Ржевский 3 (СИ) - Афанасьев Семён

Хоть женись на ней, в самом деле — резко без разбега задумываюсь. Тогда и бабам всем можно честно говорить: окольцован. Сорри.

Это самое, то да сё, пупками потереться — всегда пожалуйста, но дальше стоп. Имеется законная жена.

Или даже перед интимом всем сообщать? Может, что женат, лучше даже до того, как, говорить? Пожалуй, так порядочнее. Из десяти хоть пара баб всё равно согласятся, зато греха на душе нет.

Надо просто больше предложений делать. Числом брать. Если сотне дам предложить, да хоть десять процентов согласятся, уже ого какой выбор получается.

Тьху ты! В следующую секунду решительно одёргиваю сам себя. И в какие только дебри мысль в минуту опасности не убегает, напасть какая-то. Что за дурацкие идеи.

Мотаю головой, стряхивая наваждение.

— Сказал, ему нужна скорая сексуальная помощь, — ровно и спокойно повторяет Юки в ответ на вопрос соотечественниц. — Сил нет терпеть, сказал, и ещё добавил, что у меня глаза красивые и линия бёдер очень выразительная. Заставляет его сердце биться сильнее, — она задумчиво скользит по мне взглядом.

Следом за ней на меня смотрят и другие, но не слишком нейтрально. Я не я буду, если это не латентная агрессия в мой адрес в их глазах.

Чёрт. По отношению к Юки начинаю себя чувствовать последней сволочью.

Обязательно извинюсь и искуплю, даю слово самому себе.

Господи, за что так жестоко караешь? Я-то ладно, а вот её как жалко… Хоть и на ней тоже женись, чтоб утешить, вдруг она именно брака хочет.

После этой мысли себя тоже становится жалко.

Я запутался.

Господи, если ты есть, вразуми раба неразумного своего. Ладно, помощи от тебя никогда не дождёшься! Хрен с тобой, хрен бородатый (о, каламбур).

Не помогал ты мне раньше — всё своими руками всегда делать приходилось — обойдусь без тебя как-нибудь и впредь.

Но хоть подсказать, что делать, ты можешь? Знак подать⁈ Язык у тебя в жопу втянуло? Или развалишься — подсказку сделать⁈ О девчонке ведь пекусь!

Пару секунд сосредотачиваюсь, пытаясь уловить хоть какой-то сигнал от высших сил. Хоть откуда-то.

Тщетно.

Религия — опиум для народа, всегда говорил. Нет бога, видимо. Придумали его те, кто в безвыходную ситуацию попадал, а помощи извне не было.

— Потом? — а сисястая (рыжая), кажется, по угрюмости решила сестру перещеголять. — Попросил он у тебя скорой помощи, про бёдра твои сказал, глазками похлопал. Что потом было? Если не хочешь, можешь не отвечать…

— Ну я ему и помогла! Он как парень мне нравится, думала, теперь встречаться будем. Потом через минуту ещё говорил, что очень впечатлён случившимся, даже стих даже рассказал. Только… — Юки наклоняется к уху рыжей и что-то шепчет.

Ох. Ох. Ох. Что же делать, что же делать, что же делать. Такое впечатление, именно в этот момент самое плохое за весь их разговор и происходит.

Чайник на себя горячий опрокинуть, что ли? Так нет его на столе. А если соком Демидова себя начать поливать, нужного эффекта не будет.

Думай, голова, думай.

Жалко девчонок. Такое впечатление, что зря я так…

А пока моя голова думает, господи, если ты есть, яви чудо рабу своему! Уж больно момент тяжёлый. Раньше ни о чём тебя не просил — всегда сам выпутывался, и здесь, и дома.

Ещё никогда в такие передряги не попадал, даже когда на нелегале на той территории в чужом штабе мины закладывал.

Ох три раза. По мере тихого рассказа японки лицо соотечественницы очень нехорошо меняется. Охота даже возмутиться шумно: какое твоё дело⁈ У нас с тобой пока вообще ничего не было!

Однако тренированное предчувствие тихо подсказывает (оно меня обычно не обманывает), что в данный момент это может оказаться не лучшей коммуникационной стратегией.

Думай, голова, думай; должны быть выходы. Не бывает безвыходных ситуаций.

—… но с ним — это одно, — теперь и лицо Юки становится жёстким.

Слава богу, не в мой адрес — разговаривает она исключительно с Натальей, сама на взводе, не мигает даже.

