Роман Афанасьев - Дикая Охота
— Ты, Лех, того, — прогудел Борода, прикрывая левую половину лица широкой, словно совковая лопата, ладонью. — Ты уж совсем.
Кобылин, яростно шагавший по старому паласу из одного угла комнаты в другой, замер перед креслом. Волосы у него торчали в разные стороны, как растрепанная грива, рубашка распахнулась до пупка, явив миру мускулистый торс. На впалых небритых щеках горели пятна румянца. Глаза смотрели зло, с вызовом. При этом он был невелик ростом и довольно жилист, но ухитрялся нависать над грузным другом, как здоровенный амбал.
— Что «того»? — грозно осведомился он. — А кто? Кто, я тебя спрашиваю?
Борода крякнул, отнял ладонь от лица. Под левым глазом набухал темный фингал, выглядевший вполне свежим.
— Не я, — отрезал Борода, рубанув воздух рукой. — Нефиг на меня напраслину возводить!
— «Не я», — передразнил Кобылин. — А кто тогда? Я только с тобой общаюсь! Я, знаешь ли, не выкладываю в Одноклассники фотки с охоты. Ты разболтал, от тебя эти дурацкие легенды пошли.
— Да я, — задохнулся от несправедливого обвинения Борода, — да я — никому!
— Прямо-таки никому? — грозно выдохнул Кобылин, упирая жилистые руки в бока и нависая над другом.
— Ну, — Гриша смущенно стрельнул глазами в угол. — Ну, паре ребят похвастался удачными делами. Тихо, тихо! Леха, зуб даю, я же в общих чертах! Без подробностей! Даже имени твоего не называл!
— Без имени, — процедил Кобылин, отступая на шаг. — Еще скажи, что никто не знает, что ты работаешь со мной.
— Может, и знают, — буркнул Борода. — Но я тоже, знаешь ли, в бложике отчетов не пишу.
Кобылин ожесточенно махнул рукой, отошел в сторону, сел на пол, прямо на потертый палас, и взъерошил пятерней отросший чуб.
Борода осторожно потрогал толстым пальцем левый глаз. Оттянул веко, моргнул. С досадой цыкнул зубом, укоризненно воззрился на товарища.
— Злой, ты, Кобылин, — упрекнул он. — Я, главное, даже сделать ничего не успел, только вошел, слушай…
Алексей зло глянул на друга, но ничего не сказал. Отвернулся, демонстративно уставившись на старый сервант, на прозрачные стеклянные дверцы, залапанные отпечатками детских ладошек.
— Ой, да ладно тебе, — Гриша всплеснул огромными ручищами. — Ну подумаешь, какие-то слухи о тебе пошли. Еще бы не пошли, ты вообще так начал, что сразу же в легенды записали. Забыл про стройку и вампира?
Кобылин мотнул головой, не отрывая взгляда от серванта.
— Это даже хорошо, — продолжил Борода, хлопая по карманам своего огромного жилета. — Помогает в работе. Лишний раз не будут лезть в твои дела.
— А что, могут? — хрипло осведомился Кобылин.
— Бывает, — отозвался Гриша, выуживая из внутреннего кармана длинный жестяной цилиндр с отвинчивающейся крышечкой. — Пересекаются ребята на охоте. Столкновение интересов и все такое.
— Кто они? — спросил Кобылин. — Кто эти ребята? Как вообще сейчас охотники живут? Их много? Они организованы?
— Я смотрю, — протянул Борода, откручивая крышечку и запуская в цилиндр толстый палец, — ты снова начал интересоваться окружающим миром. Это хорошо.
Кобылин не ответил. Он повернулся и теперь внимательно наблюдал за тем, как бородатый охотник пытается извлечь сигару из упаковки. Гриша, вытащив палец из тубы, заглянул в нее, обреченно вздохнул, постучал чехольчиком о широкую ладонь. Цилиндрик жалобно хрустнул, из него на ладонь выпал окурок сигары — толстая коричневая колбаска, изрядно пожеванная. Комнату тут же наполнил мерзкий запах жженой резины, и Алексей нахмурился.
— Ты бы уж определился, куришь или нет, — сказал он. — То бросишь, то опять дымишь. То самокрутки, то трубку… Вот до сигар добрался. Все уже перепробовал.
— Еще кальян остался, — бросил Гриша, извлекая из кармана необычно длинный коробок спичек. — Это на десерт. Когда сигара надоест.
Борода зажег спичку, прикурил сигару и тут же окутался клубами сизого дыма. Кобылин тяжело вздохнул, встал с дивана и открыл форточку.
— Ты стрелки не переводи, — бросил он, вдыхая холодный весенний воздух, хлынувший в комнату. — Что там с охотниками?
— Содом и Гоморра, — сокрушенно произнес Борода и, поймав удивленный взгляд обернувшегося Кобылина, поправился: — В переносном смысле, конечно. Не подумай чего.
