Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина

Как тут говорят? С кем поведешься, от того и наберешься? Мне срочно нужна более благородная компания, я качусь по наклонной!

От автора. Делюсь маленькой бумажной радостью: до меня доехал мой экземпляр))

Глава 40

В монастыре Святого Митрофана

Три монахини сидели, глядя на стопочку купюр, как на ядовитую змею, которая вот-вот бросится.

– Настоящие? – наконец, насмелилась уточнить Глафира.

– Вроде бы да, – ответила ей Феофания. – Водяные знаки на месте, числа разные, и на просвет тоже все нормально. Да и пахнут, как должны пахнуть деньги.

– Мистика какая-то, – протянула Глафира, не сводя взгляда с купюр. – Что, правда сами по себе на столе появились?

– Да что я, врать что ли буду? – нахмурилась Феофания. – Говорю же вам: прибрала стол, отвернулась шкаф прибрать. Потом оборачиваюсь, а на столе – деньги!

– Вот, и в амбаре у нас то же самое творится, а вы мне не верили, – с жаром сказала Агафья. – И вот вам крест, я знаю, чьих это рук дело!

– Чьих? – спросила Глафира, которая после всех недавних событий будто присмирела.

– Лизка с Кириллом развлекаются! – уверенно сказала Агафья. – Дров в амбар откуда-то натаскали, яблок, ягод, зерна, меду, соли… Господи, да они даже самогонный аппарат откуда-то приволокли!

– Ой, никак, воровством занялись? – охнула Глафира. – Вот говорила же я: пороть надо этого парня, до крови пороть! Гляди ж ты, уже и Лизку испортил.

– А тут еще поглядеть надо, кто кого портит, – авторитетно сказала Агафья, которая сегодня чувствовала себя самой осведомленной – потому что больше всех возилась с ребятней. – Лизку-то будто подменили! У Кирилла в голове столько дурости нет, сколько у нее.

– А еще она будто умнее стала, – задумчиво покивала Феофания.

– И это тоже, – подтвердила Агафья.

– Умнее не умнее, а все ж таки вопрос остается: откуда они взяли все эти богатства? – вернула всех к прежней теме Глафира. – Дрова, еда, соль да мед – такое на дороге не валяется. А самогонный аппарат тем более. Если они крадут, то наверняка соседи уже хватились.

– Да я всю деревню обошла, – сказала Агафья. – Вот ей-богу, с каждой хозяйкой поговорила: ничего не пропадало, никто в деревне не хулиганил. Кирюшку только видели – как он рано утром чего-то бегал тут кругами.

– Значит, в городе воруют, – уверенно сказала Глафира. – В “Толстом кабачке” связались с кем-то и в разнос пошли. Драть их надо, обоих драть, пока не поздно!

– Да как же их драть? – всплеснула руками Агафья. – Они ж ради нашего блага: и в приют еды натаскали, и нам для долга денег принесли. Вы поглядите: тут же ровно три тысячи!

– Воровство есть воровство! – стояла на своем Глафира. – Ворье тоже мамкам своим подарки тащит. А потом все одно каторгой это дело заканчивается.

– И все ж таки я не верю, что ребята пошли по кривой дорожке, – сказала Агафья. – Икону вон принесли. Откуда бы они ее взяли? Не из столицы же. А у нас тут где икону добыть можно, а, сестры?

Феофания и Глафира переглянулись.

– А еще они сказали, что Святой Митрофан им подсобил, – припомнила Агафья. – И знаете, что я думаю?

– Что? – послушно повторила Глафира.

– Я думаю, они как-то попали в храм, – с уверенностью сказала Агафья. – Оттуда всего и натащили.

– Не может такого быть, – нахмурилась Феофания. – Там артефактная защита стоит. Оттуда ни человеку, ни зверю нет ни хода ни выхода, вы же знаете.

– И все ж таки икона оттуда, – сказала Агафья. – Больше неоткуда им ее было взять. А это значит, они как-то прошли сквозь защиту.

Монахини помолчали, осознавая, что это значит. Затем Феофания сказала:

– Арголиты когда последний раз проверяли?

– Уже и не помню, – пожала плечами Агафья. – Да как-то и незачем было.

– Надо проверить, – сказала Феофания. – Потому как ежели в них какой Дар пробудился, то нам с ними точно не справиться: пори не пори, а это уже задачка другого уровня.

