Кай - Анжело Алекс

Сморгнув влагу, Герда увидела ее. Мерцающий силуэт Снежной Ведьмы. Она стояла позади Кая, обойдя кресло, на котором сидел юноша. Склонившись над ним, будто в желании обнять, она положила руки на его ключицы.

«Что происходит?.. Она околдовывает его!» – решила Герда.

Она сглотнула, все ее естество сгорало в огне. Еще мгновение назад тело Герды тряслось от негодования и страха, ныне оно дрожало от неукротимого гнева.

Пальцы Ведьмы скользнули по руке Кая от плеча до локтя и будто запнулись о наложенную Гердой повязку. Несколько секунд магическое существо не двигалось, напоминая фигурку из белого фарфора. На какой-то жалкий миг Герда пожелала поверить, что происходящее – всего лишь ее сон.

Но тут руки Ведьмы заскользили обратно вверх, коснулись шеи, а после легли на скулы Кая. А в следующую секунду она поцеловала его. Подарила поцелуй так легко, будто делала это десятки раз. Она и обнимала Кая, словно он давно принадлежал ей.

«Так быть не должно…» – пронеслась яростная мысль, и она крепче сжала в ладони гребень. Так сильно, что, опомнившись, испугалась, что сломала его.

А придя в себя окончательно, быстрыми шагами подошла к окну, но перед тем, как уйти, закрыв шторы, успела увидеть в просвете треплемой ветром ткани еще одну сцену, поразившую ее. Нет, Ведьма больше не целовала Кая. И, вероятно, он еще спал, но сейчс его голова была склонена, прижимаясь к ладони Ведьмы, словно он сам потянулся к ней за лаской.

«Будто пес…» – Герда резко задернула шторы, повернулась спиной, прижимаясь к ткани и шумно дыша.

Подняв руку, Герда вновь посмотрела на гребень – иссохнув, дерево посветлело, прожилки листиков и цветов бузины почти утратили мелкие детали.

Она вернулась к комоду. Перед глазами стояла увиденная сцена, и Герда поняла, что больше в ее действиях не будет сомнений. В голове проносился разговор с Каем этим вечером. Если бы он о ней по-настоящему заботился и думал, то рассказал бы все еще прошлой зимой. В то время, когда все только начиналось.

Герда впала бы в отчаяние, если бы ничего нельзя было изменить, но ей повезло, она способна была повлиять на ситуацию. Ведь если Кай не будет помнить о Ведьме, то все вернется на круги своя, он станет прежним. И забудет, как собирался умереть. Может, тогда он не погибнет, а если все же будет в опасности… То можно вновь заключить договор с Матерью Бузиной. Она в силах помочь им обоим.

Прокручивая эти мысли в голове, не желая думать о том, что еще недавно заставило ее отступиться, Герда уколола палец.

«Этот раз последний», – пообещала она себе, точно зная, что теперь сдержит данное слово.

Капля крови упала на дерево. Гребень, вспыхнув, вернул себе первозданный вид, а Герда замерла, прислушиваясь к себе и ожидая. Открыв ящик, она достала небольшое зеркальце с длинной ручкой и заглянула в него, внимательно рассматривая кожу на своем лице. Но ничего не происходило, лишившись этой зимой семи лет жизни, она оставалась прежней.

Может, она и вовсе не постареет, лишь проживет меньше? Годами старости расплачиваться легче, чем тем, что она имела ныне. Герда выдохнула, возвращая зеркальце в ящик и закрывая его с легким хлопком, а после взглянула на вновь восхищающий своей красотой гребень. Ни у кого ни в городе, ни в Линце на рыночной улице она не видела чего-то столь изящного.

Решительно вновь завернув гребень в тряпицу, Герда не вернула его в комод, где все время хранила, а спрятала в карман юбки, готовая использовать в подходящий момент.

21

Когда Кай распахнул глаза, то увидел перед собой неясный силуэт. Рассеянный свет ночного светила проникал через окно и будто погружал комнату в туман. Он вновь прикрыл веки, словно и не заметив, что в комнате не один.

Но прикосновение холодной ладони с бархатистой кожей к своему лицу Кай точно проигнорировать не мог.

– Хм, – протянул задумчивый и серьезный девичий голос, а после та же ладонь слегка шлепнула Кая по щеке и, не получив никакой реакции, повторила это еще несколько раз – с каждым разом пощечины звучали все звонче.

