Опричники (СИ) - Коруд Ал

— Вот он родимый!

Борман споро скинул с плеч рюкзак, первым делом освободил карабин от чехла и зарядил его, дослав патрон в патронник. Затем достал жесткую щетку и начал чистить камень ото мха и лишая. Трескина тем временем смешивала в правильных пропорциях травы и кидала их в термос. Зелье должно быть горячим. Камень и так намерзся.

— Давай, девка!

Петр Иванович отошел в сторону и начал настороженно озираться. Пусть Мессир и лишился части свиты, но с него станется кого-нибудь притащить не из нашего мира. Пелагея, как и положено ведунье, начала обряд с заговора. Облила камень зельем, отчего сразу повалил пар. Затем нуэйта раскинула руки и завела древнюю песнь. Откуда брались слова и что те значили, она не ведала. Шаманский язык был так древен, что вряд ли кому-то из живущих ныне получится его разгадать.

Люди древности были намного разнообразней даже в генетическом плане. Расположенные совсем рядом племена отличались генами больше, чем нынешние расы. Эволюция, Древо Жизни еще бурлили созиданием. Сварог был молод и горяч. Это его земли по праву!

Древние охотники за мамонтами и китами, саамы, чудь, поморы. Племена и народы сменялись, как в калейдоскопе, но суть их внутреннего содержания не менялась. Все пришельцы рано или поздно проникались тайнами этой земли, её порядком и спокойствием. И ты или принимал сущее в душу, или умирал от невозможности прильнуть к этой суровой земле. Но так или иначе потомки древнейших жителей Севера оставили часть крови новых поселенцам. В отличие от многих мест на планете Род здесь никогда не прерывался.

— Горяч! — восхищенно воскликнул Борман. — Сразу видно, что южный камешек.

— Он готов, Петр Иванович, — покачнулась Пелагея. Ведовство такой мощи отнимало у девушки много сил.

— Отлично! — Борман достал трубку спутникового телефона и нажал кнопку. — Южный якорь в деле. Ага, здесь, — он опустил аппарат. — На севере также все в порядке. Якоря работают. Пока передохни, и будем ставить охранный периметр. На Сварога надейся, но сам не плошай.

Стоявший около Гостиного двора в самом центре Архангельска белый микроавтобус не привлекал особого внимания. Погода была для севера хорошей. Солнце, ветер, нежарко. Множество людей прогуливалось по набережной, главной улице столицы Поморья. Катили велосипедисты и сноубордисты. На воде устроили аттракцион парни на гидроциклах. Неспешно вверх по реке шел буксир с баржей. Жизнь продолжалась.

— Виктор, а мы успеем?

Наталья Седых испытывающе глянула на Иволгина, пребывшего к ним непосредственно перед операцией. Специально с Вайгача на вертолете привезли.

— Отсюда одинаковое расстояние во все концы города.

— Что-то сомневаюсь.

— Не нами придумано. Горгона свое дело знает.

Седых хмыкнула.

— Работали раньше с ней?

— Пришлось, — капитан был немногословен. Служба приучила.

— А что с Вакориным? — перевела тему для разговора опричница.

— Жить будет, — заметив реакцию девушки, Иволгин засмеялся. — Да ничего страшного. Просто рана неприятная.

— Это как?

Капитан вздохнул, но своего кореша все-таки сдал. Обычный прием — спрятать главное за громким событием, не относящимся к основному делу.

— Дробь в задницу попала. Верткий чертяка.

Седых не удержалась и заржала. Это так похоже на вечно ёрничающего опричника. Затем задумалась.

— Его, что ли, убить хотели?

— Напугать. Но малость переборщили.

Наталья с интересом посмотрела на командира:

— И что с теми хмырями приключилось?

Иволгин был по-солдатски невозмутим.

— Мы поначалу хотели казнить их по местным обычаям. Москвичи были, правда, против. Но кто их спрашивал?

Узкое лицо опричницы прорезала едкая ухмылка:

— А это как?

— Голыми привязать к столбу в тундре.