— От вас, свиней, всего можно ожидать, — буркнул Кобылин, припомнив старый анекдот.
— Ну вот зря ты так, — обиделся Борода. — Не все охотники свиньи. Хотя бывают такие сволочи…
— Так что там у вас за тусовка? Не тяни, Гриш, выкладывай как есть.
— Да нет никакой особой тусовки. — Борода выдохнул в потолок клуб дыма и задумался. — Хаос и анархия. Бегают по городу полсотни долбогребов с оружием и отстреливают все, что движется в неправильном направлении. Когда Олег замутил команду «Два Нуля», тоже так было. Ну, с командой дело пошло хорошо. Вроде какая-то организация наметилась, контроль появился. Согласованность в действиях, понимаешь? Крыша какая-то появилась, уверенность в завтрашнем дне. Даже самые конченые одиночки, что презирали Олега, и то стали себя вести ровнее. Старались не нарываться, не лезли на рожон, стали работать аккуратнее, прибирать за собой. А когда всю боевую группу перебили… Все как-то растерялись. Там же много народу было задействовано, просто не все с пушками бегали. Аналитики, что прочесывали сеть и каналы связи, информаторы, финансисты всякие. Все при деле были. Когда команду охотников уничтожили, все подумали, что ты на себя возьмешь руководство. Встанешь на место Олега. Ты вроде как в авторитеты быстро выбился. А ты ушел.
— Ага, — буркнул Кобылин. — Я еще и виноват.
— Я не в том смысле…
— Ладно, проехали. Дальше что?
— А дальше все скатилось в первобытное состояние. Аналитики взялись за пушки, пара финансистов попробовала организовать другие «Два Нуля»… Появилось несколько мелких групп. Настоящие охотники-одиночки даже и не думали к ним идти, поэтому многих самоделкиных сожрали. В прямом смысле. Те, кто остался, моментально переругались и разбежались в разные стороны. Кто выжил — стали одиночками, такими же, как все. Ну, кое-кто работает с напарником, кое-кто — как мы с тобой. Иногда народ пересекается, общается. Но все больше в кабаках. Серьезные ребята, еще из старой гвардии, обычно и не высовываются, они, как ты, — все по щелям прячутся. А молодежь, бывает, гудит в кабаках. Разных. Хвастаются подвигами, слухи друг другу передают.
— Ага, — веско сказал Кобылин. — Вот, значит, как оно.
— Именно так, — не стал отпираться Борода. — Я, бывает, тоже потрусь то тут, то там. Информация штука полезная. Там заказ подберу денежный, а в другом месте нужного человечка встречу. Ты не представляешь, как трудно нынче найти патроны для дробовика ручной набивки. С серебром. Я на своем станочке кое-что делаю сам, но… Даже для твоего «макарова» девятый калибр нынче не достать. Когда Олег всем заправлял, ему-то прям сверху присылали. Хорошо еще, сейчас тиры появились стрелковые. Кое-что можно по старой памяти там перехватить. Ай, ладно.
— В общем, ты все же вращаешься в этих кругах, — пробормотал Кобылин, садясь на подоконник. — Какое-то движение есть. Субкультура маньяков и убийц.
— Не так все плохо, — отозвался Гриша, махнув сигарой. — Бардак, конечно, страшенный. Кто в лес, кто по дрова. Но, в принципе, дело делается. Ребята город подчищают.
Кобылин сполз с подоконника, подошел к дивану, сел поближе к Грише, но так, чтобы до него не доходили клубы сизого вонючего дыма.
— А про меня что говорят? — спросил он. — Правда, что ли, косточки перемывают?
— Еще как, — хмыкнул Борода. — Это тебе Вадим про легенды напел? Это он может. Сам редко где бывает, но слух у него хороший. В общем, тобой частенько интересуются. А то, что ты не бываешь на виду, еще больше подогревает интерес. Слухи о тебе всякие ходят. Чуть где какая заварушка непонятная — это Кобылина работа. Разборка, в которой мясо клочьями — Кобылин постарался. Десяток трупов вампиров в одном подвале и никаких свидетелей — ну, ясное дело, опять Стройбат шалит.
— Э, — перебил его Алексей. — Что, так и говорят — Стройбат?
— Да у тебя уже кличек десяток, — хмыкнул Борода. — Бывает, до драки доходит, когда вспоминают, кто именно рядом с тобой стоял, а кто в кустах отсиживался.
— Кто стоял, те полегли, — мрачно бросил Алекс. — Глупости это все.
— Без этого никак, — отозвался Григорий. — Охотники, они же как дети малые, без игрушек не могут. Только у них одна игра, опасная, смертельная. И нельзя ни с кем обсудить ее правила. Только с такими же ненормальными, как ты сам. Вот они и цепляются друг за друга, отводят душу. Обрастают своими шутками, ритуалами, легендами. Это нужно, без этого они будут…
Борода закашлялся, подавившись сигарным дымом, но Кобылин, уловив ход мысли, кивнул.
