Пока ты видишь меня - Хен Джу Пак

– Что с этим случилось?

– Ну скажешь тоже, «этим»… Кажется, он был сильно шокирован. Когда мы пошли в день экзамена встречать Чонуна, нас смогли увидеть несколько человек.

– И что с того?

– Может, поэтому он пытается сбежать от реальности или типа того?

– О чем это вы? И то и это – реальность. К тому же нельзя сказать, что ничего такого раньше не было! Во время войны мы видели что-то и похуже.

– Верно, было тяжело. Но ведь нельзя сказать, что, раз сейчас легче, это уже ничего не значит?

– Ну и это верно.

Я ожидал, что он станет спорить, но Хан неожиданно послушно согласился. А я-то думал, что только с Чхолем происходит что-то странное. Он даже в те времена, когда у него не было телефона, всячески старался связаться со мной и увидеться. Так что теперь, когда он не звонил аж неделю, хотя желанный мобильный был у него в кармане, мне казалось, у нас огромная проблема, не меньше чем если бы мир рушился.

Но и Хан хоть и не настолько сильно, но тоже был заметно более подавленным, чем обычно. Что с ними? Да и я сам в эти дни словно на взводе. Почему с нами троими это творится? Хан, похоже, услышав мой тихий вздох, взглянул на меня, затем потеребил ручку зонтика в руках и сказал:

– Я подумал, и мне кажется, что слова Чхоля не такая уж ерунда.

– Ты тоже сошел с ума? Что с вами обоими, ну правда? Один вдруг целиком погрузился в работу, к которой раньше не прикасался, а второй говорит, что слова его чуть ли не врага правдивы. За что вы так со мной?

Когда совершенно непредсказуемое поведение этих двоих заставило меня закричать, глаза Хана слегка округлились, а затем он улыбнулся:

– Если присмотреться, Хён, вы мне кажетесь самым эмоциональным и непредсказуемым жнецом среди нас. Возможно, даже больше, чем другие.

– Разве это не о Чхоле?

– Нет. Он не умеет себя вести и излишне буйный, но ведет себя так со всеми. А вы иногда поступаете так, а иногда эдак. Вы склонны делать то, что хотите. Как человек.

– И что с того? Работу-то я не пропускаю.

– Но разве сейчас вы не филоните?

– Что значит «филоню»? В моем районе с самого начала было мало работы. Земля там стоит дорого, поэтому жилых домов не так много, а если они и есть, то живут там не старики. Да и крупных больниц, как здесь, нет. В основном у меня бывают смерти от несчастных случаев да самоубийства.

– Даже смерти все разные.

– Нет, это жизни разные. А вот смерти нет. Кто бы ни умер, к нему прихожу я.

– Уверен, люди так не думают.

– А мне какое дело? Это дело живых, а не мертвых. Важнее то, что сегодня ты какой-то на редкость странный. Ты ведь что-то хочешь сказать, да? Судя по тому, как многословен.

Хан ненадолго замолчал, словно подтверждая мои слова. Он просто держит паузу или выбирает, что сказать? Затем он положил стоявший рядом зонтик-трость себе на колени. Я никогда раньше не рассматривал его внимательно, но оказалось, что сам зонт был черного цвета, а вот ручка выглядела необычно. Она была выполнена из темно-коричневого, почти черного, дерева и казалась какой-то закопченной. Внимательно разглядывая ручку, которую он продолжал теребить, я заговорил первым:

– Это, случайно, не ююба китайская, которую пронзило молнией? И ты из такого ценного дерева ручку для зонта сделал?

Китайская ююба, в которую ударила молния, и в прошлом, и сейчас считалась деревом огромной ценности. Она обладала энергией ян большой силы и обычно использовалась для изготовления талисманов, отгоняющих призраков, например печатей или четок. Но никак не в качестве ручки обычного зонтика.

– Сейчас это часть зонтика, но раньше она была рукоятью трости.

– Трости? А ведь правда, ты же раньше с тростью ходил!

– Да. Она стала слишком бросаться в глаза, поэтому я заменил ее на зонтик.

– Похоже, ты очень ею дорожишь. Судя по тому, как поступил.

