Роман Афанасьев - Дикая Охота
Кобылин прислушался. Все тихо. Никаких шагов за дверью, никакого дыхания, никаких подозрительных запахов. Мир замер на несколько минут. Охотник знал, что происходит. Оборотни совещаются — их план рухнул, и они пытаются быстро, на ходу, придумать новый. Да, жертва в ловушке, но никто не хочет первым открыть дверь и получить пулю. Быть может, если бы в туалете заперся простой человек с пистолетом в трясущихся руках, оборотни и рискнули бы. Они быстрые, ловкие и умеют охотиться. Но их сегодняшняя жертва не была обычным человеком. И они знали это. Знали, за кем они пришли. Быть может, от этих проклятых слухов, которые распускал Борода, и в самом деле есть какой-то толк.
Кобылин понимал, что у него есть еще несколько минут, прежде чем они додумаются взять в заложники кого-то из зала и попытаются выманить его на открытое место. В конце концов они додумаются до этого: кто-то обязательно вспомнит о слабом месте охотника — уверенности в том, что он должен защищать людей от чудовищ. Теперь все зависит от Гриши и от того, насколько он далеко.
Словно отзываясь на его мысли, телефон в раковине гулко звякнул, сообщая, что вызов принят.
— Леша? — позвал хриплый голос Бороды.
Кобылин не отозвался — не хотел кричать и не хотел тянуться за телефоном. Да и за стеной может кто-то стоять, а им необязательно знать о том, что скоро ситуация изменится.
Борода помолчал немного, дожидаясь ответа, но, так и не получив его, сбросил вызов. Он тоже ничего не сказал — это было не нужно, ему уже не раз приходилось принимать такие вызовы. Теперь оставалось только ждать.
Тихий шорох заставил Кобылина отвлечься от двери, которую он прожигал взглядом. Девчонка, оказывается, воспользовалась паузой и попыталась отползти в сторону, к кабинкам. Алексей, все еще стоявший на одном колене, чуть сдвинулся в ее сторону и левой рукой схватил ее за подбородок. Девчонка коротко взвизгнула и вцепилась в запястье охотника обеими руками, подумав, что тот хочет ее придушить. Но Кобылин мягко, но решительно повернул ее голову вправо, потом влево, внимательно рассматривая белое, как больничный кафель, лицо.
Широкие, просто огромные, карие глаза, бледные губы, от которых отхлынула кровь, расширенные зрачки. Но нет никаких признаков того, что она оборотень. У них у всех немного не симметричная форма лица — результат постоянных изменений. Незаметно, если не присматриваться. Да это и не всегда признак оборотня, есть и другие знаки. Кобылин поджал губы — ему очень хотелось взглянуть на спину этой девчонки, чтобы проверить — нет ли там жестких черных волосков. Но если он сейчас начнет ее раздевать, это будет тот еще цирк. Нет. Никаких подозрительных признаков. И все же… За узорчатый поясок заткнут мохнатый хвост какого-то несчастного зверька, а на правом мизинце на руке странное кольцо — длинное, закрывающее весь палец, словно кусок латной перчатки, а на конце — коготь. Который, надо сказать, довольно больно впивается в запястье.
— Ты знала, — коротко выдохнул Кобылин в испуганное личико девчонки. — Знала, кто такая Вера.
Та не ответила, лишь еще крепче стиснула его запястье. Кобылин отпустил ее подбородок и выдернул руку из ее хватки. Коготь оставил на его запястье длинную царапину — но мелкую, не больше той, что оставляют когти играющей кошки.
— Послушай меня, — тихо, но настойчиво произнес Кобылин, глядя в расширенные глаза девчонки. — Я не трогал Веру. Я пришел сегодня, чтобы поговорить с ней. Пообщаться. Понимаешь меня? Я не знал, что она пропала, иначе меня бы здесь не было. Я не трогал ее. Понимаешь?
По глазам девчонки Алексей видел, что она его слышит. Но не верит, конечно. Интересно, что ей рассказали об этом кровавом маньяке, недобитом долбаном фашисте? Если она и вправду тусуется с настоящими оборотнями, то можно представить — что. Его слова ни в чем не убедят эту несчастную девчонку. Которая, вероятно, цела только по одной причине — она подружка Веры. Настоящая подружка, иначе бы ее уже кто-нибудь прижал в темном уголке. И вовсе не в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова ухмыляющиеся прыщавые остолопы.
— Я не трогал Веру, — монотонно повторил Кобылин, — если она пропала, я ее найду. Я рассержен. Понимаешь? Я очень зол. Вера пропала. Я очень зол, но не на тебя. Повтори.
— Ты, — хрипло выдохнула девчонка, — разозлился. Но не на меня. Ты злой…
Она вдруг расслабилась, обмякла. Закрыла ладонями лицо и зарыдала в полный голос, подвывая, как баба на похоронах.
— Она пропала, — захлебываясь слезами, проревела девчонка. — Она пропала, как ее брат… Я говорила ей не ходить к тебе, а она хотела… Хотела пойти… Уговаривала ее, а она…
— Тише, тише, — как можно мягче произнес Кобылин. — Как тебя зовут?
