Второй кощей (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Латай дыры как сможешь, — сказал я и убрал руки.

Ну, а что тут еще добавить? Счет шел на минуты.

К слову, именно теперь я порадовался нашему разговору с вэтте. Не только потому, что не любил незаконченные дела. После того, как мы расставили все точки над «ё», я показал чертежи Архитектора. И Кносс не просто предоставил мне подходящие материалы, так еще и предварительно сделал пазы, отверстия для болтов, чтобы конструкция была устойчивой, плюс порекомендовал внести определенные изменения для улучшения проходимости контуров. Да, пришлось отдать чуть почти полторы сотни монет серебром. Ужасное расточительство. Но иногда время стоит дороже. Главное, что вэтте сделали все в лучшем виде. По крайней мере, я после долгого изучения книжки «укротителя грифонов» считал, что технически все выполнено верно.

Теперь моя задача была даже проще, чем у покупателя мебели в «Икеи». Надо лишь собрать все по инструкции.

— Так, Лео, ты и ты, — выдернул я ближайших рубежников. — Будете помогать. Быстро, быстро.

От волнения я даже взмок, но не остановился ни на секунду, продолжая собирать артефакт. Вообще, по сути, это был и не совсем артефакт. Скорее, нечто среднее. Потому что тот же меч или кольцо Нечисти, которые у меня имелись, работали без всякого дополнительного воздействия. Мое же творение пока было лишь массивной конструкцией, которую активировало заклинание.

Да, после произнесения заклинание зацикливалось на самом артефакте, поддерживаемое источником. А учитывая, что в качестве последнего выступил Осколок — работать эта штуковина могла не одну сотню лет.

Мне было и проще, и в то же время сложнее. В качестве изначального заклинания Аптекарь использовал замороченную форму создания пространственного объекта — иными словами, лабиринта. Тот же защитник был включен в контур уже существующего артефакта позже. У меня ситуация оказалось иной.

Мне этот лабиринт оказался нафиг не нужен. Главное как раз защитник aka вечный Форсварар. Его заклинание и станет катализатором для начала действия артефакта. Нужно лишь очертить примерный радиус работы созданной вещицы. И самый главный вопрос — хватит ли хиста? Не моего или Осколка — промысла Форсварара.

Нет, произнести заклинание мог и я. Вот только был один нюанс. Если форму заклинания создадут извне, то постепенно она будет подчинять существо. Что стало с братом Коловрата — все видели. И повторения подобного не хотелось бы. А если заклинание создаст сам Форсварар, то шансы поехать кукухой и потерять память у него сведутся к минимуму. Хотя, конечно, не факт, что их совсем не будет. В таких вещах никто не может дать стопроцентной гарантии.

— Все! — посмотрел я на творение рук своих.

Скажем так, вышло не сильно хуже, чем у того же Аптекаря. Да, у него было, наверное, внушительнее и монументальнее. Зато у меня чуть более модерново. Но это как сравнивать массивное кресло из красного дерева и современный офисный стул. Тут уж, извините, времени у меня было не так много.

— Анфалар, как там дела?

— Тебе честно сказать?

— Мы не для того с тобой дружим, чтобы я выслушивал правду. Давай, поднимай его тихонечко.

Я подскочил к нынешнему правителю, и мы осторожно сняли Форсварара с его смертного одра. Это было просто, потому что тот почти ничего не весил. Но вместе с тем существовал риск, что именно сейчас могут открыться новые раны.

— Ты готов? — спросил я Форсварара.

Тот не кивнул. Лишь медленно моргнул. Но тут делать нечего, придется работать с тем, что есть. Мы осторожно приблизили Форсварара к собранному постаменту, центром которого являлся с Осколок. При взгляде на него у бывшего правителя на лице отразилась масса эмоций. Мне показалось, что тут было все: от отвращения до обожания.

Наверное, это даже забавно. Осколки разрушили Форсварара. Они же возвращают его к жизни. Ну, или какому-то подобию жизни.

— Анфалар, сейчас нужно будет влить в него хист. Много хиста.

— Но ведь это…

— Знаю, бесполезно. Но это придаст ему сил на непродолжительное время. А большего нам и не надо.

