так бы не ушли. В сердцах он брякнул:

- Чтоб у них колёса поотвалились.

И тут же почувствовал знакомую сосущую пустоту в желудке. Ухватил первое, что попалось под руку: варёную картофелину и кусок селёдки.

- Ты что? – удивилась Вероника. – Не кусочничай, скоро за стол.