Или бог всё-таки есть? Какая никакая, а поддержка в ситуации? Когда внимание атакующей стороны отвлекается на второй конфликт, у меня пространство для манёвра ширится, против воли проникаюсь надеждой.

Глядишь, дамы сейчас между собой заспорят, с меня фокус внимания и соскочит. Переключится. А там я что-нибудь соображу, лишь бы первый накал напряжёнки сбить.

Бабы — народ отходчивый, в кабинете Растопчина достаточно быстро успокоились.

Только хозяина кабинета нахрен сожгли, некстати всплывает в памяти.

А с другой стороны, малодушно я как-то себя веду. Только слов извиниться не могу найти правильных.

Надо будет у Далии совета спросить, как быть. Оказывается, бывает больно, когда другим сделал больно.

— Вам я ничего не должна. С вами подобного делать не буду. — Веско припечатывает напоследок кузина Шу. — По женской части я не выступаю, помощницы и советчицы во время этого дела мне тоже не нужны.

Соотечественницы не по-хорошему задумчиво глядят на меня.

Что бы сейчас такое сказать, позитивное и искромётное. Чтобы разрядить, так сказать, обстановку и атмосферу.

К сожалению, когнитивная функция из-за нарастающего каскадно стресса даёт сбой и ничего подходящего моменту мне в голову не приходит.

— Ржевский, а зачем ты меня на свидание звал? — холодно интересуется рыжая. — С сестрой ещё? Тебе двух японок мало? Решил квартет замутить?

Вообще-то, если профессионально посчитать, другая цифра получится. Кварта — это четыре.

А если двое Барсуковых (Наталья и Вика), двое Норимацу (Юки и Асато) — то вместе со мной уже пятеро. Квинтет.

С другой стороны, наверное, лучше всё же не поправлять.

— Я, кажется, догадываюсь, — многозначительно фыркает блондинка. — Но о межнациональных экспериментах сейчас не буду… Это просто мы с тобой в наивные дуры вляпались на ровном месте, Вик. Горбатых могила не исправляет.

— Ты про фамилию его?

— Ну. Зря мы подумали, что он на что-то хорошее способен. Уже молчу, как он и на твои, и на мои сиськи смотрит. Даже сейчас.

—… После того, как другую огулял, — подхватывает рыженькая, в этом месте начиная из уголка глаза что-то смахивать.

Э-э-э, да что ж такое-то! Только хотел сказать, что никаких выпадов в адрес имени Рода не потерплю! Но теперь опять лучше промолчать.

Необоснованное ощущение, что я сволочь, крепнет ещё больше. Лучше б меня на части резали.

Господи, сделай со мной, что хочешь, но пусть девчонки не огорчаются. Только не это.

А может, молиться надо лучше? Вдруг всё-таки пронесёт? Вдруг я сейчас что-нибудь придумаю — и как-нибудь с шутками-прибаутками всё и рассосётся?

Я ж умный парень. Жизнерадостный.

— Ну и вот. — Юки крайне невовремя решает, что досказала не всё. Снова шепчет на ухо рыжей. —… во-первых, достаточно неприятно, поверь! Во-вторых, даже воды рядом нет — примерочная! В-третьих, он хотя бы мужик, а вы вообще бабы! Я думала, он в меня влюбился, — констатирует она через секунду. — А он, оказывается, второй рукой вас на свидание приглашал, пока мы его здесь ждали.

Не пронесло. Чёрт побери. Даже усложнилось, хотя вроде и некуда.

Бог, сука, что ж ты творишь, падла ты бородатая.

Господи, если ты есть, сделай хоть что-нибудь! Ну согласен я, что не прав! Где-то. Наверное. Может быть. Не исключено, обдумаю это на досуге.

Но я с собой обязательно потом разберусь! Только сейчас что-нибудь сделай!

Понятия не имею, что делать, когда из-за меня плачут.

Юки ещё не совсем ревёт, но и оптимистичным её лицо не назовёшь. Рыженькая уже всерьёз всхлипывает.

Да с чего! Даже за жопу ни разу не ущипнул!

А всё равно охота сдохнуть. Эх.

— Может, всё-таки сходим, мою вторую рубаху померяем? — предлагаю Юки для разрядки атмосферы.

Ну а чё, дома во всех книгах пишут, что лучшая профилактика психической травмы — это переключиться на другую деятельность.

Глава 25