Я и подумать не мог, что у Хана есть что-то, что он бережно хранит так долго. Это ведь Чхоль весьма любопытен и немного жаден, поэтому часто пользуется разными видами человеческого транспорта и раньше отчаянно хотел иметь мобильный телефон. Но Хан никогда ничего подобного не показывал. Он всегда двигался только в рамках установленных по его же критериям границ. Выходит, и эта рукоять тоже им соответствует?

– Как знать. Не уверен, что дорожу ею, но и выкинуть не могу.

Он снова погладил ручку зонта, на которой были следы от огня.

– Давным-давно, даже не помню когда, но было время, и я пытался удержать людей от самоубийства. Тогда и получил ее.

– Тогда?

– Человеческая женщина, которую я спас от самоубийства. Молния пронзила ее вместе с деревом ююба, из которого я потом сделал рукоять.

Какое-то время я не знал, как отреагировать. Он сказал это очень спокойно, но по всему моему телу пробежали мурашки, будто я услышал нечто жуткое. Если бы это были слова кого-то другого, я бы просто посчитал их удивительными, но они принадлежали Хану. Даже если в их отношениях не было ничего особенного, я почувствовал, что его шок в тот момент был кратно больше обычного.

Это потому, что я знаю Хана. Теперь он относится к людям еще более по-деловому, чем раньше, но и тогда все было не сильно иначе. И этот же Хан предотвратил чье-то самоубийство, однако этот человек был наказан небесами и умер.

– Женщина, которую бросили родители. Она была бродягой, скиталась с места на место, притворяясь мужчиной. Сначала, когда она увидела меня и начала ходить за мной, я просто оставил все как есть. Но тут к ней стали относиться не просто как к бродяге, а еще и как к сумасшедшей. Другим людям казалось, что она разговаривает с пустотой и пытается ее преследовать. Поскольку от нее становилось все больше и больше хлопот, я помог ей найти место для ночлега и научил немного ладить с людьми. Похоже, ей стало комфортнее, а возможно, даже захотелось жить, потому что она стала видеть меня менее отчетливо, а однажды, когда отдыхала в тени дерева ююба, ее насмерть ударила молния.

– Тогда она уже не могла тебя видеть?

– Притворялась, что видит, но не видела. Она даже не отреагировала на то, что я переоделся. А ведь она была не из тех, кто стал бы притворяться, что не заметил подобного. Я-то решил, что она наконец будет жить, и ей оставалось еще долго… Но вдруг ударила молния, оборвав ее путь. Оказалось, все в ее семье погибли один за другим. В их крови было много греха.

– А что стало с ее душой?

– Как только она смогла меня увидеть, тут же похвалила мою одежду.

Я не мог решиться спросить, попала ли она в ад. Люди, чью жизнь забирают небеса, обычно проходят через потусторонний мир и естественным образом следуют в ад. У нее не было иного выбора, кроме как позволить Хану, жнецу, стоящему прямо перед ней, проводить ее туда.

Только теперь, узнав об этом, я понял странное выражение лица Хана, с которым он смотрел на нас со старушкой, продающей кимбап. Несмотря на все его спокойствие, должно быть, тогда он получил душевную травму и беспокоился за меня, оказавшегося в похожей ситуации. В то же время он был не в силах понять меня. Ведь я предотвратил самоубийство человека, которому в конце концов суждено было умереть, и собирался провожать ее в потусторонний мир.

– Спасибо за беспокойство.

– Что?

– Ты ведь был недоволен тем, что я собираюсь провожать в мир мертвых ту старушку. Разве не из-за беспокойства, что мне будет тяжело?

– Вы можете избежать этого, но все равно собираетесь так поступить.

– Это не то, чего следует избегать.

– Вот как? – пробормотал Хан тихим голосом.

Похоже, он хотел бы этого избежать. Но ему не удалось. Смерть, наступившая внезапно, без всякой подготовки, непременно вызывает замешательство. Совершенно у любого.

– Хён, любой человек однажды умрет. С тех пор я больше не помогал самоубийцам, но это никак не связано с состраданием. Вам или Чхолю могло показаться, что во мне нет никакого милосердия. Но мне просто не хватает смелости вытерпеть эту повторяющуюся боль вместе с человеком. Разве люди не говорят, что нужно иметь смелость умереть? А я даже этого…