Вот чем мне нравился Безумец, ему не надо было повторять что-то по нескольку раз. Мы одновременно принялись напитывать Форсварара промыслом. И, наверное, со стороны это выглядело самым бессмысленным занятием. Как сброс воды с дамбы в пустыню. Потому что хист тут же выливался через сотни прорех. А некоторые из-за возросшего потока становились даже больше. Но это ничего. Главное, результат.

Я отстранился первым, проворно доставая со Слова не книгу Аптекаря, а тетрадь Спешницы. Анфалар отошел в сторону с небольшим опозданием.

Вот, наверное, теперь и наступал самый ответственный момент. Дело в том, что прошлая форма заклинания для порабощения защитника не подходила. Поэтому я немного поломал голову и придумал свою, понятно, на основе сведений Аптекаря. Но все же в итоге вышло нечто совершенно иное. Именно это заклинание я теперь показывал взбодренному Форсварару, который без промедления начал чертить невидимые линии в воздухе, прямо над Осколком.

Все мое естество требовало, чтобы все происходило быстрее. Однако я закусил губу и молчал. И терпел. Любое неосторожное действие могло сбить Форсаварара с панталыку.

Наконец бывший правителю закончил форму и влил в нее силы. Столько, сколько осталось. А уже падая схватился за Осколок.

Вот доставай я материалы сам, так этот постамент бы рухнул под весом пусть и сильно похудевшего рубежника. А собранный из подогнанных частей, которые достались от вэтте, устоял. Правда, не устояли мы.

Осколок стал новым солнцем. Свет, которого раньше не было в Скугге, мгновенно заполнил каждый сантиметр дворца, вместе с подобием взрывной волны, которая и опрокинула меня.

Все волосы на моем теле встали дыбом, как от невиданной электризации. А воздухе противно запахло озоном. Меня будто бы даже окунуло в детство. Вот я сижу перед старым кинескопным телевизором и в носу неприятно щекочет.

Когда к глазам вернулась способность видеть, я рассмотрел поверженных рубежников, которые, кряхтя и потирая ушибленные части тела, поднимались. Единственное существо, оставшееся на ногах, теперь находилось у постамента.

Молодой рубежник, не более тридцати, с подтянутой кожей и бугрящимися мышцами под свободной одеждой. Даже показалось, что он был мне незнаком. Разве что взгляд — умудренный и спокойный — уже доводилось видеть.

— Форсварар, — изумленно пробормотал Анфалар.

— Мой друг, — у бывшего правителя даже голос изменился.

Изнаночники обнялись, после чего Форсварар обернулся ко мне.

— Матвей, ты не просто наш друг. Ты мой спаситель. Погляди, я выгляжу так же, как до первого Осколка.

Мы тоже обнялись. Если бы не боль в голове (я довольно сильно приложился затылком при падении), я бы был, наверное, более эмоционален. Сейчас же внутри плескались умиротворение и усталость.

Рубежники по очереди подходили к Форсварару, обнимая того. Единственный, кто смотрел на это все с неодобрением, а на меня с откровенной неприязнью, оказался чужанин-стражник. Ну да, сегодня он должен был стать рубежником. С другой стороны, хорошо, что не инициировался. Судя по его взгляду, Скугга бы не стала бы благосклонна к пацану.

— Анфалар, — обратился я к другу. — Надо будет убрать артефакт в защищенное место. Чтобы никто не смог его разрушить. И еще проверить область действия защитника. В смысле, Форсварара.

— Хорошо, — рассеянно пробормотал Безумец. — Но, Матвей, получается, я мог не становиться правителем?

— Мог. Просто не заморачивайся по этому поводу. Ты всегда можешь назначить Форсварара эдаким вторым консулом, который будет заниматься делами города, а ты военкой. Я принесу как-нибудь тебе книжку про Рим. В любом случае, я знаю, кому точно понравится твое назначение.

— Кому?

— Алене. Вот прям к гадалке не ходи. Потому что быть приспешницей рубежника — это одно, а стать женой правителя — совершенно другое.

— Ну, если так, — тяжело вздохнул Анфалар. — тогда давай пойдем праздновать.