— Лена, — прорыдала девчонка. — Ночной волк.
— Не волнуйся, Лен, — произнес Алексей. — Я ее найду. Я очень рассердился на тех, кто это сделал, потому что все свалили на меня. Мне это не нравится. Очень.
— Ты охотник, — всхлипнула Лена, — она говорила… И пропала…
— Да, я охотник, — мрачно отозвался Кобылин, прислушиваясь к слишком уж затянувшейся паузе в коридоре. — Я охочусь на тех, кто убивает людей. Вера не убивала. Ей не нужно меня бояться.
— Правда? — Лена всхлипнула и вдруг схватила Кобылина за запястье. — Правда? У нее есть такие друзья… Страшные. Злые. А она не такая, честное слово! Не такая…
— Я знаю, — ласково, насколько мог, отозвался Кобылин, без труда натягивая маску героя, спешащего на помощь прекрасной даме. — Я же ее видел. Говорил с ней. Поэтому мы и разошлись мирно. Я просто хотел увидеть ее еще раз, поговорить.
— Она тоже, — всхлипнула Лена. — Хотела еще поговорить с тобой. Про брата. А я не хотела ее отпускать, ты же охотник.
— Я не только охотник, — проворковал Кобылин. — Я следопыт. Хороший сыщик. Как Шерлок Холмс, слышала про такого? Наверное, она хотела найти брата. Она знала, что я не виноват в его исчезновении. Верно?
— Да, — тихо отозвалась девчонка. — Она хотела спросить о брате. А я ее отговаривала. Ты же Кобылин, да? Я слышала о тебе, не хотела, чтобы ты знал о Вере.
— Тебе кто-то говорил обо мне? — Алексей нахмурился, представляя тусовку оборотней. — Ладно. Не важно. Не бойся, все будет хорошо. Скоро мы отсюда выйдем и разойдемся по своим делам. Ты пойдешь домой, а я пойду искать Веру. Все будет хорошо.
— А они, — немного успокоившаяся Лена мотнула головой в сторону дырявой двери. — Как же они?
— Не проблема, — решительно отрезал Кобылин. — Просто встанем и уйдем. А если потом кто-то тебя спросит обо мне… Скажи, что я очень сердит из-за того, что на меня повесили пропажу Веры. И что я очень сердит на тех, кто это сделал. И еще больше рассержусь, если что-то случится с тобой. Понимаешь?
— Да, — тихо выдохнула Лена. — Спасибо. Верка всегда меня защищала, но теперь…
— Скажи им, Кобылин вышел на охоту, — в приступе вдохновения выдохнул Алексей, выдвигая вперед бритый подбородок, — он идет по следу.
Лена даже не ответила — кивнула, не отводя взгляда от сурового профиля охотника, что беззастенчиво пользовался доверчивостью девчонки. В самом деле. Пусть те, кто устроил на него засаду, понервничают. Пусть задергаются, наделают глупостей. Если они и правда именем Кобылина пугают щенят, то они точно должны задергаться. Обязательно. Взбаламутим этот омут и посмотрим, что всплывет на поверхность. А всплыть может очень много, потому что дело тут не только в пропаже юной волчицы, или как там они себя называют. Нет. Уже не только в этом.
Услышав шум в коридоре, Кобылин дернулся, вскинул опущенный было пистолет, взял дверь на прицел. Лена тут же отползла в сторону, но не к кабинкам — спряталась за широкой спиной охотника. Алексей прислушался — вот, опять. Там, в зале, кто-то закричал. Какой-то человек. Грохот. Звон. Кого-то швырнули на стол. Теперь в коридоре шаги. И рядом — звонкий шлепок удара, потом грохот тела, упавшего на пол. Возня, невнятные восклицания, удаляющийся грохот, шаги у самой двери…
Кобылин спустил курок, и грохот второго выстрела больно ударил по ушам. Из дешевой пластиковой двери не полетели щепки, нет, но рядом с первой дырой появилась вторая — аккуратное черное пятно на белоснежном поле.
— Тихо, — рявкнули из коридора. — Кобылин, это я! Не узнал шаги, что ли?
— Узнал, — подал голос Алексей. — Но их можно подделать. Ты уже почти не хромаешь, так что это довольно легко.
— Твою мать, — простонал Борода из-за двери. — Вот параноик, а! Все под контролем. Можешь выходить.
Кобылин медленно поднялся на ноги, опустил пистолет, но не стал его прятать. Обернулся к Лене, сидящей на полу, и протянул ей свободную руку. Улыбнулся — приветливо, насколько мог. Девчонка вцепилась в его ладонь, как утопающий в спасательный круг, и охотник рывком поднял ее на ноги.
— Мы выходим, — тихо сказал он ей. — Ничего не бойся. Там мой друг. Выйдем, осмотримся. Если все хорошо, я тебя отпущу. Иди в знакомое место, но не домой. Спрячься на время, пока все не утихнет. Понимаешь?