Агафья вдруг шмыгнула и пустила слезу.

– Чего ревешь, дура? – беззлобно толкнула ее локтем в бок Глафира.

– От радости, чего-чего, – сказала Агафья. – Что хоть кого-нибудь из них да выведем в люди.

– Нам бы самим сначала по миру не пойти, – напомнила им Феофания. – Давайте-ка решать, что с деньгами делать будем. Брать или не брать? Сегодня последний день для выплаты долга. Мы еще успеваем дойти до банка.

Она посмотрела на сестер по вере. Обе выглядели смущенными: уж больно вопрос был непростой.

– Вы как хотите, девоньки, а я бы взяла, – сказала наконец Агафья.

– Так ведь ворованное наверняка, – усомнилась Глафира. – Что, ежели завтра полиция нагрянет?

– А и пусть, – сказала Агафья. – Если надо, сама в тюрьму сяду. Пущай ребята в люди выйдут. А вы этими деньгами долг закроете, и будет все как раньше. Мы виноваты, нам и ответ держать.

– Тогда лучше я ответ держать буду, – сказала Феофания, вздохнув. – Моя была идея деньги под процент брать. Как бы там ни было, а права Агафья: другого способа покрыть кредит у нас нет. Хоть на денек да оттянем. Пойду сейчас в банк схожу.

– А я пока самогонный аппарат продам, прости хоспади, – Агафья перекрестилась. –Валенки хоть детям купим. А то ведь зима скоро, а у нас всего три пары, да и те уже протерлись.

– Краденое продавать? – возмутилась Глафира. – Да ты из ума выжила, сестра!

– Ты уж прости, Глафирушка, – неожиданно строго сказала Агафья. – Да вот только мне дети дороже заповедей. И ежели бог решит меня наказать, то пущай так и будет. Деньги за ворованное мы потом вернуть можем, а здоровье детское уже никак не вернуть.

С этим спорить никто не стал, а потому на том они и порешили.

Кирилл

– Жди меня здесь, – бросил я псу, второй раз за день входя в “Толстый кабачок”. Форрест что-то недовольно проворчал, но уселся подле крыльца.

Я вошел в залу. Вечерняя “запара” еще не началась, и народу было немного. Но воздух уже был спертым, неприятно пахло вяленой рыбой, дешевым алкоголем и немытыми телами.

Оглядевшись, я поискал взглядом работников заведения. Лизу не увидел, а вот Палыч наливал пенного для какого-то убитого неведомым горем пропойцы.

– А где Лиза? – спросил я, подойдя ближе.

Палыч оглянулся, увидел меня и бросил:

– Вышла. А ты чего так рано? У нее смена до одиннадцати. Иди, гуляй свой выходной. Или любовь покою не дает?

Он неприятно ухмыльнулся и подмигнул мне.

– Я не за Лизой пришел, – сказал я. – У меня к вам дело.

– Дело? – удивился Палыч. – Какое это?

– Такое, ради каких вы обычно ходите вон в ту кладовку. – Я указал на дверь, в которую меня ни разу не пускали.

Мужчина сразу стал серьезным. Он окинул меня внимательным взглядом, но мой товар был слишком мелким, чтобы сразу броситься в глаза.

– Ну идем, коль не шутишь, – сказал Палыч. – Только быстро, а то скоро заводчане пожалуют, некогда будет.

Я кивнул, и мы, не теряя времени, скрылись в кладовке.

Внутри я не увидел ничего подозрительного. Здесь было много разнообразных ящиков, коробок и сундучков. Был и большой сейф, в котором мог бы поместиться даже я. Определенно, размах торговли здесь был немалый. И налоги в казну с него явно не платили. Впрочем, последнее мне было только на руку.

– Знаете, что это? – сказал я, раскрыв ладонь и показав ровно два красных кристалла, которые отделил от остальных заранее.

– Дай-ка гляну.

Палыч нажал на какую-то палочку в стене. Загудело, и над нами зажглась лампочка.

“Лампочка!” – неожиданно осознал я, что знаю эту вещь, хотя никогда не видел ее в прежнем мире. Интересно, откуда знаю? Или это память тела, которое я занял?

Но заниматься добычей воспоминаний было некогда. Палыч уже взял увеличительное стекло и начал изучать товар, разглядывая его прямо в моей ладони.