Мария Артемьева - Темная сторона Петербурга
— Иди сюда. Поднимайся!
Лицо и фигуру зовущего скрывала тень.
Муром занес ногу над ступенькой, шагнул раз, другой…
— Поднимайся тихо! Никто не должен знать, что мы здесь.
Муром опять глянул вверх: ему почудилось, что какой-то старик в черном длинном плаще до пят улыбается сверху.
Муром поднялся на второй этаж, но черный старик взобрался выше и продолжал звать его сверху.
— Давай! Иди сюда, здесь Центр Мироздания.
Муром побежал вверх, но лестница как будто убегала от него: она не кончалась, она двигалась и кружилась, и у бегущего Мурома перед глазами все поплыло.
Тогда он остановился и, подняв голову, закрыл их.
А когда открыл — вверху раскрылся купол ротонды, купол шестиколонного храма неизвестных богов треснул, обрушив на голову несчастного Мурома все звездное небо.
— Теперь ты — Центр Мироздания, — услышал Муром. Что-то легонько ткнуло его в лоб, и он повалился вниз.
Вместе с ним, вспыхивая, шипя и плюясь огнем, падали и гасли звезды.
* * *Под утро явился Крот. По доброте душевной он притащил для новичка пару бутербродов, пачку «Явы» и бутылку газировки, но Муром исчез.
У батареи валялся пустой шприц и кем-то выпотрошенный его ксивник.
Остались надписи черным фломастером на стене: «Муром + Марина = Питер 1992» и еще: «Я был в Центре Мироздания. Муром».
А потом и надписи закрасили.
ПОД ЗЕМЛЕЙ
Летний сад
Точкой входа был провал грунта неподалеку от Кофейного домика. Неприметная яма, от силы полметра в ширину, со всех сторон укрытая разросшимся кустарником. С дорожек ее совершенно не видно. И все же лезть решили после заката, когда вечерняя прохлада согнала со скамеек стариков, а парочки гуляющих уже потянулись к выходу.
Первым шел Лис. Быстро зыркнув по сторонам, он убедился, что рядом никого нет, накинул куртку, каску, нацепил «пецл»[24] и, поправив защиту на коленках, ужом ввинтился в нору.
За ним пошла Белка.
Пробравшись сквозь густой кустарник, она приблизилась к лазу и опустилась на колени.
— Лис, как там? — тихо спросила она.
— Заходи — увидишь, — бодро донеслось из дыры в земле. Белка усмехнулась, надела каску и спустя мгновение исчезла. Клим заметил только, как мелькнули ярко-синие подошвы ее кроссовок.
Ну, теперь пора. Клим глубоко вдохнул и ломанулся через кусты к яме.
Он шел под землю в первый раз, и не то чтобы боялся, но напрягался, опасаясь чего-то налажать. Особенно на глазах у Белки. Она не любила новичков, считая их не только обузой, а источником прямой опасности. Тем более на новом маршруте.
Лис с огромным трудом уговорил ее взять с собой Клима. Он и сам согласился исключительно по старой дружбе — сколько лет за одной партой просидели в родной 280-й школе.
— Эй, братан! — донеслось из темноты. — Ты идешь, нет?
Клим глянул вниз: вчерашний вечерний дождь основательно промочил землю, и почва под ногами была сырая.
Только теперь он осознал, что вот прямо сейчас ему надо бухнуться на колени прямо в эту грязь. Представил, во что превратятся после этого «левайсы». Хитрый Лис неспроста нацепил наколенники и перчатки. Белка была в непромокаемом комбезе.
«Чайник», — с отвращением подумал Клим о себе.
— Ну, где ты там? — звал Лис.
Делать нечего… Как часто говорил Лис: «Назвался диггером — полезай в дерьмо!»
Клим шлепнулся на колени, опустился на четвереньки, обеими руками влез в липкую грязь, сунул голову в дыру и пополз вперед.
Его разобрал нервный смех. Нелепость происходящего действовала почище щекотки. Он полз, ничего не видя впереди себя, потому что от волнения забыл включить свой налобный фонарик.
Он месил грязь руками, под ним что-то хлюпало, холодное и склизкое, а он хохотал. До слез, до икоты.
— Эй, ты чего там? — заволновались в норе. — Прыгай сюда.
Лаз внезапно расширился — пятна света заметались, выхватывая из темноты напряженные лица диггеров.
Не похожие на самих себя в лучах фонарей, Лис и Белка как будто укрылись за странными пугающими масками с черными провалами вместо глаз.
Клим прыгнул и слегка подвернул ногу.
— Ну и чего ты ржал? — сердито спросил Лис.
— Я с детского сада так в грязи не валялся, — ответил Клим. Белка фыркнула. Лис расхохотался.
— То ли еще будет, братан!
