Елена Хаецкая - Анахрон. Книга вторая
Вамба высказывался в том смысле, что безмерно много хундсов, свирепых и славных, обитают вкруг аттилиного хуза. И не такие это ублюдки, что при Вавиле трутся, объедками питаясь, а предивные хундсы. И знал бы Вамба, что в дому сигисмундсовом хундсы потребны, пригнал бы целую стаю.
Все это излагалось не только пространными речами, но также с помощью жестов, обильного и разнообразного звукоподражания и великого количества выразительных гримас.
Сигизмунд слушал и смертно тосковал. Ничего, до рассвета осталось недолго. Скоро можно будет озофонировать Никифоровичу о прибытии геноносцев. Быков, так сказать, производителей.
Испив чаю, гости оставили наконец свою угнетающую чинность. Порывались что-то рассказывать Сигизмунду. Пришельцев буквально распирало от желания общаться. Сигизмунд страшно уставал от бесед на незнакомых языках. Чем бы их таким занять?
И тут его осенило. Он принес из комнаты и выложил перед гостями лантхильдины рисунки.
Результат превзошел все ожидания. Сперва обе головы — желтоволосая и рыжеволосая — сблизились и зависли над рисунком. Потом раздался оглушительный хохот. Вамба подхватил рисунок, Вавила начал вырывать листок у него из рук. Помяли. Оба наперебой тыкали в листок пальцами и что-то бурно объясняли Сигизмунду.
Они не только узнали себя. Они стремились поведать как можно больше подробностей того инцидента, что послужил сюжетом для лантхильдиного опуса.
Сигизмунд смотрел на них с кислой улыбкой.
Остальные рисунки им тоже понравились. Вамба с удовольствием объяснял что-то про хуз, про аттилу.
Затем Вамба отложил рисунки в сторону, сделался снова очень серьезным, встал и потянулся к ножу.
Сигизмунд оцепенел. Ну, всђ! Теперь главное — не заорать. Почему-то не хотелось, чтобы в трусости его уличили.
Видать, обидело что-то Вамбу. Может, в рисунке?..
Вамба снял с пояса кинжал в ножнах, придал лицу суровость и на обеих ладонях протянул кинжал Сигизмунду.
Сигизмунд немного подумал. Сказал:
— Спасибо.
Принял кинжал. Пояса не было. Куда цеплять-то? Покрутил в руках. Вытащил наполовину. Вамба одобрительно закивал. Они с Вавилой внимательно наблюдали за Сигизмундом.
Наконец Сигизмунд встретился с ними глазами и кивнул. Они расцвели широкими улыбками.
Так. Какие у благородных дикарей обычаи? Сигизмунд лихорадочно вспоминал аналогичные сцены в фильмах «Виннету — сын Инчу-Чуна» и им подобных. Вроде, отдариваться положено.
Он быстро обвел взглядом кухню. Что бы Вамбе такого подарить?
Не консервную же банку?
Наручники!
Морж, ты — гений!
Наручники произвели фурор. Вамба пришел в неописуемый восторг. Тут же испытал подарок на Вавиле. Потом на себе. Попытался освободиться — подергал руками, напрягся, побагровел. Внутри у Вамбы что-то с натуги хрустнуло. Затем, освободившись от наручников цивильным путем и потерев запястья, Вамба обнял Сигизмунда, обдавая того сложной гаммой запахов. Разразился многословной речью.
Сигизмунд смутно понял, о чем тот вещал. У дивного предмета под названием «наручники» открываются широчайшие перспективы в доме у аттилы. Премного он, Вамба, благодарен за столь чудесный дар.
Тут Вавила, бросавший на Вамбу откровенно завистливые взгляды, вдруг вскочил и широкими шагами ушел. Сигизмунд проводил его взглядом. А Вамба положил руку на плечо Сигизмунда и что-то втолковал ему еще. Мол, замечательная вещь эти наручники! Ну уж такая замечательная! Вот угодил так угодил!
Вернулся Вавила. С мечом. Сигизмунд с изумлением заметил, как сквозь жуткую маску грозного варварского воина проступает обыкновенная человеческая робость. Вавила протянул Сигизмунду меч. Возьми, мол. Тебе, мол.
Сигизмунд принял.
На погляд оружие казалось громоздким и неудобным. Но это только на погляд. Впервые в жизни Сигизмунд понял, что такое «хороший баланс». Меч Вавилы был настоящий полуавтомат: «поднимаешь руками, опускается сам». Клинок будто вел руку, направляя удар.
На лице Сигизмунда непроизвольно выступила счастливая, немного задумчивая улыбка, какая появляется у любого мужчины, получившего в руки настоящее оружие.
Вавила поощряюще кивал ему.
Сигизмунд опустил меч острием вниз. Принял героическую позу, сложив ладони на рукояти. Постоял. Стоять в героической позе оказалось удобно.
На лице Вавилы появилось ожидание.
Так. Сигизмунд призвал на помощь надежного консультанта — Виннету. Оружие принято отдаривать оружием.
