Закон охоты (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Плохо, — поморщилась оперативница. — Подруга-то твоя вон лежит, по ней вопросов нет, а вот тебя тут не найдут, и это может попасть в протокол. Ну а потом все, кто заинтересуется случившимся, данный факт узнают и сделают из него выводы. Заметим — верные. И я сейчас не о прокуратуре или следственном комитете, а о кое-ком другом. Так что у тебя максимум день, чтобы свалить с Урала куда подальше. Потом все, потом начнется охота, а у нее закон простой.

— Какой? — мигом поинтересовалась любознательная Белозерова.

— Если ты не охотник, то дичь, третьего не дано. В данной ситуации нашей новой подруге никак охотником не стать, потому, чтобы не попасть в котелок или на вертел, бежать надо сильно быстро и очень, очень далеко. Лучше всего вообще за границу. Да, горе луковое, где документы твои? Только не говори, что в гостинице остались.

— Да здесь где-то. — Василиса отошла в сторону, за те камни, где их, похоже, держали до того, как вывести к жертвенным скалам. — Нас после ресторана прихватили, а мы в номере ничего не оставляли, все с собой носили. Вот, нашла.

Она снова вышла к нам, неся две дамские сумочки.

— Все вроде тут — деньги, карточки, паспорт. Смартфона, правда, нет, — покопавшись в одной из них, сообщила нам она, а после залезла во вторую. — И здесь документы есть, а телефона нет.

— Смартфон — фигня, главное — паспорт. — Метельская подошла к ведьме, забрала у нее имущество погибшей подруги, а после бросила его в костер. Причем паспорт перед тем еще и разорвала. — Молодец, что нашла. Считай, спасла себя.

— В смысле?

— Если бы нет, то я на мнение этих двоих плюнула бы и тебя застрелила. Во-первых, потому что не нравишься мне сильно, потому тебя совсем не жалко.

— А во-вторых? — Василиса снова широко улыбнулась, но уже по-другому. Наверное, приблизительно так раскрывает пасть кобра перед атакой.

— Ты отсюда без документов не выберешься. Самое позднее через пару дней прихватили бы тебя либо мои коллеги, либо твои, а после начали бы колоть. Мои ладно, их тебе, природной ведьме, бояться не след, а вот свои — другая сказка, тут все серьезно. И вот тут гадай — сработает снадобье дедушки, не сработает? А если нет? Начни же ты говорить, нам всем мало не покажется, когда мы в город вернемся. А ты бы начала, уж поверь. Повторюсь — на пожизненное не хочу и на тот свет не спешу.

— Спасибо за честность, — отвесила ей поясной поклон Васька.

— Вон его благодари, — показала на меня Метельская. — Моя бы воля, я тебя и при наличии паспорта в расход вывела.

— Резкая она у нас, — одобрительно протянула Белозерова. — Зато с ней не страшно.

— Дурная ты еще совсем, девка, ничегошеньки не понимаешь, — возразил ей Мискув. — Потому как молодая. Здесь все ровно наоборот.

Метельской же до его слов дела особого не было, поскольку в этот момент она инструктировала Василису на предмет того, как ей сначала добраться отсюда до людей, а после выбраться в Центральную Россию, минуя потенциально опасные для нее аэропорты. Нет-нет, никакого внезапного приступа доброты, просто кроме нее некому это сделать было.

— Лучше всего даже не поездом, а с дальнобоями, — доносились до меня ее слова. — Да, дольше, но спокойнее. Тут главное что? Деньгами не свети и веди себя не так, как обычно, без твоего обычного…

— Я поняла, — перебила ее Васька.

— Просто они ребята простые, им все эти твои столичные закидоны до фонаря. Если станешь нарываться, разложат тебя за милую душу и…

— Мамочка, мне все ясно, — начала выходить из себя ведьма. — Буду хорошей девочкой, обещаю. Макс, а ты так ничего и не сказал. Может, ну ее, дорогу дальнюю, может, лучше мне с вами? Ты же помнишь, я командный игрок. И польза от меня есть, с этим ты вряд ли спорить станешь.

— Не стану, — согласился с ней я. — Но, прости за банальность, сейчас мы с тобой играем за разные команды. Потому и дорога у нас разная.