И он одобрительно похлопал Клима по плечу.
— Фонарь включи, чучело, — сказала Белка. — И каску поправь. Съехала. Ремень затяни.
Клим спохватился и поспешил последовать ее совету.
С тремя фонариками освещения существенно прибавилось. Все трое огляделись.
— Ну, что тут у нас?
Голос Клима все еще дрожал от недавнего смеха, и Белка посмотрела на него взглядом недовольной училки.
Лис ногтем ковырнул стенку. Тоненькой струйкой вниз осыпалась сухая земля.
— Значит, так, — сказал он. — Если отыщем кирпичную кладку — значит, это подземный ход еще петровских времен. Я читал, что после наводнения 1924 года сад восстанавливали и случайно откопали тоннель, который вел к бывшим казармам Павловского полка и на другую сторону, к дворцу принца Ольденбургского.
— Интересные дела. Откопали, а потом куда дели? — поинтересовалась Белка.
— Ну, там откопали-то всего несколько метров. Дальше не смогли — все перегорожено железными решетками. Поэтому плюнули и обратно все закопали — кому эти ходы в 20-е нужны были? Потом, во время войны, спохватились — тоннель под землей, конечно, пригодился бы. Но уже не нашли. Пришлось рыть укрытия по новой.
— Какие укрытия?
— Для зенитного полка. Мне батя рассказывал — в Летнем саду полк зенитный стоял, небо от фашистов стерегли.
— А еще, я слышал, во время войны статуи в землю зарывали, — добавил Клим, заметно клацая зубами. Он уже немного замерз. После летнего зноя температура холодильника не казалась ему комфортной.
— Да, они в земле были, — подтвердил Лис, — Музы, Аллегории, Янус двуликий. Теперь опять наверху стоят. Откопали после войны. Но говорят, не всех…
— Говорят, говорят… Что ты как бабка старая? — рассердилась вдруг Белка. — Мы дальше полезем или так тут, пешком постоим?
— Так… Залезли уже! — возмутился Лис. — И вообще… Большое дело начинается с большого перекура, слыхала такое?
Ворча, он скинул с плеч рюкзак, развязал шнуры горловины и принялся копаться, вынимая инструмент: две небольшие саперные лопатки.
Одну он взял себе, другую протянул Климу.
— Пошли. Видишь, неймется человеку. Копать надо!
Лис двинулся вперед, осторожно ощупывая стены лаза рукой — не ползут ли вниз. Клим шел за ним. Замыкала шествие Белка.
Из-за узости лаза они двигались очень близко друг к другу, и Клим, чувствуя Белкино дыхание на своей шее, то бледнел, то краснел от волнения и радовался, что в темноте лица его никто не видит.
— Ну вот, я же говорил — тут копать надо!
Лис внезапно остановился. Клим не успел затормозить и врезался в Лисово плечо головой. Сзади на него налетела Белка.
— Э-э-э! Семеро одного задавят, — возмущенно зашипел Лис.
Давясь смешками, Белка и Клим отодвинулись.
Земляной лаз впереди уменьшился в треть человеческого роста. Лис вынул из кармана свечу, зажег ее и, вытянув руку, поставил перед чернеющим углублением.
— Замри! — скомандовал Лис. Все задержали дыхание. Пламя свечи заметно отклонилось назад — значит, впереди есть проход.
Нырять в узкое отверстие и лезть вперед наугад — неуютная идея.
Лис предложил расширить, сколько возможно, ход, отбросив землю. И тогда уже посмотреть — стоит ли буриться дальше.
Копать в тесном проходе вдвоем оказалось не с руки.
Клим вызвался копать первым, но Лис не доверил ему столь ответственное дело.
— Сиди ровно. Успеешь еще.
Аккуратно отгребая в сторону грунт, Лис прихлопывал землю лопатой, стараясь примять ее поближе к стене.
— Чего-то не вижу я здесь никакого кирпича, — сказала Белка, оглядывая с фонариком стены лаза.
— Может, еще докопаемся, — глухо ответил Лис. — Но если кирпича нет — значит, это военные траншеи.
— Тогда где-то должны быть бревна, — возразил Клим. — Траншеи бревнами укрепляли.
— Умник, — пропыхтел Лис. — Возьми с полки пирожок!
— А что такое?
— Да ничего! Копать надо. Там посмотрим.
Внезапно со свода впереди тонкими струйками посыпалась земля…
— Берегись!!! — крикнул Лис и отпрянул вправо.
Клим схватил Белку за плечи и отбросил в сторону, укрыв собой. Она даже взвизгнуть не успела.
Небольшой пласт почвы съехал вниз, открыв впереди новый ход — чуть влево от первой галереи. Комок земли, откатившийся дальше остальных, звонко стукнул Лиса по каске.
Лис поднял голову.