Но за мгновение до очередного удара Кай перехватил ее запястье.

– Йенни. – Взгляд ярко-голубых глаз, в которых виделись льды севера, устремился к Деве Льда. От нее веяло прохладой гор. На щеках мерцали крупинки снега.

– Что? – Рассеченная бровь невозмутимо изогнулась. Как обычно, она и не думала о раскаянии. А Кай почувствовал гуляющий по комнате ветер, который благодаря распахнутым окнам стал здесь хозяином.

– Как все прошло? – почти шепотом спросил он, ослабляя хватку на ее руке и провожая взглядом массивное золотое кольцо на ее пальце. Около украшения реальность слегка искажалась – в нем определенно таилась магия. Обычную безделицу Йенни наверняка бы носить не стала.

– Сносно.

Одно это слово из уст Йенни несло больше смысла, чем любое другое. Дева своих слабостей не признавала. Обычно она бы сказала: «Я их всех уничтожила». При этом небрежно пожала бы плечами, будто это ей ничего не стоило. Но раз прозвучало слово «сносно», то, скорее всего, оно несло в себе смысл: «Дело дрянь».

Что ж, Кай это подозревал.

– Рад, что ты вернулась, – проговорил он. Его затылок лежал на спинке кресла, а Дева стояла прямо позади, смотря на него сверху вниз. Ее глаза сверкнули, и она подалась к нему, прикасаясь кончиками пальцев к скуле, ближе к шее, а после спускаясь вниз по руке.

– Откуда? – Голос прозвучал требовательно, не утаивая гневные нотки. Кай коснулся повязки и ее прохладных пальцев.

– Природный альв.

– Напал на тебя здесь? В твоем доме?

– Нет… Это случилось в Малервеге.

Вспышка белоснежного света была мгновенной. Обращение в лед оказалось столь внезапным, что на секунду в комнате стало светлее, чем днем. Кончики волос Кая покрылись инеем. Шумно втягивая воздух, он сжал челюсти от боли – Дева слишком крепко схватила его руку. Белесые, как мутный лед, ногти впились в его кожу.

Йенни стремительно ослабила хватку, увидев на кончиках своих пальцев кровь.

– Итак, почему ты был в Малервеге, Кай? – Голос звучал пугающе умиротворенно.

Она обошла кресло, села на подлокотник, опустив ступни между ног Кая. Сложила руки на груди, а капельки крови блестели на ее ногтях ярче любой краски на свете. Но раны на коже Кая почти сразу перестали болеть и уже заживали. Взгляд его сначала обратился к повязке, которую наложила Герда, и после остановился на губах Девы.

– Брат Петтера потерялся, – промолвил он.

– И как это касалось тебя?

– Я не мог не помочь.

– Хм… – Йенни прикрыла веки. – И пока ты бродил по лесу, на тебя напали.

– Я жив.

Кай всем телом потянулся через свободный подлокотник, находя на табурете неподалеку остатки своей рубашки. Знак договора на его груди – дерево с запутанными корнями и ветвями – сиял как никогда ярко. Возможно, из-за близости Йенни.

– Верно. Тебе нельзя было умирать. – Порой ее речи звучали столь эгоистично. Но к этому Кай уже давно привык.

– Верни человеческую форму. – Его голос звучал спокойно, даже буднично.

Йенни обратилась мгновенно и не задумываясь. Алая влага на ее пальцах осталась. Магия и смена формы никак не повлияли на кровь. Словно клеймо, от которого легко не избавишься. Кай вновь наклонился, слегка окуная край тряпицы в воду в тазике, и взял испачканную руку Йенни, чтобы вытереть ее пальцы.

– В лесу мы наткнулись на живого волка, но глаза у него сияли, почти как у твоих духов.

– Сияли так же? – со скептицизмом спросила она.

– Гораздо слабее… Если ты об этом. Никто и ничто не посмеет сравниться с Льетольвом, Гуннульвом и Рунольвом, – проявил чудеса своей памяти Кай, назвав имена зверей.

Йенни кивнула:

– Дикие животные имеют определенную связь с альвами. Они соседствуют друг с другом много лет. Редкие природные духи обретают хоть какую-нибудь форму, не говоря о том, чтобы получить полноценное сознание. Но с веками, увеличив свою силу, проникать в тело зверя альвы становятся способны. Они поступают так, потому что сами бесплотны.