— Жестко! Это вам не китайцы с их долбящей башку каплей. Гнус тебя поедать потихоньку будет.

— И песец.

— Что песец?

— Как человек завоняет от ран, так и песцы подтянутся. Начнут ноги глодать.

— Б-р-р! — представила картину Наталья и передернула плечами.

Судя по реакции сидящего рядом с водителем бойца, она была в этом не одинока.

— Чего ты хочешь? Жизнь в Заполярье сурова и к сантиментам не расположена.

Прислушивающийся к разговору боец из силового прикрытия одернул расписную в маску смерти балаклаву и спросил:

— И что те столичные?

— Много плакали и обещали больше так не делать.

— Ага, как же!

— Мы их к вахтовому поселку привезли и там голожопыми и выкинули. Отныне въезд в тундру им закрыт навсегда. Всей компании так же.

— Лихо!

Седых догадалась, что это решение столичного офиса Опричнины. А они могут так надавить, что самому крутому олигарху станет тошно.

— На этом инцидент был закрыт. Потом меня сюда дернули.

— Ясно.

Ничего не было ясно, но главный оперативник Отдела ЧС свои тайны хранить обожал. Так что вряд ли что скажет без санкции руководства. Что же там такого на Вайгаче интересного? По преданиям первыми на острове ставили святилища загадочные древние жители европейской Арктики, известных в мифологии и истории под именами сихиртя и печора. Идолов, деревянных и металлических начали ставить и пришедшие позже ненцы. Ненецкие святилища обычно посвящены определенным религиозным персонажам.

Так, Небя-Хэхэ (Мать духов) находится почти в центральной части Вайгача и занимала главное место в пространственной организации сакрального мира кочевников. В северной части, на мысе Нюдя сале хэхэ´я, то есть Малый Болванский Нос, находилось святилище Я´Мал Хадако — Края Земли Старушка. В южной части, на Хэхэм Саля — мыс Дьяконова — святилище Вэсако — Старик, а между ними располагалось местообитание Небя-Хэхэ.

Кумирня Большой Болванской горы своей величественной вертикалью воплощала иерархию ненецкого мифа. Вершина была связана с небом, верхними духами и самим Нум´ом. Расщелина ассоциировалась с входом в нижний мир, где обитали Нгаи Небя-Хэхэ. Жертвенная площадка представляла средний мир, то есть мир людей. Таким образом, все главные духи, которые существовали в ненецкой космогонии и отвечали за мировой порядок, встречались в сакральном центре Вайгача.

Сотни идолов и святилища тысячи лет охраняли покой арктического острова.

Геронна Михайловна стояла в круге. Магическом, надо признаться, круге. Не зря вчера они с Басовым и Вахрушевой весь вечер бились над его составлением. Ивана Васильевича с Федоровичем также припахали. Больше всего он напоминал странный лабиринт. Камни для него нашлись тут же во дворе. Их сюда стаскивали десятки лет со всей Набережной. Каменюки, соответственно, были не простыми, а с историей. В основном из числа тех, что в качестве балласта привезли сюда купеческими судами. То есть родом из Европы и Америки, кое-какие вообще издалека. Так что картина в итоге вышла пестрая, но чрезвычайно сильная. Да и океан оставил отпечаток в памяти минералов.

Горгона осталась довольной и с утра мерила шагами небольшой участок за забором Отдела. Она не нервничала, скорее собиралась духом перед эпохальной схваткой. Когда еще попадется в руки такая крупная фигура? Мессиры на дороге не валяются. Самое плохое, что Опричнина до сих пор не знает, кто это такие. Нечто древнее, давно позабытое людьми, но иногда являющееся в их жизнь. Зачем и по какой причине? Пока ответов на вопросы не было. Но их крайне желательно было бы получить.

Геронна Михайловна остановилась задумавшись:

— Христофор Бонифачьевич, вы со мной?

— Разумеется!

Арендованный спорткар БМВ стоял у ворот в ожидании немедленного выезда. На нем уже были установлены проблесковые маячки и «крякалка». Ехать по городе придется быстро.