А где его, спрашивается, взять?
И тут Сигизмунда осенило вторично. Ну что за ночь! Что ни минута, то озарение!
…Разводной газовый ключ Вавила принял обеими руками. Не удержался — метнул в сторону Вамбы торжествующий взгляд.
А Сигизмунд, как мальчишка, все не мог расстаться с мечом.
Вавила, держа ключ в левой руке, правой начал хлопать Сигизмунда по плечам и показывать: как, мол, вышло-то забавно! Ты, мол, Сигисмундс, врываешься, а тут я тебя мечом — р-раз! А ты газовым ключом — р-раз! Чуть не убили мы друг друга! Вот смеху-то! А если бы убили? Так ведь не убили же! А теперь вот и оружием поменялись.
Брызгая слюной и блестя глазами, Вавила начал хвастать, сколь много подвигов совершит он этим оружием богов. Сигизмунд понимал теперь почти все, потому что Вавила называл имя за именем и всякий раз с грозным видом заносил ключ над головой воображаемой жертвы. Список был велик. Открывал его некий Сегерих — видать, больше всех достал он Вавилу, — а заключал и вовсе уж безвестный одноглазый Ульф-рекилинг.
Ну, кажется, всђ — мир, дружба, жвачка — но где же Лантхильда? Спросить? Поймут ли? Да нет, должны, вроде, понять… Мужики контактные, болтливые. И даже незлобивые, вроде.
Только очень уж шумные.
Но почему не Лантхильда? Почему Вамба с Вавилой? Что за сеть соткала дедова адская машина? Узнать бы, какими законами определяется работа Анахрона… Да только, похоже, этого и сами создатели, мать их ети, не ведали.
Размышления Сигизмунда были прерваны оглушительным хохотом гостей. Вамба — тот просто ржал, а Вавила еще и ножищами топал от восторга.
Блин, и как им объяснить, что сейчас пять часов утра, что вокруг соседи, что слышимость… А соседям что говорить, ежели придут? На этот раз зубной болью не отбрехаться.
Неуемную веселость гостей вызвал викин подарок — кружка с двумя парами сисек. Сигизмунд открыл было рот, желая призвать шумных «родовичей» к порядку, но куда там! Они обрушили на него шквал восторга: хлопали по плечам, по бедрам, себя размашисто хватали за причинное место, радостно скалясь при этом. Мол, здоров ты, мужик! Мол, так держать! Знай наших!
Сигизмунд неожиданно почувствовал себя польщенным.
Затем Вамба, невзирая на то, что все присутствующие были в курсе событий, принялся бурно втолковывать Вавиле — будто слабоумному — какой у нас махта-харья Сигисмундс, оказывается. Ну очень крут! Ну очень свиреп! Чуть что — крушит, рвет, разметывает! Лантхильда — она рассказывала: чуть что не по душе махта-харье Сигисмундсу — всђ: уничтожает бес-по-щад-но! Потому и женщин ему потребно много. Много женщин потребно Сигисмундсу. И не удивляйся тому, Вавила. И не равняй Сигисмундса с собой. Сигисмундсу их куда больше потребно, нежели тебе.
Время от времени Вамба оборачивался к Сигизмунду за поддержкой. Мол, ты скажи ему, что я правильно все трактую.
Сигизмунд, как болванчик, кивал и твердил:
— Йаа… Йаа…
Вавила наивно изумлялся.
Неожиданно в дверь позвонили. Настырно так позвонили, нудно: з-з-з-з! з-з-з-з!
Кого это глубокой ночью несет? Небось, соседку снизу. Разбудили-таки стерву.
Сигизмунд нахмурился. Гости мгновенно насторожились, подобрались, сделались неуловимо опасными.
Вавила нежно погладил газовый ключ — мимоходом, неявно.
— Сидите здесь, — сказал Сигизмунд. — Я разберусь.
И пошел по коридору.
Идти страшно не хотелось. А звонок ввинтился в третий раз.
…Вика была очень бледна. С мучнисто-белого лица глядели безумные потемневшие глаза. Приоткрытые губы слюняво поблескивали помадой. За викиным плечом маячила неунывающая Аська.
— Морж! — заорала она. — Мы к тебе спать пришли! Ты только нас не гони. А эта коза ужралась в хлам, научный работник, тоже мне… Ты нас не гони, а? Слушай, нам кассету дали янкину — представляешь, в продаже появились! Дожили! Мы там слушали-слушали, но Виктория совсем с катушек съехала — то ли от портвейна, то ли от Янки. У тебя есть, где кассету переписать, Морж? А то ведь уедет, дура, в Рек…явик свой… Я ей Янку с собой хочу дать. Пущай родину помнит! — взревела Аська. И вдруг хихикнула. — Мы идем, Морж, представляешь, — а она ко всем вяжется! Эта тушка ведь не соображает ничего, так нализалась. Я и не думала, что она может так нализаться. Из-за нее там не остались. Там нас вписывали, а она — «на воздух, на воздух!» В пампасы!