Собственно, на том мы с ней, по сути, и распрощались. Метельская перед тем, правда, еще раз проверила площадку — не осталось ли каких следов, которые могут вывести на нас, но ничего такого не обнаружила. В это время я подобрал пустой магазин, про который, к своему стыду, чуть не забыл, при помощи фонарика собрал все свои гильзы и даже несколько Светкиных, ну а после потопал к шаману, ожидавшему нас около тропинки, ведущей вниз, в предгорья. Причем подойти-то к нему подошел, а вот с чего начать разговор о том, что мудрому старцу хорошо бы отправиться с нами, не придумал. Ну не знал я, какие аргументы следует привести, чтобы они этому деду показались в достаточной степени убедительными. «Мискув, мне капец как надо с вами кучу вопросов обсудить, потому айда в подземелья»? Даже не смешно.

— Знаешь, парень, что меня больше всего расстроило? — порадовал меня Мискув, заговорив первым.

— Что?

— Столько смертей — и все впустую. — Старик то ли громко засопел, то ли невесело засмеялся. — Нынче всех луна в дураках оставила, понимаешь. Вон смотри, как она красным налилась после того, что вы устроили — прямо что вишня в саду. А толку никому никакого нет. Меланья и ее девки мертвы, вам, людям, от щедрот ночной госпожи ничего перепасть не может, такова уж ваша суть, ведьма-молодуха жертвой значилась, ее награда жизнь, что при ней осталась, а нежить в расчет брать смысла нет. Мертвым живая сила ни к чему. Вот и выходит — крови ушло много, а толку с того чуть.

— Ваша награда, выходит, тоже жизнь? — уточнил я. — Как у Василисы?

— Я — другое дело, — качнул головой шаман. — Подружка твоя, понимаешь, сильно умирать не хотела, луну о том молила, вот что желала, то и получила. Большего ей не положено. А мне все едино — лунной дорогой уходить или тут оставаться, я свою судьбу на волю неба давно отпустил. Потому ни награда, ни кара мне не положены.

— Вам так надоела жизнь? — поинтересовался я. — В самом деле?

— Не жизнь, — улыбка тронула лицо Мискува, — то, как я ее живу. Это разные вещи, парень, но ты вряд ли сейчас поймешь, о чем речь. Вот лет через тридцать-сорок, коли жив останешься, тогда…

— Хотелось бы верить, что так и случится. Хотя сомнения на этот счет, не стану врать, есть.

— Значит, не совсем ты дурак, — сделал неожиданный для меня вывод из услышанного шаман. — Уже хорошо. Ладно, моя жизнь — мои заботы, твоя — твои. Ты мне другое скажи — вы на кой так напакостили здесь? Чем тебе Меланья помешала? Она, что уж, баба была паскудная, спору нет. И скаредна, и злопамятна, и до власти жадна безмерно, но убивать почто?

— Мне непосредственно до Меланьи дела не было, на ее месте мог оказаться кто угодно — хоть Серафима, хоть Авдотья. Я вообще ее сегодня впервые увидел. Не назови одна из девок имя — и его бы не знал. Просто так вышло, что у нее оказалась вещь, которая нам очень нужна. Доброй волей получить эту штуку шансов не имелось, потому пришлось устроить стрельбу по движущимся мишеням. Можете не верить, но сам не рад, что так вышло, только деваться некуда.

— Ключ, — уверенно заявил Мискув. — Тот, что малец у старухи забрал. О нем речь?

— О нем, — подтвердил я.

— Еще и хитер, — глянул на меня искоса шаман. — Помню, удивился — вроде главный, а добро с тел паренек забирает. А ты, значит, проклятия опасался, не хотел его на себя цеплять. И какую же дверь тот ключ отпирает?

— Понятия не имею, — развел руки в стороны я. — Мое дело добыть, а дверями и замками кое-кто другой заниматься станет. Вернее — другая. Та, что меня сюда послала.

Не в моих привычках вот так с новыми знакомыми откровенничать, но из любого правила есть исключения. Я всем своим существом чуял — нельзя сейчас врать. Нет, плохого ничего со мной не случится, поскольку дед, похоже, ни словом не врет и давно плюнул на активную жизненную позицию. Но при этом он из тех натур, о которых мой отец когда-то говорил: «Единожды солгав, ты теряешь все». Вот и тут так — если Мискув почует ложь, то все, пиши пропало. Он просто вычеркнет меня из списка людей, с которыми можно общаться по душам, вот и все.